Возможно, ситуация изменится. Но, надеюсь, не слишком скоро и не скачком.

Владелец одного из самых маленьких виноградников Шатонеф-дю-Пап. Лоза его занимает всего один гектар, соответственно, сбор весьма скромен, в винных картах его продукции не сыщешь. Но если вам попадется бутылка — хватайте не раздумывая. Вино Уссельо перед розливом в бутылки выдерживается в бочках не менее года. Вино сильное, теплое, ароматное, относится к лучшим красным «Шатонеф». Оптимальнее всего с дичью.

Пожалуй, это даже и болезнью-то не назовешь. Так, легкое недомогание, преходящее неудобство, приспособление организма к незнакомой среде обитания. Странно, но французы этой напасти не подвержены, возможно, у них врожденный иммунитет. Но для англосаксонской публики это зачастую такая же неотъемлемая часть отпуска, как и концерты цикад, как запах лаванды.

Первые день-два приезжие не испытывают никаких неудобств. Купание, солнечные ванны, долгие трапезы на свежем воздухе, полный комфорт, стопроцентная удовлетворенность. «Вот это жизнь! — восторгается приезжий. — Всегда бы так. Никогда себя лучше не чувствовал». Но затем проявляются признаки некоторой дисгармонии. В то время как остальное тело продолжает наслаждаться Провансом и отдыхом, пищеварительная система выказывает позывы к бунту. Первые его признаки — колебание перед продолжительными поездками в авто и живейший интерес к местонахождению ближайшего туалета. По мере развития симптоматики туалет занимает в жизни отпускника доминирующее положение. Визиты туда учащаются, и можно сказать, что valse provençal в полном разгаре. От наблюдательного взгляда не укроется мелкий взволнованный шаг индивида, затронутого этим вальсом; легкая согбенность его еще вчера статной фигуры; искаженные черты лица, настороженно прислушивающегося к категоричным приказам желудочно-кишечного тракта. Лечение радикальное: постельный режим и строгая диета из минеральной или питьевой воды в бутылках (банках) до тех пор, пока взбунтовавшийся ЖКТ не вернется к нормальному функционированию.

За выздоровлением следуют оживленные дискуссии с участием отстрадавшегося, живописная детальная реконструкция его страданий; выдвигаются смелые гипотезы относительно анамнеза. На солнышке перегрелся. Слишком много чесноку. Слишком мощное оно все-таки, это оливковое масло… или же припоминаются особенности другого масла, местного сливочного. Кто-то вспомнит и подозрительный saucisson, и мою любимую причину — водопроводную воду, из которой я готовлю кубики льда для скотча. Странным образом никто не обратит внимания лишь на неумеренные возлияния с преобладанием розовенького, содержащего внушительные тринадцать процентов алкоголя.

Долгой, хладной зимой, в январе и феврале, ночная тьма рано окутывает землю, вызывая в памяти стародавние дотелевизионные времена, когда бытовала среди провансальцев привычка приглашать соседей на вечерние посиделки. Отужинав, они встречались семьями. Мужья играли в карты и хвастались охотничьими успехами. Жены рукодельничали и перемывали косточки соседям, а то и мужьям. Дети, довольные тем, что никто не гонит спать, играли перед камином или сидели тихо-тихо и слушали сказки и истории. Для поддержания настроя подкреплялись стаканчиком-другим вина в сопровождении домашнего печенья и beignets, пирожков. Вечер завершался приглашением на следующее мероприятие такого же рода у очередного соседа на следующей неделе. Такие veillées представляли собой распространенную форму общения в мелких деревнях, разбросанных по всему Провансу, сплачивали коллективы, на неформальном уровне определяли курс местной политики, не требуя затрат на приемы в деревенском зале празднеств, salle de fêtes. Прелестная привычка милой старины, к сожалению уступившая место телеэкрану.

Каких только страстей не насочиняли о нем впечатлительные писатели и поэты! Драматическую роль играет он во множестве сказок и легенд. Мистраль, самый знаменитый из ветров Прованса, настолько известный за его пределами, что приезжие, почуяв дуновение легкого бриза со стороны Средиземного моря, сразу настораживаются. «Это мистраль, да?» — спрашивают они, судорожно хватаясь за стопку пастиса, опасаясь, как бы коварный ураган не проглотил напиток вместе с емкостью. Услышав, что это не мистраль и опасаться нечего, они кажутся несколько разочарованными. Скоро они узнают, что, если нагрянет мистраль, вопросы не потребуются. Если же они пробудут в Провансе достаточно долго, то получат шанс познакомиться со всеми ветрами Прованса, каждый из которых, естественно, гордится собственным именем.

Le Trémontano, к примеру, врывается с севера и приносит полярный холод. С юга прилетает La Marinière, приносит прихваченный в африканских пустынях песочек и рассеивает его по всему Провансу, не обходя и тарелок с вашим ланчем. С востока прибывает Le Levant с багажом дождевых туч, с запада — Le Traverso. Но это отнюдь не все. Спросите любого информированного провансальца (а неинформированных среди них не встретишь), и он сообщит вам, что в семье ветров более тридцати братьев (и сестер, ибо они разного грамматического рода). Le Montagnero дует с северо-северо-востока, с гор, La Biso с северо-северо-запада, Le Grégau, напротив того, представляет собой ост-норд-ост и так далее. Не следует забывать также обладающих собственными характерами Le Mange Fange, Le Vent di Damo, La Cisampo, каждому (каждой) из которых отведен собственный румб каждого уважающего себя компаса.

Скромными, неощутимыми движениями воздуха порой объясняют с первого взгляда непонятные природные явления. Помню, однажды летним вечером на нас ни с того ни с сего налетели тучи мельчайших черных мушек. Случившийся рядом местный connaisseur, эксперт, с умным видом сделал жест в неопределенном направлении и заявил, что мушек этих принес один из petits vents, ветерков. Я робко возразил, что вот уже который день господствует мертвый штиль, никаких движений воздуха не наблюдается, ни petits, ни иных, но знатока это обстоятельство вовсе не смутило. Как и tremblements de terre, ветры, оказывается, могут оставаться совершенно незамеченными несведущими вроде меня. Этакие микротурбулентности атмосферы, осмотические субпотоки воздушных масс. Мы их не замечаем, но мушки… Больше я вопросов не задавал. Какие могут возникать сомнения в сверхъестественных способностях провансальских знатоков!

На заре цивилизации, когда войны за правое дело велись не только между государствами и племенами, но даже между деревнями, обитатели каждой деревни старались использовать в тактических интересах и стратегическое положение своей малой родины. Естественно, они заметили, что сверху видно дальше, и villages perchés стали излюбленным типом деревенского строительства. Причин тому несколько.