«Ты так радовался сообщению этого украинского агентства. Что случилось со вчерашнего вечера?».

«Понимаешь, все чиновники одинаковы. Они всегда спешат отрапортовать начальству о своих успехах. Мы отрапортовали, что нашли путинские 40 миллиардов в Цюрихе, и Госдепартамент озвучил эту цифру на переговорах в Швейцарии. А счета эти мы уже заблокировали. У меня особых переживаний по этому поводу не было, потому что так или иначе эти деньги кто-то из русских отмыл. Путин или кто другой – неважно. Полной уверенности, что это действительно “золото Путина”, у меня нет. Там скорее всего какая-то коллективная игра нескольких партнеров. А сегодня с утра мой начальник дал мне поручение готовить иск на арест 100 миллиардов долларов, которые русский Центробанк разместил на счету нашего Казначейства. Зацепки там есть. В те годы, когда Путин работал в мэрии Санкт-Петербурга, в Россию деньги из его кошельков за границей легально завозились через уставной капитал фирмы Росинвест, созданной для него его партнерами в Лихтенштейне, а оттуда деньги инвестировались в самые разные проекты в России. По ряду проводок след этот проступает и при переводе ста миллиардов в Центробанк на покупку ценных бумаг Казначейства. Но конкретно указать тут на Путина и объявить, что он использует государство как подставное лицо для такой операции, у меня оснований пока что нет. На подходе там еще и наши облигации, в которые вложился русский Газпромбанк. В нем у Путина тоже есть свои вклады, но я не могу доказать, что он вложился именно в наши ценные бумаги. Если все эти деньги у русских отберут и используют для поддержки той мрази, которую я повидал в Одессе, я до конца своей жизни этого себе не прощу. Но, конечно, это все между нами».

«Лизе ты об этом рассказывал?»

«Пока нет. Я не хочу ее грузить своими проблемами».

«И что ты собираешься делать?»

«Не знаю. На роль Сноудена я не гожусь и пока что с разоблачениями выступать не собираюсь. Попытаюсь только доказать своему начальству, что Путин к этим ста миллиардам в казначейских билетах не имеет никакого отношения. По крайней мере, затяну их арест, насколько смогу. Ну, а если не смогу, ты мне поможешь опубликовать все то, что я тебе сейчас рассказал?».

«Это риск. Но будем рисковать вместе», – ответил Андрей.

«Спасибо. Ты настоящий друг», – сказал Сандер.

Сразу же после разговора с Сандером Андрей новым шифром передал телеграмму:

«Центр.

ДВБ готовит арест 100 миллиардов долларов, размещенных Центробанком на счету Казначейства США. Готовится также арест ценных бумаг, закупленных в казначействе Газпромбанком в рамках санкций против президента Путина и других высших должностных лиц России, попавших под санкции. Будет предпринята попытка задержать этот арест, но нет гарантий, что она окажется удачной. Информация получена из надежного первоисточника.

Наследник».

Сразу же после расшифровки телеграммы Андрея ее доставили в Кремль. На следующий день Бриггс собрал совещание руководителей отделов и сообщил, что со счетов американского Федерального резерва выведено ценных бумаг на 104 млрд. долларов. «В том, что это были именно российские деньги, сомневаться не приходится, – сказал Бриггс. – Всего Россия владеет более 1 % от общего количества американских гособлигаций, объем которых достигает 12,3 трлн. долларов. Но выведено в неизвестном направлении только 104 миллиарда. Все остальное не тронуто. Скорее всего это были именно путинские деньги, которые мы ищем, потому что в конце прошлого года у России на счетах ФРС было размещено ценных бумаг на 138,6 млрд. долларов, из них 104 млрд. долларов поступили отдельным траншем. Куда русские вывели деньги, мы пока не знаем.

Предположения, что ценные бумаги русские могли разместить на счетах американских банков New York Mellon или JPMorgan Chase, маловероятно, так как менять одно американское хранилище на другое не целесообразно. Проверяем. Подозрения пали на швейцарский UBS, но там с русскими теперь иметь дело боятся. Так или иначе, но деньги со счетов американского Федрезерва выведены еще до того, как мы смогли их арестовать.

Мы готовились также к аресту ряда счетов близких к Путину людей в Европе. Сейчас мне сообщили, что Газпромбанк, третий по величине активов российский банк, перевел ценные бумаги своих клиентов, которые хранились в бельгийском Euroclear Bank и люксембургском Clearstream Banking, в Национальный расчетный депозитарий России. Не исключаю, что господина Путина кто-то предупредил. ФБР вместе с нашей службой будет проводить проверку, откуда могла произойти утечка информации о том, что мы собирались арестовать этот русский счет. Поэтому прошу в ближайшие дни никуда не отлучаться из города всех тех, кто имел отношение к подготовке ареста этого счета. Все они пройдут испытание на детекторе лжи и будут допрошены самым подробным образом, хотя я уверен, что утечка произошла не по нашей вине».

