Зато для Двенадцати Семей было крайне важно, кто станет правителем. Они на грани самоуничтожения, поэтому им нужно защищать Дариен, если у них хватит разума и воли… Теллиус надеялся, что сегодня ночью увидит хотя бы признаки этого.

Войско Саллет уже оттесняли назад, а подкрепление никак не появлялось.

Артур Квик карабкался все выше и выше, цепляясь за черепицу. Он твердо решил понаблюдать за сражением. Он расстроился, когда Элиас велел ему уходить, хотя и понимал, что охотник так сказал, чтобы защитить его. Мужчина упоминал дом в деревне и двух дочерей.

Прошла целая вечность с тех пор, как Артур видел что-то подобное. Он был благодарен за возможность хотя бы представить себе эту картину, даже если ей не суждено сбыться. Артур всегда умел хорошо карабкаться. Перебирая руками, он добрался до самого верха крыши, лег животом на коньковую балку и стал с интересом наблюдать за начавшимся сражением, сопровождающимся огнем и взрывами. Голем нахмурился, узнав среди толпы женщину из апартаментов короля. Он не хотел снова столкнуться с ней – с той, кто сумел каким-то образом вытянуть из него жизнь. Впервые за все прожитые годы он подумал, что понял, что значит «конец». Это стало для него настоящим откровением, и теперь, вглядываясь вниз, во тьму, на движущиеся туда-сюда армии, он мог лишь удивляться, как коротки человеческие жизни и как легко люди ими рискуют.

Артур застыл, словно горгулья, и не шевелился до тех пор, пока нити света, опутывающие женщину, не стали бледнеть и не погасли. Он видел, как она дернулась, словно ей причинили боль, склонившись ниже за балку, увидел, как ее уводят воины Саллет: раненую, но живую.

Взгляд Артура стал более пристальным, когда он увидел среди солдат Теллиуса. Старик шагал плавно, он почти плыл по воздуху, в то время как остальные грузно переставляли ноги. Артур улыбнулся, узнав своего наставника. С самой верхушки двускатной крыши он теперь видел, как мало солдат в отряде Саллет, как узок их строй и как много перед ними противников. Ведьма раздавила передние ряды Бессмертных, но солдаты продолжали прибывать в город. Глянув за стену, Артур разглядел целую колонну факелов, мерцающих, будто звезды, и все они маршировали в Дариен.

Он сел, глядя на ворота. Нужно было действовать решительно. Мальчик не стал сомневаться и долго раздумывать, как поступил бы на его месте другой. Он стремительно скатился с крыши и оказался в углублении над дверным проемом. Оттуда он перебрался на балкон, перемахнул через край, повис на руках и, спрыгнув на мостовую, вскочил на ноги и побежал.

Всего в сотне метров впереди виднелись тяжелые западные врата. Артур жил на свете очень долго и хорошо понимал, как работают такие механизмы, как их открывают и как их можно снова закрыть. Бессмертный легион отреагирует быстро, подумал он, уворачиваясь от горланящих пьяных людей и марширующих солдат. Они все поймут, как только ворота начнут двигаться, и место, где бы он в тот момент находился, спустя несколько мгновений превратится в самую горячую часть Дариена. Его убьют, это точно, но он закроет врата или хотя бы отвлечет ключевых солдат от атаки. В любом случае и Теллиус, и Элиас увязли в кровавой дикой давке. Быть может, они об этом никогда не узнают, но Артур не может позволить, чтобы их зарезали у него на глазах, пока он сидит и ничего не делает.

Когда давка солдат стала слишком сильной даже для мальчика его роста, он резко распахнул дверь в таверну, наполненную перепуганными горожанами. Все молча с изумлением наблюдали, как Артур бежит через всю таверну, огибая скамьи и столы.

Впереди возвышалась лестница, массивные каменные ступени вели вверх к лебедочному механизму: к внутренней стене крепились древние зубцы из промасленного железа и черной древесины бакаута. Все было огромным, как и подобает механизму главных ворот такого города, как Дариен. Бессмертные захватили это место при помощи союзников изнутри города. На каждой из огромных ступенек стояло по солдату в белой мантии и серебряной броне.

