Вернулся я в часть, засел за чтение. Не одну ночь за книгами просидел…в том числе и за книгами того бывшего священника, который к нам в часть с атеистической лекцией приезжал. Только, чем больше читал, тем больше уверялся, что Бог существует. Ведь, если бы Его не было, тогда зачем было бы всем этим богоборцам из кожи вон лезть, чтобы это доказать? Зачем доказывать то, чего нет? Значит, Бог есть.

* * *

Итак, я поверил в существование Бога. И (к чему лукавить?) очень гордился тем, что дошел до этой истины. Тем самым оказавшись умнее других людей (да-да, я рассуждал совсем как тот Евангельский фарисей: «Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди…»). В итоге я остановился на признании того, что Бог есть, не сделав ни одного шага навстречу Ему. Впрочем, разве именно так не поступают многие люди, считающие своей величайшей заслугой то, что они поверили в существование Всевышнего? И убежденные – за это Он обязан осыпать их всевозможными земными благами Увы, мало верить, что Бог есть – надо еще и жить по вере в Него. Но это я понял позднее…

Тем временем меня в очередной раз вызвали в Михайловск к генералу Бурмагину. Как я решил, для очередного нагоняя. Увы, обжегшись на молоке, дуют и на воду. Беда поджидала меня совсем не там, откуда я ее ожидал…

* * *

Напрасно я опасался начальственного гнева. Меня вызвали в Михайловск исключительно по служебным делам. И я вздохнул спокойно – пронесло. А после беседы с генералом Бурмагиным зашел к своим бывшим сослуживцам. Выпили чайку, поговорили о том о сем. После этого один из них, майор Сорокин, первый штабной сплетник (и, как поговаривали, еще и стукач) отвел меня в сторону и заговорщическим тоном произнес:

– Вот что, брат. Хочу я тебя по секрету предупредить кой о чем. Не стал бы расстраивать, а все-таки лучше, чтобы ты правду узнал. Как-никак, тебя касается…

Насторожился я. Неужели опять замполит на меня генералу донес? Или что-то другое случилось?

– О чем это ты? – спрашиваю. – Давай, не темни, говори, что произошло? А он в ответ:

– Да, лучше бы тебе этого не слышать. Сочувствую, искренне сочувствую. Но увы, это чистейшая правда. Об этом все наши давно знают, только тебе не говорят – жалеют. А я считаю, что лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Для меня истина превыше всего. В общем, жена твоя…

И когда он закончил, бросился я к себе домой… все правдой оказалось. Инна нашла себе другого. А я-то думал, с чего это она ко мне так охладела! Впрочем, что ее винить – рыба ищет, где глубже, человек – где лучше. Вот, как видно, и встретила она свое счастье… и я оказался третьим лишним. А третий, как поется в песне, должен уйти. Вот я и ушел. Собрал кое-какие свои вещи, поцеловал сына и ушел. Навсегда.

* * *

Вернувшись в часть, я целиком погрузился в дела насущные. Тем более, что их было, как всегда, невпроворот: учения, строевая подготовка, замена техники… Вдобавок, и о подчиненных надо было позаботиться. Особенно о солдатах. Каково им, совсем еще мальчишкам, служить на краю света, вдали от дома? Не зря ведь сказано – солдатская служба – веселое горе. Вот и старался я сделать так, чтобы они служили, да не тужили… сам горя нахлебался – научился людей жалеть… В итоге моя часть вскоре превратилась, как говорится, в образцово-показательную. Хотя я этим нисколько не гордился. Потому что просто исполнял свой служебный долг: не за страх – за совесть.

Надо сказать, что за всеми этими делами я перестал думать о Боге. Только, если люди о Нем и забывают, то Он о них всегда помнит. Не прошло и семи лет после того, как наш замполит донес генералу Бурмагину, будто я потакаю религиозной пропаганде в части, как у нас в военном поселке построили церковь. Причем инициатива ее постройки исходила (вы не поверите!) от того самого замполита.

* * *

Здесь следует вам объяснить, что тогда было уже начало девяностых годов. И совсем недавно в нашей стране широко отпраздновали тысячелетие Крещения Руси. После чего по радио и телевидению стали транслировать церковные песнопения, призывать к покаянию, к поиску «дороги к храму». А в газетах и журналах начали появляться статьи о возрождении храмов и монастырей и фотографии, на которых рядом с членами правительства стояли представители духовенства. И наш ушлый замполит, смекнув, куда и откуда ветер дует, поспешил, так сказать, стать из Савла Павлом[31] и принялся убеждать жителей нашего поселка (прежде всего, офицерских жен) что им просто необходим православный храм. Поскольку, как только он будет построен, все их житейские и служебные проблемы разрешатся в одночасье. Ведь вон как хорошо жили люди в былые времена – и земля плодоносила, и люди не болели, и у каждого мужика в сундуке золотые червонцы водились, и… короче, только что реки медом и молоком не текли… а все почему? Да потому, что в каждом селе тогда храм стоял, а в городах были они на каждой улице. И если построим мы у себя храм, настанет у нас не житье, а благодать.

Народ ему поверил. Еще бы! Ведь кто не мечтает жить без проблем? От них, как говорится, не застрахован ни рядовой, ни генерал… И пошли по нашему поселку пересуды да толки: мол, хорошо бы выстроить здесь православный храм. Да только разрешит ли командир?.. Кто его знает…

Когда же дошли эти разговоры до меня, задумался я: что делать? И надумал обсудить вопрос о храме с народом. Пусть все открыто выскажутся – нужна им церковь или нет, а там видно будет. Созвал офицерских жен и работников поселка и спрашиваю их:

– Значит, вы хотите, чтобы у нас при части была церковь?

Смотрят они на меня и молчат. То ли не ожидали такого вопроса, то ли испугались. Ведь одно дело – по углам да кухням шептаться, и совсем другое – открыто сказать, что думаешь. Тем более, что еще совсем недавно Православная вера была гонима… А потом кто-то посмелее подал голос из задних рядов:

– Хотим!

Тут и все остальные словно очнулись. И послышалось:

– Хотим! Хотим! Хотим!

– Что ж, – отвечаю, – если вы хотите, чтобы у нас была церковь, то я как командир части сам этим займусь.

* * *

Только не такое это простое дело – выстроить храм. Надо же знать, как его нужно строить, как внутри отделывать. Опять же, кто в нем будет служить? И у кого мне все это выяснить? Навел я справки и узнал, что в Михайловске есть какое-то церковное управление, где сидит самый главный поп в нашей области, по имени епископ Панкратий. Вот я к нему и поехал за советом и содействием.

Епископ принял меня приветливо. Хотя, похоже, его несколько удивил мой визит. Обсудили мы с ним кое-какие вопросы, касавшиеся будущего храма. А напоследок он меня спросил:

– А вы, Игорь Сергеевич, сами-то крещеный?

– Нет, – отвечаю. – Но я верю, что Бог есть. Разве этого мало?

– Мало, – ответил епископ. – Как говорил святой Апостол Иаков, «…и бесы веруют, и трепещут» (Иак. 2, 19). Мало в Бога веровать – надо еще и жить по-Божьему. Вот, взялись вы делать хорошее, Божие дело. А при этом получается, что сами Бога и знать не хотите.