Под ручку мы прошли в зал. Гардеробщик остался без работы, ведь май месяц на дворе! И вечер был теплый, почти как летний. Только сильный, порывистый ветер венчиками деревьев взбивал в густую пену белки облаков. Но майский вечер остался там, за порогом. А здесь ни время года, ни климат, ни погода не имели значения. Здесь все всегда было одинаково.

Я огляделась: Игоря и Леночки еще не было. Наверно, повезли Вовку к родителям.

Мы прошли за столик.

— Пива? — поинтересовался Смеляков.

Он что думает, я как Виола?

— Я не пью, — сказала Глупая Пучеглазая Лягушка. — Сока, если можно.

У него лицо вытянулось. Неужели оттого, что я заказала стакан сока? Я понимаю: бешеные деньги. Но ведь пиво еще дороже!

— Твоя оригинальность меня иногда просто поражает, — покачал головой Смеляков.

— Не пить — это оригинально?

— Само по себе нет, но в твоем конкретном случае…

— Погоди-ка, — остановила я его. В зал входили Игорь и Леночка.

Да, блондинкам идет синее. Потому что Смеляков, глотнув пива, тоже на нее посмотрел и заметил:

— Красивая женщина. Очень. Правда, после тридцати ее разнесет. Или после вторых родов. Но пока все в норме.

— С чего ты взял, что Ле… она сильно поправится после тридцати?

— У меня жена такая же. Тип тот же: яркая блондинка с большим бюстом. Я не говорю, что она толстая, нет. Но это только потому, что она за собой очень следит. Диеты, тренажерные залы, массаж. Но все равно: уже не то. На грани. И кожа теперь не так свежа, и бедра бугристые, хотя и мажет их на ночь всякой дрянью. В общем, видно: человек прилагает неимоверные усилия, чтобы быть в форме. Вот ты — другое дело.

— Я?!

— Должно быть, все дело в наследственности.

— А мне нравится мужчина, который рядом с ней, — заявила Глупая Пучеглазая Лягушка. И действительно, Игорь был лучше всех. Даже лучше самого Смелякова!

— Что?!

— Ты же высказался насчет того, что эта блондинка в синем — красивая женщина.

— Да, но я — это я.

— То есть?

— Я за все плачу.

— И за то, чтобы я молчала, — тоже. Помню.

— Вот и помни. Кстати: удачливый парнишка. Очень.

— Кто? — не поняла я.

— Да этот… Белов, кажется. Дела у него хорошо идут. Но там и тесть! Стена! Надо знать, на ком жениться. Вот кто удачно обтяпал дельце!

— Какое дельце?

— Брачное предприятие. Мне-то пришлось попотеть в его годы. Тестюшка тормозил, все идеей бредил. Мол, разворовали Россию, так их разэтак. Но зато на идее и вылез. Теперь хорошо помогает.

— Разворовывать? Извини, я пошутила.

— То-то. А паренек ничего, смазливый. Игорь Владимирович, хм-м… Ловкач!

— А если они просто любят друг друга?

— Да не смеши! У нее любовник.

— Любовник?

— Был, по крайней мере. Я их как-то видел. Есть такой маленький ресторанчик. — И он назвал заведение, где мы ужинали с Тумановым. — Скажу тебе по большому секрету: я там обедаю. Интерьер — дерьмо, официанты — уроды неуклюжие, цены — копеечные, но кормят вкусно. А я люблю поесть. — И Андрей сделал очередной глоток пива.

— А почему: большой секрет? — спросила я, уткнувшись в свой сок.

— Не престижно. Деньги просто смешные. И вообще: не мой уровень. Местечко это мало кто знает, а я иногда секретаршу туда за обедами посылаю, когда из офиса не могу выбраться. Совсем по-домашнему готовят. Так вот, я видел их как-то у этого ресторанчика: блондинку и ее любовника. Внутрь они, правда, не вошли, девчонка закапризничала. Глупышка. И пустышка. Никогда бы с такой не связался, разве что ради ее папы.

— С чего ты взял, что тот мужчина — ее любовник? — пробормотала я.

— А кто же он? — удивленно воззрился на меня Смеляков. — С такой смазливой физиономией трудно остаться для женщины просто другом. К тому же для такой дурочки. Она ж не удержится! Мозги-то в этом самом месте.

— В голове, да?

— Мне нравится твое чувство юмора! Ха-ха!

И тон, каким это было сказано, и употребляемые им выражения начинали меня раздражать. И вообще мне было неприятно, что он так говорил о Леночке, хотя я и сама ее терпеть не могла. Но она — все-таки жена моего брата! Член моей семьи! И Глупая Пучеглазая Лягушка открыла было рот, чтобы проквакать речь в ее защиту, как вдруг… Они нас тоже увидели! И лицо у Игоря было такое! Словом, такое. И вообще.

Непонятно зачем, я тут же прижалась к Смелякову и глупо (прямо, как Виола!) начала хихикать.

— Что это с тобой? — опешил он. — Я тебя сегодня просто не узнаю!

— Знаешь, чем отличается двадцать пятое масло от тридцатого?

— Какое масло?

— Которым мажут дорожки! О! Боулинг — это великое искусство! Ну, так слушай…

Он и слушал, открыв рот. Оказывается, вот что надо было сказать с самого начала, а не рыться в голове в поисках умной цитаты! Но тогда у меня еще не было таких познаний по части масла, которым мажут дорожки для боулинга. И я говорила вдохновенно, с таким лицом, будто объяснялась ему в любви! И Великий Будда все это видел!

— Значит, результат зависит не от силы и ловкости, а от какого-то масла? — уточнил под конец Смеляков.

— Отчасти. В таких престижных клубах знают, что делать.

— Ну ты даешь! — покачал головой Смеляков. — Слушай, я запретил тебе много болтать, но, если в твоей голове содержится еще какая-нибудь ценная информация, я готов слушать.

— Вот видишь! — Глупая Пучеглазая Лягушка чуть в ладоши не захлопала. То есть в лапы. Или что там у нее? — Я же говорила, что ты меня попросишь!

— Это другой случай. Ода тридцатому маслу не идет ни в какое сравнение с панегириком о пламенной любви к Родине.

— Я не говорила о любви к Родине.

— Это подразумевалось. Не принимай меня за идиота. На моей фирме как-никак пятьсот человек работает!

О, как мне хотелось ему возразить! Насчет тех идиотов, у которых в подчинении гораздо больше людей. И по поводу того, как правильно любить Родину. Но место было неподходящее, согласитесь.

— Пойдём опробуем твои теории на практике, — сказал Смеляков, поднимаясь из-за стола. — Я набрал пару лишних килограммов за неделю. И все из-за тех домашних обедов, будь они не ладны! Надо бросать это дело, — с сожалением добавил он.

И мы направились к дорожке. И Леночка, и Игорь на нас смотрели. Во все глаза! Еще бы! Леночка просто рот открыла от удивления! И все белоснежные зубы этой очаровательной людоедки были нацелены на меня!

Взяв шар в руки, я замялась. Как там дальше? И пока Смеляков сбрасывал свои килограммы, так и стояла с шаром в руках. Солдаты в конце дорожки смотрели на меня выжидающе. А мне было их жалко, честное слово! Ну, попробуйте-ка вы тысячу раз за вечер падать и падать замертво!