– Спасибо, мам. Я позвоню и в ванную. – Никита, праздник не отменяется, – обратился он к Никите, сидевшему со своим отцом напротив них.

Компания ребят собралась быстро. Всем было интересно: куда пропали Егор и Никита и что вообще произошло? Вика накрыла на стол, помощников было много. Взрослые оставили детей в кухне за столом, а сами расположились в гостиной. Им самим необходимо было прийти до конца в себя. В ход пошел даже коньяк. Свечи на торте Егор с Дашей задували около девяти вечера. Тихомиров уезжал с сыном в десятом часу, вызвав водителя.

– Сергей Викторович, понаблюдайте за Никитой в выходные. Пока они с виду такие же, но как бы ни пришлось нам обращаться к психологу. Хорошо, если все это пройдет без следа. Мне, скорее всего, придется пить успокоительное средство литрами.

– Вика, ты сильная, и ты справишься. Ты вообще молодец. Сама держишься, ребятам помогла переключиться, а ведь тебе ни до этого. Думаю, мальчики справятся. Для них все обошлось без насилия, а значит, похоже на приключение. Спасибо за ужин и приятную компанию. Береги, Грачев, жену и помни наш разговор.

Убрав остатки праздничного ужина, перемыв посуду и наведя порядок, занялись водными процедурами. Внешне Егор выглядел спокойным, но Вика настояла на успокоительном на ночь. Уложив детей спать, родители еще долго переговаривались в полголоса, обсуждая сегодняшнюю ситуацию. Виктор, скорее почувствовал, чем услышал, что Вика уснула. Ему вдруг пришла в голову мысль о том, что вот так же, как он сегодня переживал за сына какие-то три-четыре часа, она переживала за него больше трех месяцев. «Как же трудно и больно жить в неизвестности? – думал он. – Каким нужно обладать характером, чтобы не сломаться, не впасть в истерику и не показывать окружающим свою слабость. Она у нас особенная. Таких женщин, как она больше нет. Наверное, бывают лучше, хуже, но Вика единственная и неповторимая для нас. А Егор? Ему всего десять лет, а он не только силен в математике. Как же верна пословица: «Что имеем, не храним, потерявши – плачем». Когда я научусь хранить то, что так дорого и необходимо»?

Виктору исполнился в июле сорок один год, тридцать шесть лет исполнилось Вике. Даше через два месяца исполнялось четыре года. События месячной давности постепенно ушли на второй план. Отпуск они решили провести все вместе. Билеты были куплены на двадцать третьего июля, которое было воскресеньем. Сегодня была среда, и до отпуска Вики оставалось два рабочих дня. Егор с нетерпением ждал поездки. Вчера он приехал к матери на работу самостоятельно на маршрутке. Он хорошо знал маршрут, и мог спокойно добираться из дому до клиники, от школы домой или от школы до клиники. Ему стоило только позвонить и сказать, что выезжает или приехал. Нельзя было убивать инициативу на корню. Он с ребятами со двора мог пойти в кино или на аттракционы, при этом Вике не обязательно было просить его друзей, которые были старше, за ним присматривать. Егор был ответственным малым и не давал пока матери повода лишний раз волноваться. Хотя, при необходимости, он, наверняка, мог и соврать. Мальчишка отдыхал на каникулах, имея свои небольшие поручения по дому, и родители старались ему больше доверять.

Виктория Андреевна ехала привычным маршрутом в детский сад, придерживаясь крайней правой полосы, показывая правый поворот. Впереди загорелся зеленый свет, и притормаживать на светофоре не было необходимости. Перед ней ехала машина, которая тоже поворачивала направо. Она уже повернула, и откуда взялся внедорожник, летящий на красный свет, она не видела. Удар в левую часть машины, развернул ее Тойоту, а внедорожник уже въехал в зад машины, ехавшей перед Викой. Если бы ни правый руль в ее машине, смерть была бы мгновенной. Левая передняя дверь ее Ауриса, была искорежена и вдавлена в салон. Пострадала сильно и Мазда, машина, ехавшая впереди. До приезда медиков Викторию трогать не стали. Полиция и неотложка приехали почти одновременно. Теперь две кареты скорой помощи доставляли пострадавших в ближайшую больницу. Вика была без сознания, но пульс, хотя и очень слабый, был. Правая часть головы и лица были в ссадинах, а в правой нижней части груди была рана. Доктор, принимавший Викторию, подсказал, кого нужно искать в телефоне пострадавшей. Виктор приехал в больницу, когда там уже минут сорок шла операция. По дороге он позвонил в детский сад, потом своей матери, попросив взять такси и забрать Дашу из детского сада. Ждать его в квартире и не вдаваться в подробности в разговоре с Егором до его возвращения. Теперь он не находил себе места, узнав подробности о состоянии Вики. Сердце от волнения готово было выскочить из груди, а часы, как будто замерли. Ему хотелось кричать, выплеснуть страх и боль, скопившуюся в груди и распирающую ее, наружу. Его крепкие нервы не выдерживали, понимая, что его Вика находится на грани.

– Не падайте духом, – сказала пожилая санитарка, глядя на Виктора. – У Алексея Михайловича золотые руки, он обязательно справится. Вы сходите в часовню во дворе, поставьте свечку, да молитву прочтите, Вам самим легче станет.

– Я и молитв не знаю, и иконы для меня на одно лицо, – тихо и растеряно говорил он. – Вы думаете, все обойдется? Как бы мне хотелось в это верить.

– А Вы и верьте. Как же без веры? Вы просите своими словами у той, на которую, взглянув, поверите. Хуже не будет, ступайте.

Виктор вышел из больницы и направился к больничной часовне. Она была пуста. Со стен на него смотрели святые лики. Он был в храме крайний раз, когда крестили Егора, лет семь назад. Его тронули за плечо. Обернувшись, он увидел немолодую женщину, которая держала в руках тоненькую свечку.

– Здесь нет никого, да и стесняться не время. Сюда все идут за помощью, с верой и надеждой. Я Вас провожу. Поставьте свечу, и попросите о помощи, как чувствуете. Бог милостив, – тихо сказала она.

Виктор смотрел на икону, и тихо просил, ему казалось, что она обязательно ему ответит. Слезы сами, помимо его воли, бежали по щекам, а он их даже не замечал. Он зажег свечу, поставив ее рядом с другими, и правая рука сама поднялась перекреститься. «Спаси ее! Умоляю! Ради детей наших, – просил он. – Нам нельзя ее потерять». Он вышел из часовни и вернулся в отделение чуть спокойнее и увереннее в успехе операции. Когда из операционной вышел доктор Данилов, Виктор не хотел верить своим