Вид мужчины вызвал у юноши тревожное предчувствие. Он не понял причин, но, повинуясь душевному порыву, приблизился к новообретённому спутнику и заглянул ему в глаза. Умник поначалу отвёл взор, но пересилил себя и посмотрел на Первого.

И в этот момент юношу осенило.

– Огонёк, – с нарастающей тревогой произнёс он. – Где он? Что с ним?

Умник сжал зубы и тяжело вздохнул, прикрыв глаза.

– Скажи мне! – повысил голос Первый.

Мужчина, поник головой и медленно оглянулся. Юноша проследил за его взглядом и увидел поверженного Киллером бескожего монстра. Чудовище уменьшилось в размерах, обретая человеческие черты.

– Нет… – пролепетал Первый. – Нет!

Он бросился к лежащему в луже крови Огоньку.

Из одежды на мальчишке остались только разодранные бриджи, всё его тело покрыто рваными и резаными ранами, а на животе и груди вообще ни одного живого места. Слипшиеся от крови рыжие волосы висят подобно кривым сосулькам. Щеки, лоб и шея тоже покрыты ранами, словно его терзала целая стая бешеных кошек. Безучастный взгляд устремлён вверх.

– Огонёк! Эй, Огонёк! – воскликнул Первый, упав рядом с рыжим на колени и осторожно взяв его за руку.

Зелёные глаза мальчишки медленно сдвинулись в сторону, отыскав лицо друга. Огонёк слабо улыбнулся.

– Первый… Я тебя нашёл.

– Тихо, не говори! Я сейчас. Я что-нибудь…

Юноша засуетился, вертя головой по сторонам. Он отпустил руку Огонька и начал суетливо стягивать с себя олимпийку без рукавов.

– Не надо, – произнесла Фея, мягко опустив ладонь ему на плечо. – Это не поможет.

– Как это? Нет! Сделай что-нибудь, пожалуйста! – отчаянно попросил Первый.

Принцесса посмотрела с жалостью и отрицательно мотнула головой.

Первый крупно задрожал, беспомощно глядя на девушку. Он обернулся к подошедшим Быку и Умнику, умоляюще посмотрев на них. Оба опустили подавленные взгляды.

– Первый… – просипел Огонёк. – Ты… ты прости. Я всё понимал, но… ничего не мог сделать. Меня накрыло. Было очень горячо и больно.

Мальчишка всхлипнул.

– О чём ты говоришь? – дрожащим голосом произнёс Первый, снова взяв его за руку. – Ты спас меня от Киллера. Он был силён, но ты его уделал. Спасибо тебе!

– Правда? – счастливо улыбнулся рыжий. – Я так ра…

Мальчишка судорожно дёрнулся и кашлянул. Кровь брызнула у него изо рта и потекла алыми струйками по щекам.

– Огонёк! – вскрикнул Первый, еле сдерживая скопившиеся в глазах слёзы.

– Пер… вый, – слабо пролепетал рыжий и вновь улыбнулся. – Ты крутой. Самый крутой… в мире…

Он хрипло выдохнул и замер. Зелёные глаза погасли и безжизненно уставились в пространство.

Первый всхлипнул, крепко сжимая руку мальчишки. Склонившись над ним, он прерывисто вздохнул. Крупные тёплые капли слез упали на холодную грудь Огонька. Юноша задрал голову и надрывно зарыдал. Громко, пронзительно и со всей накопившейся болью.

Фея прикрыла лицо ладонями и тихо заплакала. Бык резко отвернулся, по его щекам стекли две мокрые дорожки. Умник сжал кулаки и зажмурился, опустив голову.

Земля задрожала. Раздался дробный грохот и треск рушащейся тверди. Умник, Бык и Фея с тревогой уставились под ноги и увидели, как по асфальту прошла длинная глубокая трещина, концы которой уходят далеко за пределы поля зрения.

– Сейчас провалится! – крикнула Фея.

– Уходим! – взмахнул рукой Умник.

– Эй, дружище! – окликнул Бык, схватив Первого за локоть. – Пошли!

Юноша ничего не ответил, сокрушённо глядя на изувеченное тело Огонька. Здоровяк обхватил его за талию и сгрёб в подмышку. Первый отпустил руку рыжего и в последний раз с горечью посмотрел на его неподвижное лицо.

Бык со всех ног ломанулся прочь, догоняя убегающих Умника и Фею.

Сзади оглушительно хрустнуло. Трещина резко расширилась и превратилась в расщелину, разделившую огромный парящий остров на две части. Тело мальчишки провалилось вниз и улетело в фиолетовую бездну.

Через минуту землетрясение стихло. Беглецы остановились, оглядываясь назад. Обрыв остался позади, а отколовшаяся половина острова медленно уходит в фиолетовую даль.

Подняв глаза вверх, Бык, Фея и Умник увидели, как другие куски тверди также разваливаются на две, три и больше частей, усеивая бледное небо новой россыпью обломков.

Спортсмен аккуратно опустил на землю бесчувственного Первого. Юноша сел на колени и поднял голову, обведя пустым взглядом присутствующих.

«Надо идти дальше», – тихо прозвучало где-то из самых глубин разума.

И тут его словно переключили в другой режим. Он машинально поднялся на ноги и отряхнул брюки.

А затем пришло смятение. Юноша словно уткнулся в развилку двух путей. Первый путь призывает его быть стойким и не сгибаться под чувством тоски от потери Огонька. Ведь тоска ведёт к унынию, что подрывает стремление выбраться отсюда. А это уже предательство надежд Деда. Второй путь принуждает к обратному – как можно игнорировать смерть друга? Ведь это такое же предательство.

Хочется винить себя. Самоуничижение – хорошо знакомое Первому занятие. Но разум сопротивляется и говорит, что это вздор, которому нельзя поддаваться. В голове наперебой всплывают образы Огонька, Деда и Воина. Эта борьба вгоняет в ступор. Он не знает, о чём думать, а уж о том, что говорить и делать, нет и речи.

– Первый, слушай, – обратился Умник, протянув руку к плечу юноши.

Шлепок.

Мужчина отшатнулся, невольно задрав кверху ладонь, отбитую вставшим на пути Быком.

– Отвали! – гаркнул спортсмен. – Мало дерьма натворил? Ещё захотелось?!

– Ты чего? – ошарашенно выпалил Умник, хватаясь за ушибленную кисть.

– Забыл уже? – начал закипать здоровяк. – Зато у меня с памятью пока нормально! Ты, козлина, сгубил рыжего. Я тоже виноват, что не уследил, но больше тупить не буду. К Первому ты, мразь, на километр не подойдёшь!

Озадаченно покосившись на своего внезапного защитника, юноша перевёл непонимающий взгляд на Умника. Так в страданиях Огонька виноват он? Первый запутался ещё больше. Да, он не доверяет мужчине и считает, что у него всегда было на уме нечто тёмное. Но чтобы вот так? Чтобы он чинил зло мальчишке, который уж точно не сделал ему ничего дурного?

– А ты не хочешь угомониться и спокойно обо всём подумать? – возразил Умник, глядя в глаза Быку.

– Я, по-твоему, чем всё это время занимался? Балду пинал? – презрительно скривился здоровяк. – Напомню один раз, для тупых. Это ты сделал ту грёбаную дыру, в которую нас всех засосало и из которой потом раскидало в разные концы. Это ты накинулся на меня, и придушил бы, если б мог. Это ты отказался искать Фею и заставил нас тащиться за осколком.