«И лучше бы тебе не знать о том, что будет с твоими мизерными яйцами, если с моей сестрой что-нибудь произойдет. Но знаешь, недавно я узнал, где сидит Пес с его подельниками, и поверь мне, прописать тебя рядом на койке с этими тварями совсем нетрудно»

Волков оборачивается на девушку, которая зашевелилась под одеялом и свернулась в маленький комочек. Он долго смотрит на безмятежное нежное личико, впервые за долгое время на нахмуренные брови и не льющиеся рекой слезы. Он знает, что Ярослава сильнее их всех и обязательно справится со всеми трудностями… Но как же его раздражает этот высокомерный Соколовский, который отдает ему прямые приказы и открыто угрожает!

Был только он рядом с этими язвительными речами, Вадим мы с радостью поучаствовал в драке, избавляясь от внутреннего напряжения.

«Заканчивай игры, Волков. Работай. И не смей прикасаться к моей сестре»

Не прикасаться?

Вадим кривит губы и хмыкает.

С чего бы ему хотеть прикоснуться к капризной и скандальной девчонке? Он всего лишь собирается ее очередной раз согреть теплом своего обнаженного тела и это, конечно же, знать Соколовскому необязательно.

Часть 10. Время

Эта ночь выдалась для меня особенно трудной. Мне на какое-то мгновение даже показалось, что Вадим изощрённо надо мной издевается, прикрываясь тем, что у меня температура. Едва я закрывала глаза, как он яростно меня тормошил и заставлял пить что-то безвкусное и тёплое, надоедливо ворча на ухо, что я слишком капризная.

Из-за гадкого… Кипяточка, которым он меня едва ли не насильно спаивал и тут же заваривал новый с какими-то странными травами из непонятного пакета на столе, мне приходилось несколько раз выходить на улицу в поиске туалета. Именно это худшее в этом моменте — на улице ни единого источника света, до мерзости холодно и страшно.

Да, долгожданная свобода не всегда такая сладкая, как думаешь. Но моя «свобода» на самом деле очень и очень впечатляющая, давно забытая и интересная… Особенно когда следователь тащит тебя в забытое богом место, в полуразрушенный дом с сортиром на улице. Ну, не привыкла я к такому неожиданному комфорту и мне все равно, что он закатывает глаза, когда я очередной раз говорю о страшном сортире на улице!

Зато под одеялом было достаточно жарко, чтобы я запрыгивала в неё слету и едва моя голова касалась подушки — засыпала. И снова всё по адскому кругу: Вадим снова меня тормошит, я игнорирую, пока он меня не сажает так, чтобы я облокотилась на его грудь и заставляет выпить три глоточка кипяченой гадости, а потом ещё и ещё… И ещё!

Утром я просыпаюсь первая, причём под внушительной тяжестью тела Волкова, который развалился на всю кровать, крепко удерживая меня за предплечье, накрыв бедром и ногой, будто я собираюсь сбежать.

Повернувшись к парню, я замечаю ангельское лицо, которое лишено угрюмости, злющего взгляда и напряжённых губ. Расслаблен и спокоен, что мне удаётся увидеть слишком редко, а такого — никогда. И только тёмные круги под его глазами доказывают мне, что это не он надо мной всю ночь издевалась, а я над ним. Становится стыдно за то, что я всю ночью конючила, но совсем чуть-чуть.

Вылезти из-под него казалось почти невозможной задачей, но как только я начала разжимать его пальцы на своём предплечье, парень моментально открыл глаза, заставив моё сердце остановиться. Посмотрел насторожённо и так сердито, что я даже приготовилась слушать отборный мат. Но Волков молчит, обводит взглядом комнату, и через секунду отпускает меня, скатившись на другой бок, подмяв подушку под свою голову.

Я осторожно перелезаю через парня, который всё равно оказался слишком большим для такой небольшой кровати. И как только мы вместились? Подозреваю, что он лег спать только под утро, а уже через пару часов я проснулась.

Меня немного передергивает, так как наутро в доме стало прохладно, но я спешно обуваю кроссовки и спешу в туалет, умыться и тихонько умять банку консервы за обеденным столом. Поглядываю на спящего парня, и задумавшись, совсем не замечаю, когда он начинает откровенно ухмыляться.

И долго он так за мной наблюдает?

— Что? — недоумённо спрашиваю я Вадима, который лукаво прищурился.

— Ты так голодно на меня смотришь, будто я вторая банка консервы, — ему удаётся меня не только смутить, но и насмешить. Но я же не виновата, что он — единственный объект в этом доме, на который интересно посмотреть…

Не могу ничего ответить Вадиму, так как осознаю, что любой мой ответ будет очень похожим на ненужный флирт. Я знаю, что ни ему, ни мне это не понравится, поэтому разумно молчу, уперев взгляд в пачку шоколадных конфет.

— Надеюсь, что она была не единственная, — в подтверждение его надежд, несмотря на весомое расстояние между нами я слышу, как бурчит его живот. — Как ты себя чувствуешь? — он снова нарушает тишину, развеивая отчего-то нависшее напряжение.

— Лучше. Спасибо тебе за эту ночь… — я запнулась, поздно понимая, что за чушь я говорю. — То есть не за ночь, а за старания этой ночью… За то, что помог мне, в общем, — нервно дергаю рукой, и прикрываю глаза от собственной тупости.

Надеюсь, что моя тупость — это не диагноз, а просто заторможенность после высокой температуры.

— Мило, — сказал он с таким возмутительным равнодушием, чем смог моментально приковать мой взгляд к себе. — Расслабься, Соколовская, — фыркнул он так, словно это нечто недопустимое — напрягаться рядом с ним.

Я снова перевожу взгляд на конфеты, пока он одевается и неторопливо подходит ко мне. Подняв голову, я поджимаю губы, отчётливо замечая, что в его сверкающих глазах настоящее веселье. С чего бы?

Вадим протягивает руку к пачке конфет, шумно её открывает и достаёт конфетку, протягивая мне сладость. Не понимая, чего именно он добивается, я торможу и просто пялюсь на конфету в его руке.

— Ладно, — он откладывает пачку на стол и почти перед моим носом снимает обертку с конфеты, протягивая её к моему рту, почти касаясь губ. — Что, так тоже не хочешь? Я уже гощаю. Потом не дам, — смеется парень.

Если он пытается меня смутить — браво!

Вадим продолжает откровенно веселиться и изучает мою реакцию, пристально наблюдая за мимикой и точно пылающими от смущения щеками. Понимаю, что мне нужно что-то сделать и я всё-таки решаюсь повестись на устроенный Вадимом интертеймент.

— Спасибо… — сглатывая, я тянусь к конфете, которую в этот же момент бесстыдно забирают из-под моего носа. Он довольно