— Мне трудно это сделать, поскольку из-за вашей статейки я стала предметом злобных сплетен, сэр, — холодно ответила Лора, отступая к камину.

Хьюс схватил ее за руку и с дрожью в голосе проговорил:

— Умоляю вас меня простить! Подарите мне только одну вашу улыбку, мисс Аллен, и я буду знать, что вы на меня больше не сердитесь!

Лора высвободила свою руку и, отступив на пару шагов, сухо произнесла:

— Мистер Хьюс! Боюсь, что мы с вами можем остаться только знакомыми. Поэтому прошу вас воздержаться от излишней фамильярности, ни к чему хорошему она не приведет.

Глаза журналиста тотчас же стали колючими и холодными, он коротко кивнул ей:

— Что ж, теперь я понял, что вы за штучка, мисс Аллен. Прощайте! Ноги моей больше не будет в этом доме.

Уоррен Хьюс вышел из гостиной с видом человека, оскорбленного в своих лучших чувствах. Разговор с ним оставил в душе Лоры неприятный осадок. У нее возникло смутное ощущение, что от него можно ожидать серьезных неприятностей. Очевидно, тетушка Аннетта права, предупреждая, что с ним нужно держаться начеку. Получив решительный отпор, он станет ей мстить за то, что она его отвергла. Но что конкретно он может предпринять?

Размышлять о малоприятных вещах ей совершенно не хотелось. И без того голова у нее шла кругом от накопившихся проблем. Вдобавок ей предстояло отправиться на бал, где надо будет притворяться весь вечер, что она бодра, беззаботна и весела. Лора чертыхнулась:

— Нет, это уже чересчур!

— О чем ты, деточка? — спросил ее дядя Жан-Клод, входя в гостиную, и так забавно вытаращил глаза, что Лора рассмеялась и, подбежав к нему, чмокнула его в щеку.

— О расходах тети Аннетты на новое платье для меня! По-моему, я не заслужила такого чудесного и дорогого подарка.

— Ерунда, деточка! Ты достойна только всего лучшего, — неуклюже похлопал ее по плечу Жан-Клод. — Запомни, прелесть моя, что тебе не подобает соглашаться на нечто меньшее.

— Непременно, мой милый дядюшка! Спасибо за добрый совет! — проворковала Лора и, рассмеявшись, вспорхнула по лестнице в свою спальню. О противном Уоррене Хьюсе она решила больше не вспоминать, чтобы не портить себе настроение перед балом.

Платье, в котором она туда отправилась, выглядело настолько шикарным, что, едва появившись на балу, Лора сразу привлекла внимание всех присутствующих. Черная шелковая ткань отлично подчеркивала нежную белизну кожи Лоры и придавала яркость ее золотистым локонам, искусно завитым и уложенным кольцами на ее головке. Даже худоба пошла ей на пользу: ее скулы обострились, и лицо обрело хищное выражение, свойственное дикой кошке с огромными желтыми глазами, вышедшей на ночную охоту. Глядя на себя в зеркало, Лора подумала, что смотрится весьма привлекательно и даже немного вызывающе.

— Бог мой, — прошептала тетушка Аннетта, увидев племянницу в новом наряде. — Ты стала настоящей светской львицей, моя деточка! Уверена, в таком платье ты произведешь фурор.

— По-моему, я смахиваю на падшую женщину, — криво усмехнулась Лора. — Что ж, очевидно, такова уж моя нынешняя роль! В конце концов, он женат на Сесиль и, похоже, предпочел возвратиться в свой супружеский рай.

Уловив горечь в ее голосе, Аннетта поспешила произнести успокаивающие слова:

— Нужно иметь мужество смириться с обстоятельствами, изменить которые не в твоей власти, Лоретта. К сожалению, твоя бедная мама так и не сумела усвоить это жизненное правило и предпочла перебраться в иной мир. Так будь же сильной духом, моя деточка, и стойко терпи удары судьбы.

Когда-то точно такие же слова говорила Лоре и ее няня Изабо. Вспомнив о ней, она кивнула и гордо подняла голову, преисполненная решимости следовать совету любящих ее людей.

Доброе напутствие тетушки Аннетты звучало в ее голове и в тот момент, когда она входила в огромный сверкающий танцевальный зал в особняке семейства Дюмон. Там собрался весь высший свет Нового Орлеана. Дамы и господа щеголяли в изысканных нарядах и безумно дорогих ювелирных украшениях.

Сопровождавший Лору Пьер сумел удачно миновать фланировавших по вестибюлю сплетников и занять выгодное место в бальном зале. Оглядевшись по сторонам, Лора тихо произнесла:

— Вероятно, все ждут, когда произойдет что-то необыкновенное. Ты обратил внимание, какое загадочное лицо у мадам Реми?

— И не у нее одной, так что лучше не обращай ни на что внимания, — отозвался кузен. — Давай лучше потанцуем!

— С удовольствием, — ответила Лоретта. — Я обожаю кадриль!

Выполняя знакомые па, она слегка успокоилась, а когда ее пригласил на танец другой кавалер, окончательно забыла о предназначенной ей роли падшей женщины, ставшей мишенью для лицемерных блюстителей неписаных великосветских правил.

Пьера радовало беззаботное настроение его кузины, ему не хотелось видеть ее грустной. Он все еще не терял надежды, что она станет более благосклонной к нему. Но ускорить процесс их сближения ему мешали другие ее поклонники, обступившие предмет своей симпатии плотной стеной.

Среди прочих несчастных кавалеров выделялся темпераментный молодой французский виконт Жак Пуарье, знавший Лору еще по Калифорнии и сгоравший от желания потанцевать с ней.

— Лоретта так внезапно исчезла во время нашей первой встречи, что я очень был огорчен. Позже я узнал, что она почувствовала себя плохо, пока я ходил за пуншем, и уехала домой. Вы не представляете, как я счастлив видеть ее вновь! — поведал он Пьеру, пытаясь подойти к Лоре поближе.

Пьер пробурчал что-то себе под нос, однако не подал виду, что ревнует пылкого виконта к своей кузине. Жак Пуарье извинился перед ним и стал с решительным видом протискиваться сквозь толпу гостей, не сводя страстного взгляда с Лоретты. Она совершенно пленила его своей зрелой красотой, особенно явственной в смелом черном платье с глубоким декольте. Бриллианты, сверкавшие в ее ушах, и большой гранат, обрамленный мелкими алмазами, висевший на шее, служили чудесным дополнением к блеску красивых глаз и белизне бархатистой кожи. Перехватив ее взгляд, Жак галантно поклонился:

— Сегодня вы просто ослепительны, мадемуазель!

Лора наконец-то вспомнила его и вздрогнула, сообразив, что именно в ту роковую ночь в Лос-Анджелесе она и лишилась девственности, отдавшись Кейду на скамье в садовой беседке. Кровь ударила ей в голову, по спине побежали мурашки, и, утратив самоконтроль, она разразилась истерическим смехом. Приняв его за выражение бурного восторга по поводу их неожиданной встречи, виконт возликовал и перешел в атаку. Спохватившись, что она повела себя несколько странно, Лора попыталась исправить ситуацию и стала кокетливо упрекать Жака за то, что он оставил ее тогда одну на балконе и исчез, даже не попрощавшись.

— Я хотел вас навестить, но мне сказали, что вы больны и никого не принимаете, — возразил француз, не отрывая горящих глаз от ее великолепного бюста, выпирающего из выреза платья.