Спрут сбегал в соседний дом за раскаленной докрасна заготовкой. Затем взял Самару за ладонь, и она, понимая, что сейчас произойдет, ответила, сжав пальцы. Сталь коснулась раны и зашипела, Самара мертвой хваткой вцепилась в предложенную ей ладонь, а свободной рукой впилась в свое бедро, оставляя синяки, но все же не позволила себе закричать. Она поняла, что все позади, лишь когда Спрут попытался освободиться; она отпустила его и издала судорожный выдох облегчения. Смазав повязку медом, Спрут легким движением наложил ее на рану.

– Вот. Вроде все. Самара?

Та либо вновь потеряла сознание, либо притворялась, что уснула. Теперь судорожный выдох позволил себе и Спрут. Он беспокоился за раненую, и на самом деле внутри его трясло намного сильнее, чем ее.

24-й год эры объединения. Девятнадцатый день осени.

Остров Аркей

Выдыхая облачка теплого воздуха, Децимус осматривал неприступную цель своего путешествия. Ледяной Пик оказался крепостью, буквально вросшей в ледяную скалу. Будто стояла здесь задолго до самих снежных гор, и со временем они выросли, поглотив строение. Местами среди белых склонов виднелись выступы крепостных построек, части каменных стен с треугольными бойницами. Тропа, проходящая по дну небольшой расщелины, вела к единственному входу. Маг с Мелантой в течение получаса карабкались по крутому склону, по бедра утопая в снегу, ибо само ущелье хорошо просматривалось из крепости, а провести разведку стоило. Навыки истинного зрения и выхода из тела, на которые возлагал надежды маг, оказались бесполезны из-за маскирующего барьера, словно купол, окружавшего Ледяной Пик.

Однако едва ли осмотр магическим взором требовался, чтобы понять, что произошло внутри. На подступах к подъему им попалась дозорная башня, с которой открывался обзор на горную дорогу, по которой проходил их путь. Никакой охраны в башне не оказалось, зато красноватые пятна под едва выпавшим снегом и разбросанное повсюду оружие красноречиво рассказывали о причинах ее отсутствия. Тел обороняющихся и нападавших нигде не было, а припорошенные следы вели на север, к Ледяному Пику. Децимус не сомневался, что архонты захватили крепость.

– Есть идеи? – угрюмо спросил он, понимая, что их дело плохо. Даже если им каким-то чудом удастся попасть внутрь, массивные каменные ворота могли скрывать за собой десятки высококлассных солдат или захвативших их архонтов. Кроме того, их могут полить градом стрел еще на подходе. Возможно, удастся вскарабкаться по снежным склонам с другой стороны и найти иной путь? Но сама мысль о том, что солдаты были настолько беспечны, что оставили подобные лазейки, казалась бредовой.

– Одна. Универсальная для любой критической ситуации. Но это в последнюю очередь.

– Да? Какая же? Единственное, что приходит мне в голову, – это сидеть здесь, пока ворота не откроются. Они ведь должны иногда получать провизию или выходить наружу. И то эти размышления имеют смысл лишь в том случае, если там люди, а не сама знаешь кто.

– И у нас нет припасов для ожидания.

– Да. Так что рассказывай про свой план.

– Я активирую обряд инициации и пронесу твой труп внутрь как дар.

За все часы, проведенные с Мелантой, он так и не привык, что она сообщает доводящие до безумия фразы с такой непринужденностью, словно просит передать чашечку чая.

– Что… что, прости? Не лучший момент, чтобы тебе осваивать человеческий юмор. – Маг перелег на бок и ошарашенно уставился на девушку, но та молчала около минуты.

– Да. Вариантов нет. – Внезапно она дернулась к нему, придавив коленом грудь и ловко зафиксировав его руки одной своей.

– Э-э-эй!.. Ты чего творишь?! – Децимус испугался не на шутку.

– Начинаю обряд инициации.

– Какой еще обряд? – затараторил Децимус. – Для этого нужен десяток волшебников, умеющих вводить испытуемого в особое состояние. Мелоновое зелье, три пузырька как минимум, определенная обстановка и еще бог знает что! Слезь с меня. Ты вообще понимаешь, что творишь?

– Да. Но для некроманта есть более простой, альтернативный путь. Суть инициации – вырвать душу из тела, дабы та предстала перед воплощением стихии и прошла ее испытание.

– Откуда ты знаешь? Ни один маг не помнит, что происходит по ту сторону! – Децимус боролся, пытался вырваться, но девушка удерживала его мертвой хваткой и не реагировала на эти потуги.

– Я родилась на той стороне. Каждый маг умирает во время инициации. Ненадолго. Таковы законы мироздания, вы не должны помнить прошлые жизни.

– Да слезь наконец с меня! Я же никуда не убегу! Но ты все равно не сможешь начать обряд, ты же не волшебница!

– Для того чтобы вырвать душу из тела, не нужны заклинания. – Свободной рукой Меланта вытащила из бокового кармашка рюкзака аккуратный тонкий кинжал.

– Дура!.. Ты чего удумала? Дура ненормальная! Слезь с меня! – закричал Децимус.

– Чщщ… – Меланта наклонилась к Децимусу и прошептала на ухо: – Главное, освободи Джарта… Как пробудишься – прорывайся на нижние уровни, несмотря ни на что.

Резкое движение – и холодная сталь вонзилась в сердце волшебника. Глаза на мгновение распахнулись, а из горла вырвался бы крик, если б Меланта предусмотрительно не закрыла ему ладонью рот. Спокойное, безмятежное лицо девушки – последнее, что увидел маг перед смертью. Его взгляд застыл в наивной попытке разглядеть в ее лице хотя бы маленькую искорку человечности…

Всю суть Децимуса пронзила вспышка неестественной боли, словно он оказался в озере, попавшем под удар молнии. Выворачивающие наизнанку шипы страданий вырвали его из коматозного состояния.

– Добро пожаловать. Извиняюсь за маленький каприз. Устал ждать, – равномерный голос звучал так близко, будто Децимус разговаривал сам с собой.

Маг обнаружил себя лежащим в одиночестве на полу в квадратной, почти пустой комнате. Голые стены, без окон и дверей, в самом центре комнаты – небольшой круглый стол со стулом. Децимус попытался прийти в себя, но в сознании творился непередаваемый словами бедлам. Он попытался встать – ноги держали. На нем оказались легкая темная рубашка и штаны. Ладонь метнулась к груди, но не обнаружила след от стилета.

– Присаживайся. – Таинственный голос эхом раздавался в сознании, в нем было столько властности, что Децимус, сам того не желая, неуклюже плюхнулся на стул.

Обладатель голоса сидел, закинув ногу на ногу, за столом, в невесть откуда взявшемся кресле. Децимус мог поклясться, что еще секунду назад там было пусто. Внимательно всмотревшись в его лицо, маг начал постепенно приходить в себя и осознавать, что происходит. Живые зеленые глаза с ярко-фиолетовыми вкрапинками не сочетались с каменным, нездорово бледным, гладко выбритым лицом. В империи не существовало портрета этой личности, но Децимус сразу понял кто или, возможно, что сидит перед ним. Только у одного персонажа в истории были эти глаза.