— Если они готовы всех отправить на эвакуацию, то кто же будет коридор охранять?

Действительно, интересно, если две трети из них сядут на планету, то кто будет коридор отхода охранять, а это только по первым прикидкам, по факту, может, они и все садиться могут, это же фронтир, здесь орбитальных лифтов нет, здесь большинство самостоятельно грузы с поверхности таскает. Что, оставим орбиту пустой? Или я чего-то не понимаю, или просто не знаю.

Приблизительно половина из всех кораблей пошла в сторону планеты. Я медлил, все-таки от «Скифа» на орбите будет больше пользы, тем более после посадки и взлета топлива даже на маневрирование у меня не останется.

Получил повторное подтверждение приказа. Что-то они раскомандовались, не похоже на предыдущее руководство, не их стиль, больше на вояк похоже. Искин уже проложил курс на планету. Я плюнул в сердцах, затем сделал вызов на флагман.

— Церен, говорит «Скиф».

— Церен слушает, — на проекции повисло изображение офицера связи.

— Церен, мне нужна заправка, иначе толку от меня не будет.

Секундная заминка, наверное, сверялся с характеристиками корабля по базе.

— «Скиф», высылаю координаты транспорта топливозаправки, — по командному каналу пришел приказ на дозаправку с координатами танкера.

Да что же они, даже на заправку теперь по приказу отправляют? Присмотрелся к офицеру, явно не молодой, лет тридцать пять, но визуально не определишь. Что-то в нем не так, не из фронтира он, поведение не то, слишком много порядка.

— После дозаправки разрешается исполнение ранее полученного приказа. Конец связи.

Экран погас, искин сам повел корабль по указанным координатам.

Танкер стоял в охранении семи эсминцев, и как только «Скиф» подошел, вплотную ухватил его стыковочными захватами и подсоединил топливопроводы. До конца полной заправки осталось десять минут. До подлета кочевников тридцать… И все же как? Как они коридор собираются защищать?

Сам танкер, как и охранявшие его эсминцы, выглядят совершенно свеженько, по сравнению со «Скифом» у которого весь корпус черный, покрыт окалиной и наплывами от проплавленных бронеплит, мне от этого ни холодно ни жарко, но они-то этого не знают. Поэтому для их экипажей мой корабль выглядит устрашающе.

В бой их не кинут, танкер и его охранение это вещь стратегическая. На кораблях такого класса обычно стоят комплексы по глубокой переработке и пара-тройка шахтеров, для обеспечения флота топливом в полевых условиях. Для линкоров, дредноутов или супердредноутов они, понятно, не нужны, у них все свое есть, а вот для крейсерских сил необходимы как глоток воздуха. Поэтому и берегут их, как правило. Ну пусть хоть так поглазеют, для совести, говорят, полезно настоящую прозу жизни постигать.

Заправка закончилась, захваты отошли, и «Скиф» лег на курс к планете, по координатам лагеря эвакуации. Входя в верхние слои атмосферы, сенсоры уловили всплеск возмущения, не такой, как сорок минут назад, когда в систему входила орда кочевников, а чуть меньший, но зато на тактической проекции появилось пятнадцать маркеров, которые на полном ходу устремились к точке сбора для удержания коридора.

Двенадцать кисадийских рейдеров, которые сразу отделили штурмовые десантные транспорты, устремившиеся к планете, два больших километровых межсистемника и сверкающий участками нового покрытия «Аса», древний иллийский дредноут.

Я невольно сглотнул, вот он козырь.

Корабль стремительно проваливался к поверхности планеты, скользя через атмосферу, расталкивая в стороны силовым щитом редкие облака. Искин сориентировался, вывел проекцию карты с отметками лагерей эвакуации. Все они были привязаны к крупным городам, на которых были площадки для посадки орбитальных грузовиков, космодромами это назвать язык не поворачивался.

