долго целовались – медленно, растягивая каждое мгновение и наслаждаясь им.

– Я не могу требовать от тебя, чтобы ты меня ждал, – прошептала я, глотая слезы. – Я не могу обещать, что я вернусь когда-то. Не жди меня, Тео. Живи своей жизнью.

– Ты не можешь мне приказывать. Я сделаю то, что считаю нужным, – так же тихо и нежно прошептал он, водя носом по моей щеке.

Я больше не могла этого выносить. Мое сердце рвалось на части от боли. Но я знала, что так будет правильно – для меня и для него. Я хотела, чтобы он был счастлив. А сейчас со мной он счастлив не будет. Как и я, пока не смогу до конца обрести себя.

Дверь на кухню распахнулась.

– Ой! – воскликнула Мария. – Извините, что помешала!

Она удивительно быстро отошла от недавних событий и уже сегодня порхала как птичка. Впрочем, именно ее легкость и ветер в голове спасли нас. Они с Тео должны были приехать в квартиру, пока Рикардо был на работе, и забрать одежду Марии и ее картины. Но по пути оказалось, что девушка забыла ключи дома. Тео убеждал ее поехать к бывшему любовнику на работу и взять комплект у него, но Мария наотрез отказалась. Тогда они решили все же доехать до больницы, а потом вернуться домой. Именно в тот час, когда Люк пытался убить меня, а Селин бессильно билась в двери ванной.

– Я снова захотела кушать. Ничего не могу с собой поделать.

Мы засмеялись, и Тео спрятал лицо за мои волосы, чтобы Мария не увидела его слез. Девушка тоже смеялась с нами и накладывала еду в ее любимую бирюзовую фарфоровую тарелку.

Лучик солнца осветил комнату и наши улыбающиеся лица. Я посмотрела на Тео. В его глазах цвели желтые солнечные одуванчики.

Эпилог

*Спустя год*

– Точно ничего не забыли? А изотермическую сумку? – я села в машину и громко хлопнула дверью.

– Мы же уже сложили в нее продукты и поставили ее назад, что ты беспокоишься? – Ванесса недовольно поморщилась от шума. Этот старый трейлер, который отдал Ванессе ее отец, мы расписали вручную. И теперь подруга гордилась им, словно первым ребенком. – Не трать нервы, тебе ведь сегодня еще сменять меня за рулем.

– Да, точно, – улыбнулась я.

Мысли о начале нашего с Ванессой приключения заставляли меня едва ли не подпрыгивать от счастья. Впрочем, это состояние было со мной постоянно последние три или четыре месяца.

Тогда, год назад, я действительно улетела из Испании уже через несколько дней и начала строить свою жизнь в одиночестве. Но я немного ошиблась в том разговоре с Тео – мне еще пришлось побывать в Барселоне. Но только чтобы дать показания в суде над Карлой. Мне было искренне жаль ее. Несмотря на ее сговор с Люком, я сочувствовала ей. События жизни Карлы сломали ее. Мы с Тео и Марией пытались спасти ее, но не смогли. Ее не посадили в тюрьму, но признали невменяемой и положили в психиатрическую клинику. Мне было больно за нее. И эта боль еще часто напоминала о себе. Иногда Карла даже снилась мне. Мария и Тео чувствовали то же самое, однако оборвали с ней всякую связь. Тео не смог простить ей сговор с Люком.

Мы с Тео виделись в суде. Формально мы расстались. Но, конечно, мы все еще любили друг друга, хоть и не общались больше. И сейчас на другом конце света я каждой клеточкой своего тела чувствовала его любовь ко мне. Я и сама каждый день засыпала и представляла, как Тео обнимает меня. Это успокаивало меня.

С Марией мы все еще общались раз в пару месяцев. Она говорила, что Тео один и действительно глубоко в душе надеется, что я вернусь. Я не знаю, радовала меня эта мысль или нет. Я хотела бы, чтобы он был счастлив. И поэтому не писала ему и не давала никаких надежд на то, что наши, такие разные жизни могут соединиться. Когда я вернулась в Нью-Йорк, то поняла, что была права. Моя настоящая жизнь была здесь. И я не хотела отказываться от нее даже в пользу солнечной жаркой Испании.

А Мария родила прелестную кудрявую девочку и назвала ее Каролиной. С Рикардо она больше не виделась. Сам мужчина не проявлял желания увидеть дочь. Я отправила посылкой несколько милых детских вещичек, чтобы порадовать малышку и ее маму. Я была счастлива, что у Марии все складывалось хорошо. Они с дочкой нежились в лучах испанского солнца рядом со своей семьей. Как мне передавала Мария, из Тео получился отличный дядя. Она часто отправляла мне фотографии Матео, держащего Каролину на руках. И думаю, не просто так. Как будто без этого у меня не щемило сердце при звуке его имени.

С Брендой мы тоже больше не общались. Она съехала с квартиры в один день, прервав всякие связи со мной, Эбби и Ванессой. Это произошло еще до моего отъезда в Нью-Йорк, и у меня не было возможности поговорить с ней и выплеснуть свое возмущение. Но эмоции быстро отступили, и я забыла о Бренде и ее мерзком поступке.

Люка посадили в тюрьму. Это произошло несколько недель назад. Я вздохнула полной грудью и расслабилась на все сто процентов. Теперь все было кончено. Мы с Ванессой сразу же после окончания процесса поехали в Сиэтл навестить родных, а обратно вернулись уже в расписанном трейлере и с дюжиной составленных маршрутов путешествия по всей стране.

Это было давней нашей мечтой. И сейчас мы поняли, что дальше тянуть некуда. Ванесса взяла все накопленные за год работы деньги. Я перевелась в своем медиа на позицию удаленного автора, чтобы писать статьи прямо по дороге и оплачивать этими деньгами бензин и еду. Пару недель мы с Несс готовили трейлер к путешествию, закупались нужными вещами, и, наконец, наступил день икс.

– Первый город, мой штурман! – радостно воскликнула подруга и потерла руками руль в предвкушении.

– Чикаго, сэр! – улыбнулась я.

Мотор заурчал, и мы сорвались с места. Заиграла песня AC/DC. Салон трейлера наполнился приятным прохладным воздухом, который бывает только в самом начале сентября, а лицо мне грело желтое солнце в самой вышине небосвода и освещало нам с Ванессой путь вперед.

Примечания

1

Музей современного искусства на в Нью-Йорке.

2

Эктоморф – высокий человек худощавого сложения.

3