Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Закончив вечер, друзья вышли из ресторана и, усевшись в коляску, отправились домой. Руслан с порога отправился на кухню, варить кофе, а Михаил проводил Катерину в столовую, где и развлекал рассказами, пока Шатун священнодействовал. Внеся в комнату поднос, Руслан быстро расставил все потребное для потребления кофе и, усевшись рядом с девушкой, принялся наставлять ее.
– Это кофе по-турецки. Берете чашечку, делаете маленький глоточек и после запиваете его простой холодной водой.
– Слушайте его, Катенька. Столько о кофе, сколько знает он, вы не услышите ни от кого, – заверил ее Рязанов, подхватывая свою чашку.
– Необычный вкус, – кивнула девушка, с интересом прислушиваясь к своим ощущениям.
– Пейте не спеша. Кофе, это не просто напиток. Это целый ритуал. На Дальнем Востоке, у китайцев и японцев, есть такая чайная церемония. А у восточных народов, турок и арабов, нечто подобное с кофе, – рассказывал Руслан, не торопясь прихлебывая напиток.
– Он этими церемониями умудрился целую турецкую банду на чистую воду вывести, – ехидно усмехнувшись, сообщил Рязанов. – На базаре с одним купцом восточным разговорился, тот его позвал кофе пить. А в итоге про банду рассказал.
– Это правда? – изумилась Катерина.
– Угу, – коротко кивнул Шатун, бросив на приятеля укоризненный взгляд.
– Знаете, Катенька. Ваш жених, и мой лучший друг, иногда поражает меня своими познаниями и умением находить общий язык со всяким басурманами, – между тем продолжал рассказывать майор, не обращая внимания на взгляды приятеля. – Он однажды даже с местным муллой договориться сумел. А уж как те нас не любят, это отдельный рассказ.
– Миша, не перегибай, – слегка осадил Шатун приятеля. – Да, в вопросах веры, они не особо терпимы, но, если понимают, что ты знаешь об их религии не меньше их самих, то начинают говорить с тобой как с равным.
– Заметьте, Катенька. Это говорит офицер Российской армии, контрразведчик и титулованная особа, – тут же поддел его Рязанов. – Говорить на равных с простым человеком, пусть и духовного звания. Теперь вы хоть немного понимаете, что такое наша служба?
– Твердо я поняла уже только одно. Что совать нос в ваши дела опасно, – весело усмехнулась девчонка. – Прищемить могут.
– Умница! – похвалил ее Рязанов, демонстративно хлопнув несколько раз в ладоши.
Только теперь Руслан сообразил, к чему майор устроил весь этот цирк. Таким образом он давал девушке понять, что соваться в их служебные дела чревато, и от них лучше держаться подальше. А что можно, они и сами при случае расскажут.
– Михаил, – вдруг очень серьезно произнесла Катерина. – Я понимаю, что кажусь вам вздорной, своенравной девчонкой. Но поверьте, я дочь офицера, который много лет прослужил не на дворцовом паркете, а по самым разным гарнизонам нашей страны. И потому, что такое дела службы, понимаю с самого детства. Так что можете не сомневаться. Я умею держать себя в руках и лезть туда, куда не нужно, не стану.
– Я в этом и не сомневался, Катенька, – улыбнулся в ответ Рязанов. – А что до вашего характера, так это не мое дело. Это теперь вон его забота, – усмехнулся он, кивая на Руслана. – Но я очень рад, что вы все правильно поняли и что мне не придется беспокоиться о моем друге.
– Не сомневайтесь, граф. Я постараюсь быть доброй женой, – твердо произнесла девушка, ответив майору прямым, уверенным взглядом.
– Вы еще подеритесь, – фыркнул Руслан, чтобы разрядить обстановку. – К слову, Миша. На дуэль ее вызывать не советую. Стреляет девица не хуже нас с тобой.
– Еще одно весьма полезное качество в нашем деле, – рассмеялся Рязанов в ответ.
* * *
На следующий день обоих контрразведчиков срочно вызвали к начальнику штаба порубежных войск. И хотя формально для контрразведки это было вовсе не начальство, игнорировать такой вызов не стоило. Не спеша собравшись, приятели приказали подать коляску и покатили на вызов. Начальник штаба, пожилой полковник, едва увидев приятелей при всех орденах и оружии, тяжело вздохнул и, окинув могучую фигуру Руслана задумчивым взглядом, мрачно поинтересовался:
– Господа, я понимаю, что мое мнение для вас ничего не значит, но зачем же было так жестко обходиться с господами из комиссии?
«Зачем же стулья ломать», – хмыкнул про себя, Руслан и, щелкнув каблуками, ответил:
– Осмелюсь доложить, ваше высокопревосходительство, но сии господа, напившись, повели себя по отношению к юной девице, словно к гулящей девке. А это, к слову, дочь полковника Вяземского. Бывшего сослуживца князя Тарханова. И произошло все это в ресторане, в присутствии многих зрителей. И последнее. Данная девица моя невеста. С отцом ее все уже оговорено.
– Так и есть, ваше высокопревосходительство, – шагнув вперед, добавил майор. – В том ресторане мы помолвку и отмечали.
– Эк, – хрюкнул полковник. – Выходит, они вас лично оскорбили, господин штабс-капитан?
– Так точно, господин полковник, – рявкнул Руслан так, что стекла в окнах зазвенели.
– А вы, значит, решили, вместо дуэли, просто им рыла набок свернуть, – понимающе кивнул начальник штаба.
– Так с быдлом стреляться, себя не уважать, – презрительно скривился Шатун.
– А видаки тому оскорблению точно были? – подумав, осторожно уточнил полковник.
– Слово чести, господин полковник, – отрезал Руслан.
– Слово офицера, ваше высокопревосходительство, – поддержал приятеля Михаил.
– Что ж, господа. Благодарю, что не поленились уделить мне время, – кивнув, отпустил их начальник штаба.
Друзья дружно щелкнули каблуками и, развернувшись, вышли из кабинета. Шагая по лестнице в кабинет Рязанова, Руслан про себя пытался вспомнить, какие отношения в эти времена были у контрразведки с войсками вообще и начальником штаба в частности. По всему выходило – никаких. Тут вообще много чего было не так, как он привык. К примеру, академия Генерального штаба существовала, а самого Генштаба не было в природе. В случае войны штаб формировался как отдельная структура войск. Вот такая коллизия. Они же с графом, хоть и считались офицерами армейской контрразведки, но подчинялись только своему прямому начальству и имели право, в случае необходимости, поставить в позу удивленного тушканчика любой штаб и любое подразделение приданных сил. То есть весь этот разговор был нужен только для того, чтобы господин полковник мог разобраться в сложившейся ситуации.
Едва только они вошли в кабинет, и Рязанов закурил очередную папиросу, как дверь без стука распахнулась,