У меня в сумке была прекрасная шкатулка, безразмерная, со множеством отделений для хранения. В свое время купил несколько штук у мастера-артефактора в Париже. Я как раз закончил с книгами и, достав шкатулку, принялся убирать артефакты. Именно в это время появился директор. Он с изумлением смотрел на происходящее, портреты на стенах не менее удивленно таращились на меня.

– Мальчик мой, что ты делаешь?

– Для начала, господин директор, я не ваш мальчик, и попрошу больше меня так не называть. Вы меня оскорбляете. А что я делаю, объясню. Убираю в шкатулку родовое имущество Поттеров, которое почему-то хранится не в сейфе, а у вас. Надеюсь, вы найдете объяснение, как оно тут оказались, иначе я буду считать вас вором. Вы имеете документы, по которым прошлый глава рода передал его вам?

– Гарри, эти артефакты и книги опасны…

– Значит, вор, – с полной уверенностью сказал я. – И для вас я не Гарри и не «мальчик мой», а мистер Поттер. Попрошу не забывать. Вы мне никто, обычный школьный директор, и попрошу без панибратства.

Дамблдор попытался мне помешать, но я включил защиту, и директор понял, что шансов нет, – на мне комплект наследника. Закончив собирать свое имущество, я повернулся к директору.

– Теперь очки. Это артефакт Поттеров.

– Гарри, я не могу передать такой ценный и дорогой артефакт…

– Не Гарри, а мистер Поттер. Верни очки, вор!

Очки он все же не отдал, усадил меня на стул перед своим столом и начал петь песни о том, как в мире все черно и мрачно, что я должен, как избранный, идти к свету, а не тянуться ко тьме, как сейчас это делаю. А молодец! Тут то ли гипноз, то ли еще что, еще чуть-чуть и вернул бы все обратно! Вот гад! Стряхнув наваждение, я встал и сказал:

– Господин вор, поздно, мне отдыхать пора. Про очки я не забуду и, уж поверьте, верну их. Я вам еще напомню про разграбление рода Поттеров. К сожалению, в отличие от прошлого поверенного, которому отрубили голову, вы все мои деньги, взятые из обоих сейфов, пустили на пожертвования. Только почему-то от своего имени, забыв упомянуть Поттеров. Это я вам тоже припомню. Опекуном я вас не признаю, и к слову, гоблины теперь тоже. Хотя вы об этом и так знали, судя по той истерике, что закатили в банке месяц назад.

Недобро улыбнувшись, я покинул кабинет и направился прочь. Маска добродушного дедушки давно сползла с лица Дамблдора, и на меня глянул тот, кем он являлся на самом деле, – циничная сволочь, манипулятор, да и вообще нехороший человек.

Добравшись до школьной кухни, я прошел внутрь и попросил позвать старейшину домовиков школы. Вскоре тот подошел. Я никогда таких старых домовиков не видел. Он опирался на узловатую палку, внимательно глядя на меня.

– Меня зовут Гарольд Поттер, я ученик второго курса факультета Гриффиндор. У меня есть своя домовичка, я хочу попросить вас дать ей доступ в Хогвартс, чтобы она ухаживала за мной и выполняла приказы на территории школы. Сейчас держать личных домовиков вроде как запрещено. Однако запрета такого в действительности нет, я внимательно читал устав Хогвартса. Один из директоров однажды просто высказался против присутствия в школе личных домовиков, и дальше это уже приняло вид постоянного правила.

Старейшина молча кивнул, и я вызвал Тани. Ей дали доступ на перемещение, она появилась рядом со мной, и старейшина коснулся ее плеча. Проскочила легкая искра. Домовой пояснил:

– Теперь ваша домовичка может заботиться о вас. Ей никто не помешает.

– Спасибо. К сожалению, это не все. Также я обвиняю директора Альбуса Дамблдора в воровстве моих вещей и имущества рода Поттеров. Клянусь магией, что это так. Люмос-Нокс. Часть я вернул, лишь малую часть, но судя по докладу поверенного, директор украл из моих сейфов все. Поэтому прошу домовиков Хогвартса не оказывать директору помощи в отношении влияния на меня или вредительстве. Помните, вы домовики Хогвартса, а не директора. В прошлом году некто меня поил зельями, надеюсь, в этом такого не будет.

