Действительно, сегодня мы впервые остались одни — до этого с нами всегда и повсюду ездила самая незаменимая в мире секретарша Валя. Правда, уединение это было весьма условным: вон, сзади тихонько крадутся «родственники» нашего «750»…

Больше мы на эту щекотливую тему не разговаривали и вообще до Барвихи ехали молча. Наталья смотрела в окно как-то по-особому, расслабленно, улыбалась и, казалось, вся была окутана довольством и умиротворением, даже что-то мурлыкала потихоньку.

У Барвихи нас перехватили. На обочине ожидала колонна из трех одинаковых «шестисотых», у среднего нетерпеливо топтался Сенковский.

На предложение пересесть в машину мужа Наталья молча покачала головой и небрежно ткнула большим пальцем через плечо. Типа: на место, барбос!

Сенковский, даже не попытавшись возразить, покорно кивнул, сел сзади и захлопнул дверь.

— Трогай, — не предвещавшим ничего хорошего тоном скомандовала Наталья и, глядя в зеркало заднего вида, приторно-сладко поинтересовалась: — Ну что, дорогой, ты еще не умер?

Я втянул голову в плечи и плавно тронул машину с места…

В этот раз мои опасения оказались напрасными: скандалить супруги не стали. Все было чинно-благородно, разговаривали о каких-то делах.

Единственно, бросалась в глаза разница в поведении. Наталья держалась как высокомерная и своенравная госпожа, а Сенковский — как ее забитый и донельзя зашуганный раб. Знаете, было неприятно наблюдать все это. Мужчина в рассвете сил, можно сказать, гений, повелитель империи, хозяин — и этак вот стелется… Да попробовали бы так со мной — убил бы, на фиг! И никакая красота не помогла бы.

А еще он смотрел на меня. Вернее, он вроде бы просто поглядывал в зеркало, но как будто старался поймать мой взгляд. Смотрел с этаким подтекстом, вопросительно… Было у вас что-нибудь или как? Признайся, намекни как-нибудь, не томи душу!!!

Мне было неловко и тягостно. Как будто я виноват во всем, что между ними происходит, и вообще, это именно я — самый главный мерзавец текущего момента…

Обед длился часа три, а по времени дня это был, скорее, этакий длиннющий полдник. Вернувшиеся хозяева притащили с собой ароматы дорогих сигар, деликатесов, изысканных вин (у меня аж в желудке заурчало) и приподнятое настроение. Оба были слегка раскрасневшиеся, вроде бы такие приветливые… Что характерно: чинно сели вдвоем на заднее сиденье. А может, из-за того сели рядом, что их провожали какие-то солидные толстые дядьки и тетки, надо было просто марку держать. Во всяком случае, выглядели они вполне счастливой парой, я даже подумал сдуру: может, помирятся?

Потом мы поехали, и через некоторое время Наталья заботливо поинтересовалась:

— Тебе сейчас в офис?

На что Сенковский галантно, с кавалерской интимной хрипотцой заявил:

— Мне туда, куда вы пожелаете, моя королева. Хочешь, все бросим и поедем ко мне…

Зря он это сказал!

— А ну-ка, останови, — коротко скомандовала Наталья мгновенно изменившимся голосом.

Мы встали где-то почти в самом центре, возле небольшого сквера. Следовавшие за нами «шестисотые» притормозили и тотчас же испуганно сдали назад — все в курсе нелюбви хозяйки к сопровождению, служба-то одна…

— Ну и чего ты себе вообразил?! — Вопрос был задан вкрадчивым тоном, почти шепотом — я едва его расслышал.

— Дорогая…

— Так я для тебя дорогая?! — Голос Натальи стремительно креп, рос в тональности и набирал обороты. — А кто тебя просит содержать меня?! Думаешь, я сама не справлюсь!!!

— Я прошу тебя, пожалуйста…

— Ты меня просишь?! Ты меня еще о чем-то смеешь просить?!

— Пойду, погуляю, — я открыл дверь и посунулся было наружу.

— Стоять! — командирски рыкнула Наталья — молодая парочка в скверике испуганно шарахнулась со скамейки и припустила прочь по аллее. — Сидеть!

— Дорогая, пусть в самом деле погуляет человек…

— Не поняла, кто здесь командует?! Закрой дверь, сиди на месте! Сейчас как раз о тебе говорить будем!

Я закрыл дверь и уже привычно втянул голову в плечи. Ну вот, началось…

— Дорогая, при чем здесь…

— Заткнись! Я сейчас говорю!

— Да пожалуйста, пожалуйста…

— Дорогой, у меня к тебе вопрос, — опять вкрадчивый елейный голосок — в зеркале отражается ангельская улыбка. — Ты зачем его мне подсунул?

Меж сидений в мою сторону простерся обличающий перст. Симпатичный такой перст, холеный… но, как ни крути, — обличающий.

— Дорогая…

— Молчать!!! Я тебя спрашиваю! Зачем! Ты! Его! Ко мне! ПОДОСЛАЛ?!!! Отвечать внятно, по существу!!!

А у них это, видимо, семейное. Со мной при собеседовании разговаривали примерно так же. Ну, естественно, — такой бешеной экспрессии не было, но тем не менее…

— Никто никого не подсылал…

— Ты за мной шпионишь, скотина! Подсмотрел, увидел…

— Да никто и не собирался…

— Зачем, я тебя спрашиваю?! Ты чего добиваешься?!!

— Послушай…

— Молчать, скотина!!! Ты что, хочешь, чтобы он меня е…?!!

— Дорогая…

— Какая я тебе «дорогая»?! Ты думаешь, он будет меня е… и потихоньку шпионить?! А если нет, то вы его потом, как Веничку, да?!

— Да при чем здесь он вообще, я не понимаю…

— Ну так на, получай, с-скотина!!!

«Щелк»! Спинка сиденья рядом со мной упала, взъерошенная Наталья с безумно сверкающими глазами подъерзала ко мне на коленях, в три приема стащила через голову платье, почти пополам порвав его по шву, и осталась в брильянтах, ажурной кружевной сорочке и чулках.

Я вообще-то не страдаю заторможенностью реакции и достойно веду себя в критических ситуациях… Но тут оторопел и на пару секунд утратил способность соображать — согласитесь, не каждый день такое случается…

В общем, я глазом моргнуть не успел: Наталья мгновенно оседлала меня, мертвой хваткой обхватила за шею и, упершись спиной в рулевое колесо, начала резко наддавать тазом, заполошно вереща:

— Е… меня!!! Е…, е…, е… — он же этого хочет!!!

Черт, да что же это такое!!! Парень я совсем даже неслабый, на здоровье не жалуюсь, но вот так, с ходу освободиться из этого интересного положения не смог, хотя и рвался, как раненый зверь. Она едва не задушила меня в своих объятиях — в этой хрупкой женщине было столько силы и одержимости, что хватило бы на двоих борцов классического стиля.

Барахтались мы целую вечность — минуты две, не менее: я изо всех сил выполнял жим полулежа, пытаясь отцепить беснующуюся красавицу от себя, Сенковский помогал сзади — тащил ее через спинку, а она злорадно визжала:

— А-а-а, так ты втроем хочешь?! Извращенец гнусный! Давай, пристраивайся сзади, скотина! Меня на всех хватит, с-скотина…