Марго никак не может сообразить.

— У тебя? С Райаном? С Райаном из паба?

— Угу.

Опешившая Марго смотрит на сестру открыв рот.

— Какого хрена, Ева?!

Та кивает:

— Знаю.

— Я просто… Я не могу… Ты?! У тебя был роман?!

Ева поворачивается к Марго и смотрит на нее, прищурившись:

— А что, ты в это поверить не можешь?

— Знаешь, нет. Ты же у нас такая… такая…

— Какая «такая»?

— Ну… хорошая. Вся такая правильная. Всегда знаешь, что и как нужно делать. И всегда поступаешь правильно. Наверное, я не ожидала… то есть Люси говорила… я думала… — Она вдруг спохватилась, что сейчас ляпнет что-то не то. — Ладно, ерунда, это неважно на самом деле, что мы там говорили или думали. Но какого же хрена, Ева!

— Эндрю вчера узнал об этом. И сегодня утром мы с ним говорили.

— Как узнал? — Но тут Марго вспоминает, как видела его на парковке вчера вечером, когда докуривала сигарету, которую стрельнула у поваренка. Барменша чуть не наскакивала на Эндрю, отчаянно размахивая руками, а он стоял мертвенно-бледный и слушал ее. Так вот что за встреча у них была! — Ох, Ева! И что ты собираешься делать?

— Не знаю. Мне ужасно стыдно. Я оглядываюсь назад и вообще не понимаю. Если бы еще пару месяцев назад мне сказали, что я пересплю с кем-то другим, да тем более с Райаном Берроузом, я бы рассмеялась в лицо! Но это случилось. И я немного узнала его за это время. Я не знаю… то, как он смотрел на меня, как говорил со мной… я наконец чувствовала себя… замеченной. Желанной. Он делал все, чтобы мне было хорошо… — Ева выглядит пристыженной. — Мне кажется, я просто хотела, чтоб хоть кто-то увидел во мне не только жену, или мать… Или назойливую сестру, — добавляет она с улыбкой, — но и меня саму. Еву. Райан позволил мне почувствовать себя особенной.

— Но ты и есть особенная, Ева! — Марго не может сдержать удивления: Ева и Райан. — И как отреагировал Эндрю?

— Мужественно. Он очень хорошо скрывает свои эмоции. Посмотри на него, — и Ева кивает в сторону танцпола.

Марго оборачивается и видит, как Эндрю дурачится и изображает Мика Джаггера перед своими дочерями. Под мышками на его сорочке уже проступили влажные пятна, щеки раскраснелись. Ева же по-прежнему бледная и печальная.

— То, что сказала Люси, — говорит она, — заставляет смотреть на все происходящее немного иначе, правда?

— Да, — кивает Марго. — Так и есть.

— Мы с Эндрю наделали кучу ошибок и даже не пытались их исправить. Но самое страшное, мы перестали замечать друг друга. Никогда не думала, что мы станем такой парой. Которая ссорится из-за всяких школьных вопросов или грязной посуды.

У Марго так и стоит перед глазами вчерашняя сцена на парковке и бледное лицо Эндрю.

— Что он сказал тебе? Как отреагировал?

— Он подарил мне сережки с бриллиантами.

— Что?

Ева показывает на свои уши.

— Вот эти. Конечно, он злится, но еще больше он опечален. Он сказал, что купил их, чтобы извиниться за то, что в последнее время был так занят работой, что не мог уделять мне достаточно внимания. Но, похоже, это я должна извиняться, а не он.

Марго протягивает руку и берет ладонь Евы.

— Он хороший отец, — говорит она, глядя, как Эндрю теперь танцует с Хлоей: та встала на его ноги, а он крепко держит ее и ведет в такт музыке. Младшенькая, Мэй, как обезьянка, сидит у него на спине, вцепившись ему в уши и управляя его движениями. — А ты хорошая мама. — Марго сжимает пальцы сестры. — Ты невероятно сильная. И всегда была такой.

— Я не чувствую себя сильной. Я слабая. Я нарушила все брачные обеты. Я потеряла доверие Эндрю. Я, кажется, совершенно разрушила наш брак, все, что мы вместе так долго строили.

— Если вам обоим нужен этот брак, вы найдете способ решить свои проблемы и сохраните его, — говорит Марго яростно. — Ну а если нет… у тебя все равно все будет хорошо. Ты сильная. Намного сильнее, чем ты думаешь.

— Наверняка мы все такие, когда это необходимо, — замечает Ева и, кивнув в сторону Люси, вновь переводит взгляд на Марго. — И наверняка лучше не таить секретов. Это больно, но мы-то всегда чувствуем, когда что-то не так. Может, и тебе стоит это сделать — наконец начать исцеляться, а не закрываться от нас?

Марго понимает, о чем ее просит Ева. О том чтобы она открылась им. Но она пока не знает сможет ли найти правильные слова, сможет ли освободиться от этой тьмы, что так долго живет в ней Что сказал тогда Ионас? «Позволь себе чувствовать».

С танцпола раздается смех. Они оборачиваются и видят Люси, которая задорно и радостно танцует с друзьями. Кружится, смеется, волосы падают на ее раскрасневшееся лицо.

— Так трудно поверить, правда? — говорит Ева.

— Думаешь, она не боится?

— Ты бы не боялась?

— Мне все время хочется, чтобы она сказала нам, что все это просто дурацкая шутка. Часть ее хитроумного плана, чтобы вытянуть нас всех сюда и отпраздновать ее свадьбу.

— Думаешь, она перестаралась?

— Наверняка.

— Может, нам стоит ее как-то остановить? — задумчиво спрашивает Марго.

— Не стоит. Это ее праздник. И мы должны позволить ей провести его так, как она сама хочет.

Марго удивленно смотрит на Еву. Совершенно неожиданное для старшей сестры заявление: оставить все как есть, без контроля. Но Ева кивает и со вздохом кладет голову на плечо Марго.

Люси, заметив сестер сквозь толпу танцующих гостей, подходит к ним и падает рядом на тюк сена.

— О боже, — говорит она, тяжело дыша, — пожалуйста, спасите меня от этих безумных плясок моего шурина, а то я умру.

Все трое потрясенно замолкают, вдруг осознав возможную правдивость ее слов. Ева смотрит поочередно на обеих сестер, и вдруг они разражаются хохотом.

— Это не смешно, — замечает Ева.

— Совсем не смешно, — соглашается Марго.

Но, кажется, они не могут остановить этот смех сквозь слезы, смех вместе со слезами. Все втроем они держат друг друга за руки.

Музыка внезапно меняется. Дикое диско переходит в нежную акустику «Харвест Мун». Эндрю вырастает перед сестрами и протягивает руку жене:

— Это наша песня, Ева.

Она неуверенно смотрит на Марго, но та кивает ей, Люси подталкивает снизу.

— Давай, — говорит она. — Потанцуй уже наконец со своим мужем.

32

А ночь тянется — длинная, шумная, наполненная музыкой, танцами и выпивкой. Эндрю собирает с диванов заснувших дочек и уносит их в машину.

— Останься,