– Скажи, почему Вита разумна, а никто до сих пор этого не замечал? Ведь она открыта двадцать лет назад! – быстро спросил я Подгорецкого.

– А кто должен был замечать? – отозвался он, крутя пальцем мираж грависвязи над пультом. – Аппаратура возле колодцев загибается в один момент, а нас, биополевиков, никто на Виту не допускал.

Да, по закону Вита – владение ССП, а на территории ССП биополевик может появляться только в шлеме. Много ли в нем услышишь? Впрочем, кажется, Подгорецкий этот закон постоянно и успешно обходит. Я посмотрел на биополевика, но он сделал вид, что на этот раз мои мысли ему совершенно недоступны.

– Разумная Вита никому не была нужна, ни вашему «Энергосектору», ни каутильцам. Даже пресловутый аппарат был только страховкой на случай скандала, – продолжал он. – Планета без разумной жизни – колония, сплошной доход и прибыль. А разумная жизнь – это контакты, изучение, в общем, одни затраты без результатов. И если всеми правдами или неправдами на такой планете установить энергостанцию или завод, комиссия Галактического Арбитража должна была немедленно остановить производство. Как и в случае недопустимого воздействия предприятия на природу. В Галактическом Арбитраже еще будет расследование вашего дела с поддельными записями, господин Балиани!

– Если юридически и биологически я являюсь самостоятельной дееспособной личностью, значит, я не отвечаю за действия своего оригинала! Это он нарушал закон и провоцировал на противоправные действия сотрудников вашей организации! – мстительно глядя на Подгорецкого, сообщил двойник-Балиани.

Ответственность «Энергосектора», взяточников и Балиани меня не беспокоили. Но станцию мне было жаль – труд, вложенный в нее, надо было беречь, уважать и находить ему применение. А какое применение можно придумать энергостанции, построенной специально для Виты?

И Виту вполне можно понять – на нее наступали два сильных противника. Один из них не признавал за Витой никаких прав, кроме права быть ограбленной и убитой с помощью энергостанций. И не важно, кто представлял на Вите этого противника – государство ССП, объединение «Энергосектор» или Фред Гонта – результат был один.

Другой противник действовал деликатнее, признавая разум Виты и собираясь ее убеждать – но точно с тем же результатом. И вот Вита нашла доступный и относительно безопасный для себя способ борьбы. И как это было исполнено! Никто даже мысли не допускал, что двойники – не настоящие солдаты Каутильи или ССП. Я и сам ничего не понимал, пока сам не стал двойником, светящимся и слышащим внушающий голос Виты.

– Хотел я Виту сейчас убедить в том, что я ей мысленный родственник, да слов не нашел! – засмеялся Подгорецкий, услышав мои мысли. – Верхний слой океана Виты – вот настоящий биополевик! И внушает, и слушает мысли. Потому двойники и выходят настоящие – все бойцы знают боевые приемы, все гражданские помнят родной язык, никого не надо кормить из ложки и учить ходить. Вита все сохраняет, когда делает двойника.

– А Нина?

– Нину Робертс Вита изначально хотела сделать диверсантом, даже чертежи запомнила – частично, правда. Диверсант получился качественный, послушный, готовый взорвать по первому слову. Но тут вмешался я с внушением, Нина-двойник начала что-то понимать, и Вита приняла меры…

И он снова посмотрел на мираж связи. Чего он ждет?

– Единственное, что ей не удалось сделать – уничтожить ее микрокомп с миражами. – сказал Калюшенко. – Вы, командир Хальс не так уж были неправы, когда срочно обыскали ее комнату и перепрятали его. В нем был заинтересован и рейдер Гонта. Он пытался искать микрокомп, но не нашел, к тому же хотел уничтожить тело умершего под пытками Борского, а потому при первой же возможности сжег строительный модуль.

Вспоминать искалеченного и убитого Борского было жутко, но оставалось еще много вопросов.

– А двойник самого Гонты? Мы же видели его около каутильской базы! – спросил я.

– Это Гонта сам устроил! Рейдер! Мальчишка! – потерял самообладание двойник-Балиани. – Сначала устроил эксперимент на мне, то есть моем оригинале! Потом и себя раздвоил! Не поддается описанию, какая это была мерзость – гладенцы!

Вообще-то он сам теперешний тоже был этой мерзостью.

– А ваш оригинал? – спросил Калюшенко.

– Погиб в колодце, Гонта сделал это у меня на глазах, чтобы я знал, чего бояться.

– Он был не так уж неправ, но для чего ему потребовались именно вы, как двойник? – допытывался следователь.

– Он видел покорность внушению Виты у других двойников и хотел добыть аппарат, чтобы вы были у него в полном подчинении вместе с Витой, – объяснил Подгорецкий. – Но сначала он запер оригинального директора Балиани в складе регдондита, и тот был весь пропитан регдондитовой пылью. Что-то в этом роде было и с тобой, Антон, только у тебя был сверток разлохмаченной регдондитовой обшивки. Гибель фламбойянов, окулумов или гладенцов вдали от Виты всегда происходила именно от того, что они теряли ориентацию в пространстве, у них переставали работать условные рефлексы, да и безусловные инстинкты работали вразброд. У тебя ничего подобного нет – ты сохраняешь память и нормальное мышление и внутри изолированных регдондитом модулей, и в станции, где общение с разумом и любыми ментальными проявлениями Виты невозможно. Возможно, ты сможешь и улетать с Виты. Так же и у Славицы – ты ей дал половину регдондита, и это сработало…

– Как изоляция, ты изолировал себя, вообще! – воодушевленно перебил Патрик. – У нас тут на Вите был без тебя случай – мы с Брачичем закрыли двигатель регдондитом, и он заработал, хотя и плохо. Вот и ты, командир, так же!

– А я думаю, просто характер у сопляка этого поперечный! – проворчал отец. – Я его и ругал, и лупил в детстве, а что толку? Все равно упрямый!

Кое-какой толк все-таки был, я стал еще упрямее.

– Минутку, – вступил в разговор доктор Григорьев. – Но господин криминалист Сигемон тоже оказался неподдающимся! Впрочем, учитывая размеры рейдерского склада и его любовь к регдондитовой пыли…

– Пьянство позорит честь подданного Его Величества! Честь зовет! – мрачно просвистел Кевиан на долонанском, неуважительно направив на регдондского сыщика все рожки.

– Зато я непод… неподдающийся… криминалист….да пройдут мои дни в тихих водах! С камнем путешественников!

– Сам себя не похвалишь – как в болоте посидел! – пробормотал доктор Григорьев на долонанском, подхватывая пьяного сыщика под правый средний ласт. – Посмотрим, как на двойника подействует противорегдондитный состав!

И потащил сыщика-двойника в медпункт – протрезвлять.

Кажется, я заснул, потому что дальше ничего не видел и не слышал, а проснулся от знакомого шума. Пульт энергостанции звенел, в техническом мираже мигали тревожные красные огоньки, а из шлюза послышался беспорядочный грохот. Что там такое? Опять цунами? Я поднял технический мираж с часами – я проспал не больше получаса. Потом в мутноватом мираже мелькнула лестница энергостанции, а потом – две фигуры в каутильских экзоскелетах с закрытыми шлемами. Судя по военному экзоскелету с золотым гербом и неудержимой решимости, это был подполковник Радхаван, второго каутильца, в гражданском, я за темной пленкой шлема не узнал. У подножия лестницы ползали три гладенца, поводя широко открытыми присосками и пытаясь взобраться по ступенькам.