Наверняка стоит поговорить на эту тему с Бакши, но если у меня в башке и впрямь завелись серьезные тараканы, то я не уверена, что и вправду хочу про это знать.

Как-то мне, блин, страшновато.

— Мне очень стыдно, — говорю я.

Лю-Косячок медленно кивает, после чего расцветает улыбкой и хлопает в ладоши, чтобы отпраздновать этот момент. Как я уже говорила, нету в ней гнилой червоточинки. Во всяком случае, такой здоровенной, как у некоторых из нас.

Она начинает трещать о том о сем, но не успевает даже как следует разогреться, как появляется Джордж и объявляет, что детективы готовы со мной пообщаться. Говорю Люси, что пересечемся позже, и следую за ним к двери.

Собираюсь уже постучаться в дверь МПП, как та распахивается и оттуда выходит какая-то женщина. Предполагаю, что это и есть та самая «подруга», про которую упоминал Ильяс, и тетка эта определенно куда более гламурная, чем Френч и Сондерс. Черты лица слегка восточные — Малайзия или что-то в этом духе? Длинные черные волосы стянуты на затылке красной лентой, стильная юбка… Я все еще гадаю, зачем на сей раз потребовались сразу три сотрудника полиции, когда эта женщина протягивает мне руку и представляется.

— Я доктор Перера, — говорит она. — Может, поговорим на свежем воздухе?

Пожимаю ей руку.

— Э-э…

— Не волнуйтесь, я уже переговорила со старшим санитаром. — Она улыбается и мягко разворачивает меня к выходу. — Пойдемте, денек сегодня просто чудесный!

* * *

Идем в сторону главного здания больницы и находим пустую скамейку. Погодка действительно классная, и когда наш корпус скрывается из виду, вижу еще нескольких людей, прогуливающихся по этой части территории. Нам виден вход в отделение неотложной помощи, у дверей которого вполне ожидаемо торчит какая-то старушенция с кислородным баллоном на колесиках и хабариком в зубах. По-моему, это обязательный атрибут таких мест.

Отчего сразу жалею, что не прихватила с собой табачкý и бумажки для завертки.

— А в какой области вы доктор? — интересуюсь я.

— Я судебный психиатр. — Голос доктора Перера звучит негромко, но уверенно и отчетливо, с хорошей дикцией. — И время от времени сотрудничаю с полицией.

— А-а, вон оно что… — Показываю подбородком в сторону нашего корпуса. — Тогда это как раз по вашей части.

Она улыбается — зубы у нее превосходные.

— Так можно было бы и подумать, верно? Хотя вообще-то меня впервые привлекли к подобному делу. Обычно это преступления, которые несколько больше… выходят за привычные рамки, скажем так.

— Что — серийные убийцы, маньяки и все такое?

— Да, такого вот рода, — кивает Перера.

Вдруг чувствую зависть.

— Мне так хотелось когда-нибудь поработать над делом какого-нибудь достойного серийного убийцы! — восклицаю я. — Но не срослось. Эх… вообще-то некогда я тоже служила в органах.

— Знаю, — говорит она.

Мне нравится, что Перера хорошо подготовилась, и от этого у меня возникает чувство, будто мы коллеги, так что просто не могу удержаться, чтобы не спросить ее, доводилось ли ей работать над теми громкими делами в Лондоне, которые я помню. Супругов-убийц где-то с год назад. Делом с кошками[97] чуть ранее… Пытаюсь упоминать их сухо и деловито, чтобы не выглядеть, как какая-нибудь восторженная фанатка.

— Да, я выступала в роли консультанта в обоих этих расследованиях, — отвечает она.

— Классно, — говорю я.

— Ну, не особо.

Оборачиваюсь на вход неотложки. Надеюсь увидеть что-нибудь захватывающее — типа как туда мчится кто-то, у кого не хватает половины башки или типа того, — чтобы потом было что рассказать, когда я вернусь обратно в отделение. Но максимум, чем приходится довольствоваться, это какой-то плачущий малыш и женщина с рукой на перевязи. Смотрю, как та бабка гасит окурок и закатывает свой баллон обратно в двери.

— Я читала вашу историю болезни, Алиса, — говорит Перера.

— Лис, — поправляю я.

Она кивает.

— Но всегда лучше услышать такие вещи из первых уст. Можете рассказать мне, что произошло прямо перед тем, как вас отправили на принудительную госпитализацию?

Пожимаю плечами.

— Я треснула своему бойфренду по башке винной бутылкой.

— Верно. А перед этим собрали все ножи, имеющиеся в доме.

— Ну да, чтобы защитить его. А вот у вас есть бойфренд?

Перера отвечает, что есть.

— Так что вы сделали бы все, что потребуется, если б ему грозила какая-то опасность, так ведь?

— Мы с ним пока что не так уж долго вместе, — говорит она. — Вообще-то я познакомилась с ним во время одного из расследований, которые вы упомянули.

— Он что, серийный убийца?

Перера смеется, ее глаза округляются, и, думаю, кем бы ни был этот ее бойфренд, но если только он не подрабатывает фотомоделью, то явно откусил кусок не по зубам. Поджимаю рот и шумно втягиваю воздух сквозь зубы.

— Встречаться с копом — это лишь искать неприятностей, — говорю я.

— Ну, я в курсе, как это бывает, — заверяет она, — вот потому-то мы и живем по отдельности.

— Умно, — говорю я. И да, при этом отлично представляю, что она скармливает мне эти кусочки личной информации, только чтобы завязать контакт и все такое. Я знаю, как это делается. Впрочем, я ничуть не против, поскольку люблю про такое слушать. Бакши вот лечит меня уже несколько месяцев, а я ни хера про нее не знаю.

Увы, период наведения мостов надолго не затягивается.

— Будет ли справедливо сказать, что Дебби Макклур вы несколько недолюбливали?

Некоторое время обдумываю этот вопрос — поскольку, по-моему, надо.

— Мы с ней никогда особо не ладили, — наконец произношу я. — Хотя не возьмусь сказать, почему именно.

— Но вы считали, что она ответственна за смерть мистера Конноли?

— Я абсолютно уверена, что это так, и да, после этого я определенно ее недолюбливала. Просто скажем, что мы и изначально не были лучшими подругами.

Доктор Перера кивает. Она ничего не записывает — интересно, думаю я, нет ли у нее диктофона в сумочке?