— Но Найал сказал, что за ним по пятам идут люди, очень опасные люди, и остаться он не может, потому что здесь они его найдут. — Леди Кэтлин была так же сбита с толку и напугана, как, видимо, и в тот день. — Поэтому сэр Уильям отослал его…

— Куда? — поспешно выпалила я.

Леди Кэтлин сжала губы. Мы услышали, как Слейд говорил:

— Ваш сын представляет опасность не только для других, но и для себя самого. Спрашиваю вас еще раз: где он?

— Если он представляет собой проблему, я разберусь с ним сам, — отвечал сэр Уильям.

Лицо леди Кэтлин исказилось, отразив борьбу, которая происходила внутри нее.

— Сэр Уильям не хочет, чтобы я вам это сообщила.

— За Найалом действительно гонятся, — сказала я. — Если вы хотите спасти его, ваша единственная надежда — на то, чтобы мистер Слейд нашел его первым.

— Я никогда не действовала против воли сэра Уильяма.

Я видела, что она очень хочет переложить тяжкий груз неприятностей сына на другие плечи.

— На сей раз вы должны это сделать, — сказала я. — Ради блага самого Найала.

Она издала долгий судорожный вздох.

— Не могу.

— Тогда вы должны помочь мистеру Слейду убедить сэра Уильяма изменить свое мнение. Идемте.

Приведя ее на террасу, я была потрясена той переменой, которая произошла в сэре Уильяме. Казалось, он постарел, скукожился и существенно утратил уверенность в себе. В глубине души он знал о Найале все самое страшное, хотя всю жизнь отказывался верить в это, но, замахнувшись на Слейда кулаком, крикнул:

— Убирайтесь из моего дома или я убью вас!

Леди Кэтлин поспешила урезонить его:

— Мистер и миссис Слейд правы. Ты должен сказать им, где Найал.

В гневе он повернулся к ней:

— Не смей указывать мне, что делать!

Однако она отважно продолжила:

— Мы больше не сможем защищать Найала. Нам нужна помощь.

— С Вильгельмом Штайбером вы не справитесь, — с готовностью подхватил Слейд. Силой своей личности он укрощал сэра Уильяма, словно держал его за горло. — Позвольте мне спасти Найала. — Сочувствие смягчило его тяжелый взгляд, когда он перевел его на леди Кэтлин: — Сделайте это ради его матери.

Несколько секунд сэр Уильям смотрел на нас разъяренным раненым зверем, будто мы вступили в заговор против него и загнали в угол. Потом опустился на стул и дрожащим голосом обратился к жене:

— Наш сын — преступник. Он сошел с ума. Убил тех женщин. Это я виноват, потому что не помог ему тогда, когда еще мог.

Вид недавно еще сильного и гордого, а теперь сломленного человека был ужасен. Я не могла на это смотреть.

Леди Кэтлин накрыла ладонью ладонь мужа.

— Так помоги ему теперь, — мягко сказала она.

Сэр Уильям повернулся к Слейду.

— Я солгал, сказав, что не видел Найала три или четыре года. Он приезжал сюда несколько недель тому назад.

— В начале мая, — повторила леди Кэтлин то, что уже сказала мне чуть ранее.

— Я отправил его во Францию на следующий же день. У моего дальнего родственника шато в Нормандии. Найал там, насколько мне известно.

Я заметила интересный литературный феномен: когда бы автор ни сообщал читателям, что собираются делать его герои, происходит нечто, что срывает и делает их продуманные планы бесполезными, что обманывает их надежды и ожидания читателей. Не знаю, справедливо ли мое наблюдение для всех книг, но для истории, которую я сейчас рассказываю, оно оказалось безусловно справедливым.

До отъезда из Ирландии мы со Слейдом составили план: ехать в Лондон, где я останусь у его сестры, пока он продолжит путешествие до Парижа. Там у него есть друзья, которые сопроводят его в Нормандию и помогут схватить Найала Кавана. А уж потом он решит, что делать с пленником и его оружием и как отомстить Вильгельму Штайберу. Мне план не нравился. Не только потому, что был расплывчатым, но и потому, что, согласно этому плану, я должна была сидеть сложа руки и только ждать новостей.

Убьет ли Вильгельм Штайбер Слейда? Или верх одержит Слейд, но все равно не отступится от своего упрямого намерения расстаться со мной, потому что не хочет запятнать меня своими грехами?

Так или иначе, ехать за Слейдом туда, куда он теперь направлялся, я не могла. Не говоря уж о неприличии такой поездки, я бы только путалась у него под ногами — слишком велика была опасность. Поэтому я нехотя согласилась на такой план. Нам и в голову не могло прийти, что неожиданное осложнение заставит нас полностью его изменить.

В Лондон мы прибыли на следующий день рано утром. От того, что в последнее время мне пришлось пересечь все королевство столько раз, что я уже и счет потеряла, чувствовала я себя измученной и дезориентированной. Поезда с грохотом подъезжали и отъезжали от перронов Юстонского вокзала, дым и жара слепили меня. Я ничего не замечала вокруг, пока Слейд не сказал:

— Что-то полицейских больше, чем обычно.

Поморгав, я тоже увидела, что платформу патрулируют констебли.

— А что они ищут?

— Я, так же как и вы, могу лишь гадать об этом, — ответил Слейд. — Но у меня дурное предчувствие.

Когда мы вошли в здание вокзала, выяснилось, что интуиция его не подвела. На стенах висели два огромных плаката. На одном в черно-белом изображении был воспроизведен мой портрет кисти Джорджа Ричмонда, которому я позировала годом раньше. Под портретом крупными буквами было написано: «Видели ли вы эту женщину?» Еще ниже буквами помельче следовали мое имя и описание, а также сообщалось, что меня разыскивает полиция. На другом плакате весьма грубо и приблизительно воспроизводилось лицо Слейда и содержались те же сведения о нем.

Слейд выругался себе под нос и сказал:

— Это, конечно, дело рук лорда Истбурна.

Стало быть, милостиво пожалованные мне лордом Пальмерстоном несколько дней истекли. Теперь мы со Слейдом стали объектами массовой охоты.

— Лучше нам не попадаться никому на глаза, — сказал Слейд и, взяв меня за руку, быстро, но не так, чтобы привлечь внимание, потащил к выходу. Остановив кэб, он забросил наши вещи на крышу, втолкнул меня внутрь и, уже заскакивая следом, выкрикнул извозчику адрес. К счастью, извозчик нас не опознал. Слейд опустил шторки на окнах, чтобы никто не увидел нас, пока мы будем ехать по Лондону, и заверил: — У моей сестры вы будете в безопасности.

— Когда вы отправитесь во Францию?

— Сегодня. Чем быстрее я выберусь из Англии, тем лучше.

Наконец кэб свернул на фешенебельную улицу в районе Мейфэр, где жила вдовствующая сестра Слейда, миссис Кэтрин Эббот. Слейд глубоко надвинул на глаза шляпу и, выглянув в окно, крикнул извозчику: