Это была короткая, хотя и отчаянная борьба. А все остальные с ужасом смотрели вверх на необыкновенное явление. По небу с юга на север мчался ослепительно-яркий огненный шар, влача за собой длинный черный хвост… Вскоре шар исчез за деревьями где-то в тайге. Ужасный глухой гром потряс землю… Небо раскалилось добела, потом стало красновато-желтым, а в конце — посерело, и воцарился полумрак. Жаркая волна воздуха, как ураган, пронеслась по тайге. С треском падали деревья.

В рядах якутов началась паника.

— Огда! Огда! — раздались их испуганные голоса.

Охотники-якуты бросали винтовки, хватали лошадей и в панике бежали из ужасного леса. Паника охватила также и казаков. Они повернули лошадей и бросились наутек.

Пронзительные крики стали постепенно стихать.

Через некоторое время горячий ветер утих, хотя небо все еще было погружено в полумрак.

Ошеломленные путешественники смотрели друг на друга испуганными, недоверчивыми взглядами, ничего не понимая.

— Неужели это конец света?! — воскликнул боцман, недоверчиво оглядываясь вокруг.

— На земле произошла какая-то необыкновенная катастрофа[79], — ответил Вильмовский.

— Якуты кричали, что это знамение Огды, то есть бога огня и грома, — вмешался Збышек, который за время своей ссылки несколько ознакомился с языком туземцев.

— К дьяволу суеверия, ловите лошадей — и в путь! — крикнул Смуга.

XXI

Неожиданная помощь

Боцман и Томек уже пять дней поджидали судно на берегу Амура. Спрятавшись в прибрежных кустах, они сидели на высоком обрыве, круто спускавшемся к воде. Моряк лежал на животе и, опираясь на локти, держал в руках морской бинокль. Время от времени он смотрел в него вверх по реке или наблюдал за противоположным, русским берегом. Томек, задумавшись, молча следил за лошадьми, спрятанными в роще, окружающей мыс.

Со времени памятной схватки с преследователями, которая едва не закончилась трагически для участников таинственной экспедиции, прошло уже две недели. Только благодаря удивительному небесному явлению им тогда удалось спасти свои жизни. Они долгими днями и ночами пробирались по каменистым холмам и через тайгу, пока наконец не добрались до Амура. Во время ночной переправы на маньчжурский берег они понесли чувствительную потерю: переплывая реку в лодке, взятой у рыбаков, они тянули за собой лошадей на поводах. К сожалению, три из них утонули. Перегруженная людьми шаткая лодка и темнота помешали спасению животных. Измученные путники с трудом добрались до фанзы Фу Чао, где предусмотрительный Смуга оставил после битвы с хунхузами немного различных запасов. Старый китаец принял их радушно. Он не спрашивал ни о чем.

Затерянная у подножия гор фанза была превосходным убежищем для наших спутников. Всем требовался хороший отдых, причем измученный и больной Збышек и непривычная к конной езде Наташа вообще не могли тронуться с места, тем более что перед ними была дорога, чреватая непредвиденными опасностями.

Смуга долго раздумывал, по какому маршруту им лучше направиться к морю. Ввиду потери лошадей часть участников экспедиции должна была идти пешком. Это исключало возможность прибытия на побережье в сроки, условленные с пандитом Давасарманом. Что будет, если он уйдет без них, потеряв возможность ждать неопределенное время? Смуга ходил по фанзе, напряженно размышляя. Иногда он вполголоса советовался с друзьями. Раньше они намеревались через Маньчжурию добраться до Уссури, переправиться через нее и, продвигаясь вдоль берега притока Уссури, Имана[80], дойти до бухты Терней. Потеря лошадей и слабость ссыльных делали этот план несбыточным.

Во время одного из таких совещаний боцману пришла в голову идея. Он вспомнил прощание с капитаном «Сунгача» Некрасовым. Тогда капитан сказал боцману, что, прежде чем замерзнет Амур, он совершит несколько рейсов вверх по реке. Он также обещал, что охотно перевезет экспедицию назад в Хабаровск. В качестве сигнала, по которому Некрасов остановил бы свой буксир, было условлено дать четыре выстрела. Все участники экспедиции считали, что Некрасову можно доверять. Ведь он сам был политическим ссыльным и так же, как и они, ненавидел самодержавие. Он даже предостерегал их от Павлова. Неизвестно было одно: захочет ли он теперь помогать беглецам, преследуемым властями? Пойдет ли на такой риск?

Слишком длительная задержка грозила печальными последствиями. Вот поэтому-то Смуга и отправил боцмана и Томека на берег реки, чтобы, если посчастливится, задержать буксир.

С момента ухода из фанзы прошло уже пять дней. За это время мимо боцмана и Томека прошли только три судна: одно вверх и два — вниз по реке. По приказанию Смуги сторожить на берегу Амура можно было не больше недели. Если за этот срок «Сунгач» не покажется, Смуга решил идти на восток пешком. Конечно, все отдавали себе отчет в ничтожных шансах на встречу с «Сунгачом». Во-первых, они могли вообще не дождаться прохода буксира, а если бы он шел вниз по реке, не могли бы ожидать его возвращения. Кроме того, капитан Некрасов мог не согласиться на тайную перевозку беглых ссыльных. Смуга не очень рассчитывал на счастливый случай. Он послал боцмана и Томека на берег Амура скорее для очистки совести, тем более что и без того надо было ждать, пока Збышек и Наташа отдохнут и восстановят свои силы.

Но пока что боцман и Томек бессменно дежурили на берегу. Они боялись, что «Сунгач» пройдет мимо них ночью. В темноте они могли его не узнать. Однако суеверный боцман твердо верил в счастливую звезду Томека. Сколько раз сообразительность и чутье его юного друга помогали боцману выйти сухим из воды! Поэтому он ежеминутно отдавал Томеку бинокль, говоря:

— Взгляни-ка, браток! Ты ведь кое-чему научился от шаманов. Может быть, тебе удастся приворожить «Сунгач»!

Томек без устали следил за движением на реке, но буксира все не было и не было. На пятый день к вечеру, когда Томек готовил ужин, боцман, рассматривавший в бинокль зеркальную гладь Амура, воскликнул:

— Вниз по реке плывет старая калоша!

Томек забыл о еде. Он посмотрел на запад. Узкий столб дыма поднимался к небу. Через какое-то время обозначились контуры судна.

— Ах, пусть меня акула проглотит, если этот буксир не похож на «Сунгач», — воскликнул моряк.

Томек схватил бинокль. Он долго разглядывал судно, а потом одним духом выпалил:

— Вы не ошибаетесь, это буксир! И он тащит за собой две баржи!

— Я это уже давно видел и без бинокля, — высокомерно заметил боцман, гордый своим «соколиным зрением», остроту которого он неоднократно подчеркивал. — Я думал, что ты прочел его название!

— Увы, еще слишком далеко,