Они наблюдали за бушующей битвой и радовались, что им выпала работа, благодаря которой все прекрасно видно и при этом не нужно вступать в бой. Мальчика они заметили не сразу. Шагая к лестнице, Артур обнажил меч, который дал ему король Йоханнес; он взвесил его в руке и проверил остроту лезвия большим пальцем. Йоханнес был добр к нему, а Артур не смог отплатить ему за эту доброту.

Он прожил уже не один век и ощущал всю тяжесть прошлого. Прежде Артур никогда не мог ясно представить себе, что такое смерть. Но теперь, когда ведьма дала ему шанс хоть ненадолго почувствовать, что это такое, смерть больше не очень-то его пугала. Это как будто сон, никакого чувства утраты, словно все так и должно быть. Всего лишь тьма, в которой нет никаких сожалений. Артуру стало грустно, что он не увидел Богиню, о которой частенько говаривали в Дариене. Быть может, она не снисходит до таких, как он.

Группа Бессмертных наконец отвела взгляд от кровавой резни на улице и заметила приближающегося мальчика. Ребенок с мечом ничуть их не встревожил, только один солдат сказал что-то другому, и оба они рассмеялись. Артур не улыбнулся. Таких людей учат сражаться с противником, равным им по величине. Так ему говорил Теллиус. В этом было его самое неожиданное преимущество. Все, с кем Артуру приходилось сталкиваться, превосходили его ростом, поэтому ему приходилось наносить два удара: первый, чтобы повергнуть противника на землю, и второй – чтобы прикончить. Этот стиль боя давался ему так же легко, как и все остальное. Мужчинам, стоящим на первой ступеньке напротив него, впервые придется сражаться с кем-то столь низким – и он не даст им времени приспособиться. Сегодня Канун жатвы, и он скосит их, как пшеничные колосья.

Мальчик запрыгнул на ступеньку и оказался среди солдат. Один из них инстинктивно попытался пинком сбросить ребенка вниз. Вместо этого из его горла вырвался крик, когда лезвие меча полоснуло его по бедру. Раненая нога подогнулась, и солдат упал на одно колено. Артур отправил его на тот свет, и остальные солдаты, столпившиеся вокруг, ударились в панику, когда осознали, что происходит. Ребенок пробрался в их ряды, колол и резал мечом, а на белых накидках расплывались кровавые пятна. Пытаясь добраться до мальчишки, солдаты натыкались друг на друга. А он не останавливался, продолжал расчищать ступеньку за ступенькой, пронзая лодыжки тем, кто стоял выше. Солдаты наносили ответные удары, пытаясь пригвоздить надоедливое маленькое создание к полу, но падали с криком, когда на пути меча Артура оказывалась их плоть. Они годами тренировались сражаться с мужчинами. Голем размером с десятилетнего ребенка был для них неуловимым смерчем.

Артур уже добрался до четвертой ступеньки из двенадцати, оставляя позади себя груду мертвых тел, когда грудь его пронзил горящий палец – пуля. Он удивленно посмотрел вверх и увидел прямо перед собой стрелка. Мальчик потрогал дыру в груди и увидел сочащуюся оттуда прозрачную жидкость. Было больно. Он не подал виду, но было действительно больно.

Мальчик зарычал, как дикая кошка, бросился вперед и отрубил руку с зажатым в ней револьвером. Стрелок отшатнулся, помешав прицелиться следующему, который стоял за ним, а Артур к тому времени уже проник в самую гущу, рубил и колол. Те, кто стоял выше, не видели его и не могли помочь тем, кто стоял ниже, и мальчик мог продолжать пробиваться наверх, пока ран не станет слишком много или пока не иссякнут последние силы. Его резали, в него стреляли, и он чувствовал в руках усталость, которая будет только расти.