Пора заканчивать это бесконтрольное падение, отработал маневровыми движками, разворачивая «Скиф» кормой к планете и запустил маршевые. Тугая струя плазмы унеслась вниз… Так обычно десантные транспорты делают, когда надо в короткий рывок преодолеть орбитальную оборону, а затем резко погасить скорость. Варварский способ торможения, конечно, да и посадки вообще, но других вариантов нет. Начиная от отсутствия времени на выбор нормальной траектории и заканчивая относительной узостью свободного коридора подхода к планете.

С диспетчерского пункта поступила корректировка и направление на дальнюю точку эвакуации. Понятно, кому еще как не летающему утюгу, держащемуся в воздухе исключительно на двигательной тяге, лететь к ней.

Принял маршрут, посмотрев на данные по расходу топлива, тяжело вздохнул и, поручив дальнейшее управление искину, повернулся к Тоготу.

— Как думаешь, сколько беженцев мы сможем взять?

Тер оторвался от панели диагностики, нахмурил брови. Понятное дело, я его не про объемы свободного пространства спрашиваю, я их и так прекрасно знаю. Меня больше интересовала прикладная сторона дела, основанная на богатом житейском опыте. Он меня понял правильно.

— Если использовать грузовой трюм, то не больше сотни. Если нет, то двадцать, не больше… — он хитро прищурился. — Но это если лететь до конечной точки. Если перегрузить их на орбите на транспорт какой-нибудь, то в принципе, сколько набьется, столько и увезем.

— Отлично…

Что хорошо, так это то, что корабль сейчас двигается по относительно баллистической траектории, все-таки высота, на которой мы получили корректировку курса, была достаточно велика, — до любой точки в полушарии можно долететь, пардон, «допадать», минут за двадцать, не более.

Искин вновь начал оттормаживать. Облака вокруг рассеялись в вихре раскаленного воздуха, образовавшегося от работы маршевых движков, и на обзорный экран вышла панорама небольшого городка с маркером точки назначения на его окраине. Не воссозданная искином информация, полученная с сенсоров, а простая картинка, транслируемая напрямую с наружных датчиков. Тех, что не сгорели и не превратились в наплывы окалины на орбите.

«Скиф» погасил инерцию и теперь снижался на посадочную площадку, натужно гудя антигравом и разбрасывая в стороны короткие росчерки выхлопа маневровых двигателей. В днище раскрылись люки, выпуская массивные посадочные опоры.

Касание. Реакторы сбросили нагрузку.

Корабль застыл на бетонной площадке обугленной металлической горой, из брюха которой опускалась погрузочная аппарель, из которой уже сыпались боевые дроиды, отрабатывая стандартный алгоритм, берущие под контроль прилегающий периметр.

Тогот поднялся с кресла, захлопнул забрало шлема, проверил крепление разрядника.

— Все, я пошел на приемку.

— Давай, — кивнул я, воспользовавшись посадкой, запуская ремонтных дроидов на исправление повреждений. — У тебя десять минут, не больше.

На тактической карте отображались данные с командного центра, и они меня не радовали. На верху разгоралась нешуточная схватка, но не в ней собственно дело. Проблема была в другом, судя по всему, кочевники, не особо отвлекаясь на противодействие флоту, продолжали высадку. И один из ее очагов располагался не так чтобы и сильно далеко от нас, километров за сто пятьдесят. Минута полета корабля на снижении. И если от космической техники мы можем как-нибудь да отстреляться, даже стоя неподвижно «на грунте», то вот против наземных сил фактически беззащитны. Не считать же за защиту абордажных дроидов, это они на кораблях хороши, против своих собратьев да людей, а против планетарной техники, мягко говоря, слабоваты. Ну тех, кто рядом, мы корабельными орудиями, допустим, прикроем, а остальных, кто, к примеру, только подъезжает? Про десять минут я Тоготу больше для порядка сказал, а так будем здесь сидеть, пока под завязку не набьемся. Не смогу спокойно взлететь, зная что оставляю внизу детей, женщин, стариков… Понимаю, что большинство спасти не смогу, но уж постараюсь выгрести как можно больше. Война — это дело не для таких мягкотелых, как я…