– Директор нарушил законы школы, помощи ему не будет, – подумав, сказал старейшина. – Вам вернут все имущество рода.

Поблагодарив его, я забрал Тани, она стала невидимой, и мы направились к гостиной моего факультета. Гарри напрасно попал сюда. Мне здесь не нравилось. Надо бы сменить факультет. Это вполне возможно по законам Хогвартса, которые тут все почему-то забыли. Точнее, не знают. Пройдя в гостиную, я обратил внимание на ажиотаж возле спален мальчиков. Поднялся по лестнице и увидел в коридоре множество учеников, декана и медсестру. Последняя при помощи заклинания левитации выносила из спальни Рона, у которого на глазах опухала и чернела рука. Он стонал, но был в сознании.

– О, еще один вор, – сказал я подходя.

– Мистер Поттер! – взвилась декан. – Как вы объясните проклятие на вашем сундуке?

– Обычное проклятие от воров, – пожал я плечами. – Кто коснулся, тот вор. По Уизли это сразу видно. Он привык копаться в чужих вещах, я еще на первом курсе это замечал.

– Мистер Поттер, почему на ваших вещах стоит смертельное проклятие?!

– Я знал, что мои соседи по спальне правильно воспитанные люди и что моих вещей они трогать не будут, в отличие от Уизли. А его не жалко, отвратительный тип. Да и не смертельное это проклятие, полгода поболит, потом рука сама отвалится. Больше чужое брать не будет.

– Мистер Поттер! – децибелы в голосе профессорши скакнули на несколько порядков.

– Да шучу я. Пройдет через неделю, но болеть будет сильно. Может, хоть так запомнит рыжее чудовище, что чужие вещи трогать нельзя. А сейчас извините, я спать хочу. Попрошу покинуть нашу спальню.

– К директору! – приказала декан.

– Вести меня к другому вору, чтобы тот прикрывал коллегу? Нет, спасибо. В кабинете директора я обнаружил немало имущества, принадлежащего роду Поттеров, на нем стояли печати собственников. Если вещи продаются, печати снимаются, а тут они на месте. К тому же все эти артефакты и книги были украдены из сейфа Поттеров, к которым у Дамблдора, как у моего опекуна, был доступ. К слову, он сам, будучи судьей, назначил себя опекуном. Так вот, я с вором общаться не буду, идите к нему сами.

Ученики были шокированы, профессор тоже. Стояла и как рыба молча закрывала и открывала рот. Потом крикнула, что идет к директору, и убежала. Я же выставил из спальни зевак, оставив только соседей по комнате, и, пояснив, что все сказанное правда, предложил лечь спать. Приняв душ у себя в сундуке, я собрался, наконец, лечь спать. Тани уже приготовила постель и пижаму, и вскоре я уснул. Соседи по спальне очень удивились присутствию домовика с гербом Поттеров. Позже пришлось им объяснять, что по законам Хогвартса иметь своего слугу на территории не запрещается. Кажется, Невилл сильно задумался.

Сегодня днем моя вторая домовичка Юла разносила пачки писем разным людям. Хозяину и редактору «Придиры» – толстый конверт с жизнеописанием Гарри Поттера от малых лет до сегодняшних дней, с просьбой напечатать все это. Пусть люди узнают, как Дамблдор заботился об Избранном, и как тот выживал. В редакцию «Пророка» – о событиях на первом курсе, с вопросом, так ли безопасна школа, когда по ней бродят одержимый преподаватель и тролль. И правильно ли занимает такой некомпетентный директор, как Дамблдор, свое кресло. Пусть только попробуют не напечатать: Поттерам принадлежит сорок четыре процента акций газеты. От поверенного рода Поттеров редактору газеты уже направлено письмо с намеком, как будет недоволен один из владельцев, если материал не напечатают. Министру магии ушло письмо с просьбой разобраться в кражах имущества Поттеров. В него я еще вложил флакон с воспоминаниями о том, как провел сегодняшний день в кабинете директора. Я умел запечатывать воспоминания. Такой же флакон отправил Амелии Боунс, главе Департамента правопорядка. Пусть разбирается. Ей же – письмо с информацией о ложном обвинении Сириуса Блэка и о том, где находится тот, кто действительно виноват, Питер Петтигрю. Обещание, данное Вальбурге, нужно выполнять.