В тот же день Андрей поделился с Сандером секретами прохождения теста на детекторе лжи, и на утро он прошел его без сучка, без задоринки. На всякий случай на детекторе проверили и Лизу, как русскую, что уже само по себе следователям показалось подозрительным, несмотря на то, что она сильно помогла Сандеру в его расследовании. Но Лиза недаром в «лесной школе» была отличницей и прошла тест легко.

…Казалось бы все успокоилось после того как Бриггс торжественно объявил всем участникам операции Grass Roots Search, что они с честью прошли проверку. Но расследование тем не менее продолжалось по всему маршруту путешествия Сандера в его поисках золота Путина. Агенты ФБР проверили и прощупали все те помещения в отеле The Sitai, где проходили встречи руководства ДВБ с сотрудниками отдела Бриггса и те, где сам Бриггс принимал своих гостей. Салон для VIP-любителей сигар проверили особо тщательно и обнаружили подслушивающие устройства. И не простые, а с передатчиком. Эксперты ФБР быстро установили, что эта японская аппаратура была предназначена для передачи разговоров в закрытом помещении на мобильный телефон на расстояние до двухсот метров. Вывод из этого напрашивался сам собой – тот, кто получал такую передачу на свой мобильник из сигарного салона должен был находиться либо в самом отеле, либо поблизости от него. В Sitai и обслуживающий персонал и сотрудники администрации работали через день по двенадцать часов. Агенты ФБР, особо не мудрствуя сообщили владельцам отеля, что в ближайшие два дня в зале для приемов отеля и в VIP-салоне будут находиться высокие гости, которых будут охранять федеральные агенты. Владельцы соответственно проинформировали персонал, что надо держать ухо востро. В первый день эф-бе-эровцы отобрали у всех мобильные телефоны и по окончании смены проверили их на запись. При этом смену не выпустили из отеля до прихода новой смены, с которой проделали то же самое. Телефон Аши отлично записал все разговоры в салоне, но как только его крышку приоткрыл агент ФБР, вся запись мгновенно исчезла. Эксперты ФБР не знали главного секрета японской подслушки, установленной в The Sitai – если уж ее обнаруживали, она подавали об этом сигнал владельцу. Аша поймала этот сигнал и поняла, что на ее след вышло ФБР. Она приняла все меры предосторожности, чтобы на прослушке не оставались ее отпечатки пальцев. Но не была уверена, что не оставила эти отпечатки при очередной замене батареек. Если так, то это провал, а это грозит провалом всей тройке СВР в Майами и прежде всего ее любимому Эндрю. Как только ей вернули ее мобильник, Аша заехала домой покидала в сумку документы и все, что могло ей пригодиться в ближайшие дни, и поставила на подоконник пустую клетку, в которой когда-то жил ее любимый попугай. Это был сигнал опасности для Андрея и Лизы. Она выехала из города на своей машине, чтобы успеть передать в Центр сообщение, что находится под угрозой провала. В ответ Центр предложил ей немедленно вылететь в Мексику, чтобы пересидеть какое-то время в Меркадеро, и если все успокоится, вернуться в Майами, а, если нет, вылетать в Россию. Агентство национальной безопасности США засекло контакт Аши с неизвестным ретранслятором и запеленговало ее передатчик, подавший сигнал на спутник. В момент связи над Майами находились два американских спутника, один китайский и один русский. Этого было достаточно, чтобы ФБР перекрыло движение на трассе Майами – международный аэропорт в запеленгованном секторе. По пути в аэропорт Аша прошла сложную развязку с трехэтажной эстакадой и, спускаясь вниз, увидела издалека полицейский барьер. Она поставила передающее устройство на самоуничтожение и выбросила его в окно. Увы, Аше не хватило хладнокровия. Услышав, что полиция приказывает всем машинам остановиться у блокпоста и пройти проверку, она на всей скорости развернулась через сплошную линию и снова въехала на эстакаду. Тут же за ней пустились в погоню две полицейские машины с оглушительными сиренами. Аша выжала педаль газа в пол до упора и ее «тойоту» занесло. Машина, перелетев через заграждение, несколько раз перевернулась, упала вниз и взорвалась. Спасти Ашу не удалось.