встретимся с Зейном и принцессой Эвелин, когда я буду стоять за решётками ограждения в толпе, собравшейся в честь важного события: их помолвки или свадьбы, может, рождения первенца. Я буду лишь безликим элементом толпы. Может, мне придёт в голову надеть что-то с белой меховой опушкой, просто посмотреть, напомнит ли это ему о йети и о горах, – но его взгляд скользнёт равнодушно, мимо, в толпу. Потому что только я буду знать.

Я буду знать, что ради того, чтобы быть с любимой, можно пожертвовать всеми простецами, столпившимися у его ног. Включая меня.

Ожил телефон на столике у кровати. Это пришло сообщение от Аниты.

«Ты новости смотришь?»

Я включила телевизор, но приглушила звук. Мне достаточно было бегущей строки внизу экрана: «ЗА спасает принцессу». Я застонала. Неужели Анита хотела мне это показать? Но тут же пошла новая строка: «Эмилия Тот арестована полицией Замби». На экране появилось изображение Эмилии без привычной для Талантов наколдованной красоты: волосы встрёпаны, лицо и руки измазаны в грязи. Я ощутила, как что-то хорошее пробивается сквозь корку печали. По крайней мере, эта поездка принесла хоть какую-то пользу. Показали снятый Дэном материал, но он остался без комментариев. Наша битва устарела в свете найденного ЗА противоядия.

Начали транслировать официальный пресс-релиз ЗА. Показали стеклянный сосуд с их логотипом. В нём колыхалась алая жидкость, густая, как кровь.

В точности так должно было выглядеть приворотное зелье.

Я написала Аните: «Эмилия ошиблась. Принцесса спасена. Желаю им удачи!»

Ответ пришёл практически моментально. «Не старайся меня обмануть, дорогая. Я приеду, как только смогу».

Её слова вызвали у меня новые слёзы – так всегда случалось, если я чувствовала благодарность к тем, кто меня любит. Но я не пыталась никого обмануть, я искренне радовалась спасению принцессы, даже если это доказывало правоту дедушки: в итоге двор действительно не постеснялся нарушить правила ради собственной выгоды. И Зейн разбил мне сердце, чтобы спасти возлюбленную.

Принцесса. Забавно, что я так редко вспоминала про неё на протяжении своих злоключений, хотя всё началось из-за неё.

Сидя сейчас в одиночестве у себя в комнате, я пыталась представить себе, каково это – испытать такое отчаяние, чтобы пойти на крайние меры. Настолько бояться быть непринятой, чтобы защититься от этого любой ценой. Сомневаюсь, что принцессе Эвелин хоть раз в жизни довелось испытать неприятие.

Сейчас оно не пугало меня. Честное слово, я отлично знаю, что это такое, и по школе, и по общению с Талантами. По крайней мере, если кто-то тебя не принимает, он хотя бы обращает на тебя некоторое внимание.

Нет, больше всего я боялась остаться безымянной тенью. Забытой. Никем не замеченной. Боялась, что мне ничего не светит, кроме как закопаться в недрах фамильной лавки. Боялась, что за всю жизнь не сделаю ничего полезного. Боялась, что встречу того, кому решусь отдать своё сердце только затем, чтобы он раздавил его. Чтобы забыл обо мне.

Зейн.

Я ненавидела себя за то, что так расклеилась, но ничего не могла с собой поделать: его образ отпечатался у меня на сердце, как клеймо. Мне не требовалось приворотное зелье, я нуждалась в анти-привороте, чтобы облегчить боль.

Наверное, это было сродни тому, как если бы я отведала тёмного зелья. Такого, которое порождает боль. Ещё одно запретное средство. Подобные зелья особенные. Они требуют от изготовителя особых условий: в самом конце приготовления требуется причинить кому-либо сильную боль, и чем она сильнее, тем мощнее выходит зелье. Без этого оно не сработает – разве что вызовет лёгкое недомогание. Переборщишь – к примеру, убьёшь кого-то во время работы, – тоже не получишь желаемого эффекта. Зелье выжжет само себя и умрёт прямо в колбе, схватившись в смолу.

Алхимик должен быть отвратительным человеком, чтобы решиться на изготовление подобных веществ, да и кто захочет их у него покупать, понимая, что может стать следующей жертвой?

Те же приворотные зелья не имеют ничего общего с любовью, разве не так? Они создают лишь иллюзию любви, фантазию о ней, мечту. Они работают на страсть, на вожделение. Я видела настоящую любовь. Её, например, разделяют мои родители. Тут не может быть какой-то одной стороны. Двое соглашаются вместе идти по жизни, несмотря на вызовы, которые она им бросает. Настоящая любовь невозможна без взаимоуважения.

Одна личность уважает другую.

Внезапно, словно трещина от землетрясения, у меня в голове открылась глубокая брешь. «Ох, я не хочу терять рассудок, только не сейчас!» Но это был не тот случай, который можно проигнорировать.

Хор отчаянных голосов означал большую беду.

Память вернула меня к часам, проведённым в библиотеке. И словам на странном мёртвом языке. Элювиум – плющ. Индикум. Индиго. Это и был тот цвет, которого я хотела добиться. Не алый. Это было бы слишком очевидно.

Я потрясла головой. Они не должны давать принцессе недоделанное приворотное зелье. Если они не могут использовать Рог, им самим необходимо проверить смесь самым строгим образом. ЗА не имеют права на ошибку. Слишком много поставлено на кон. Их репутация. Их бизнес. Не говоря уже о жизни принцессы.

Я резко села на кровати. ЗА постоянно мухлюют.

Их приворотное зелье не закончено. Оно не сработает.

И я – единственная, кто может это исправить.

Глава 40. Саманта

Я толкнула тяжёлые деревянные двери в мастерскую дедушки и с облегчением перевела дух. Здесь царил идеальный, просто невероятный порядок – в точности, как он любит.

Вместо того чтобы включить верхний свет, я взяла длинную спичку и зажгла старые масляные лампы. Они наполнили помещение призрачным сиянием: мягкие отблески пламени играли на стеклянной посуде и незаконченных смесях. Я прошла к длинному дубовому столу, занимавшему весь угол комнаты.

Дверь отворилась, но, увидев клок седых волос и морщинистую руку, я расслабилась.

Дедушка просунул голову в щель и посмотрел на меня сквозь очки-половинки:

– Всё хорошо, Сэм?

Я покачала головой, едва удержавшись от слёз:

– Они всё сделали неправильно.

Он подошёл к столу и положил руку на мою:

– Знаю.

– Они не станут слушать, если я попробую предупредить их по Вызову. Что, если они заставят её принять их зелье?

– Есть лишь один способ их убедить.

– Я должна это сделать, верно? – Я положила голову ему на плечо.

Он внимательно посмотрел на меня, приподняв моё лицо за подбородок:

– Ты никому ничего не должна. Но с этого момента ты знаешь правду. Если хочешь её спасти,