А. П.

Если у вас больные глаза, то им повредят мои красные чернила, которые, между прочим, имеют историческое значение: куплены в довоенное время и удивительно, что до сих пор не испортились.

Извините за беспокойство.

А. П.

Барышня из Кронштадта

Это письмо я получил из Кронштадта.

Тамошняя девица пожелала иметь мою фотографическую карточку.

Вот как она пишет об этом желании, абсолютно не теряя чувства собственного достоинства.

Кронштадт, 30 июля 1927

Многоуважаемый Зощенко!

(Простите, не знаю Вашего имя отчества.) Я представляю себе Ваше удивление при получении сего послания.

Дело в том, что я возгорелась желанием иметь Вашу карточку. Я преклоняюсь перед Вами, т. е. перед Вашими фельетонами, ибо я слишком горда, чтобы преклоняться пред мужчиной. Ну вполне понятно, что возгорелось желание взглянуть на их, т. е. Ваших рассказов, создателя.

Правда, Вы можете сказать, что Ваши портреты имеются на обложках книг, но тут-то и получается недоумение, я видела три Ваших портрета, и все страшно противоречат друг другу. Остается предполагать, что либо художники рисовали, не видя оригинала, или Вы изменчивы, подобно хамелеону.

Ну вот я набралась храбрости и решила просить у Вас карточки, если у Вас нет ревнивой супруги, которая следит за Вашими портретами, то я думаю, что Вам будет не трудно исполнить мою скромную просьбу.

Передайте от меня привет Мазовскому, я им тоже очень увлекаюсь, т. е. не им, а его сочинениями[67].

Не думайте, что я пишу Вам с целью пофлиртовать, боже упаси! Хотя пофлиртовать я люблю, но у меня и так довольно объектов для этого.

Итак, мой адрес: гор. Кронштадт...

Конверт грубоватый, вульгарного тона. Вы не сердитесь?

Я не хочу, чтобы Вы на меня сердились!

К.

Если жалко дать карточку на совсем, то пришлите на время, я верну ее Вам с благодарностью, разумеется, которая не больше конверта. Пришлите карточку, я хочу иметь ее!

Слышите?

К.

Извините, что пишу не на почтовом листе, лень дотянуться до бювара.

Беспризорный гений

Письмо получено из Бухары в 1928 году. Я печатаю его с точным сохранением орфографии. Иначе не видать лица автора.

3 мая 1928

Мой Лучший Привет Михаилу Зощенко.

Я для вас не известный Но будущий беспризорный гений — юморист Ссцены хочу поставить себя в известность и доказать от Всех беспризорных что значит дитя с улицы а по Этому хочу попросить вас О сочинении для меня Репертуара что нибудь из сатиры и юмера так как у меня Репертуар хромает старыми Вещами.

А для того чтобы доказать Современностью я обращаюсь К вам как к Спецу Вашего дела и на деюсь вы охотно приметесь за работу Как Помочь мне А также заработать Себе.

А теперь я хочу кое что на писать о себе я два года тому назад Пел и ценители моиго Искуства слушая Меня В лохмотьях и со взерошаноми Волосами говорили только: на ять.

А теперь я немного мозмужал и голос уменя стал довольно салидной и выступая на все возможных Вечерах я делаюсь ка кто любимцем Публики и теперь я призываю Вас как можно по-скорейи по остроумнее и вы окромя платы после некторых выступлениях получаете от мине вознаграждение.

Что я хотел иметь В репертуаре чтобы кончялось на припевы — «обидно и досадно» и попури из опер и кокия нибудь Аникдоты, монолог что нибудь из современности Вопщем соображайте что нибудь по остро умнее —

С приветом...

Если Возьметесь то соопщите по адресу Г. Н. Бухара... и я высылаю задаток А также соопщите сколько вещь будет стоит.

В ответ на это письмо я послал будущему гению Сцены свою книгу «Уважаемые граждане»[68].

Что я мог еще сделать? Я бы охотно ему чего-нибудь сочинил, но боялся не справиться с припевом «Обидно, досадно».

Комбинация

Это довольно смелое письмо я получил в двадцать шестом году. Письмо я печатаю полностью.

Что же касается рассказов, то печатать их невозможно. Во-первых, они скучноваты, во-вторых, возможно, что рассказы кому-нибудь известны, а по этой причине станет известно и имя автора. А я бы не хотел моих здешних горемычных друзей конфузить перед их знакомыми.

Письмо такое:

20 октября 1926

Товарищ Зощенко!

Я обращаюсь к Вам с большой просьбой. Дело в том, что я военный моряк Черноморского Флота и в минуты досуга царапаю стихотворения и рассказы.

Я сам Москвич. Не так давно я был в Москве и заходил в ВАПП[69], где меня приняли очень радушно, взяли мои труды... и до сих пор ничего оттуда не слышу, несмотря на то, что обещали дать мне свой отзыв.

Чувствуя, что как раньше, так и сейчас очень трудно завоевать себе место в литературном мире, я посылаю Вам один и другой из своих рассказов и прошу Вас сообщить мне, заслуживает ли мое творчество внимания и есть ли у меня способности.

В случае благоприятного заключения, чувствуя, что самому мне не выбраться на дорогу, я прошу Вас протолкнуть его либо, или же в крайнем случае, самим купить у меня или рассказ целиком или тему его.

Я очень нуждаюсь в монете, и если Вы мне поможете, то я буду крайне благодарен Вам, так как знаю, что с Вашей подписью этот рассказ появится в печати. В дальнейшем, если эта комбинация подойдет Вам, я вышлю Вам остальные свои вещи, которых у меня довольно много.

Короче говоря, я Вам рассказы или темы их, Вы разрабатываете их — Ваша подпись, а мне часть гонорара.

Известность и имя мне не нужны — нужны только деньги.

Прошу Вас сообщить мне ответ по адресу: гор. Севастополь...

Надеюсь, Вы меня поймете и поможете мне.

С морским приветом...

На это письмо я ответил довольно резко. Я написал, что литература не парусина и не мармелад и нельзя так ею торговать, и что я, несмотря на заманчивое предложение, решительно отказываюсь от подобной комбинации.

Это не помешало автору через полгода снова обратиться ко мне примерно с такой же просьбой.

И возможно, что в настоящее время человек, в силу своего энергичного характера, уже выбился в люди.

Простите ль вы меня за то...

Лирические стихи получены от неизвестной женщины. Сначала она писала мне прозаические письма, но потом ударилась в поэзию. А еще А. С. Пушкин про поэзию сказал довольно определенно: «Поэзия, прости господи, должна