Мою холостяцкую жизнь, пожалуй, нужно считать от первой любви в начале первого курса и до того момента, когда я понял, что люблю свою будущую жену. Думаю, что это около 7 лет. В это время у меня была близость с семью девушками (женщинами, если уж быть биологически точным). Много это или мало? Если бы у меня не было других интересов, то это очень мало, но поскольку у меня были другие интересы, то это очень много – уйму времени я на это убил. Двух девушек я очень любил: одна на первом курсе дала мне огромное счастье, желанное в то время и ничем не замутненное; а вторая любовь, уже на пятом курсе, дала мне черт знает что, и большую занозу в сердце, которую, по сути, выдернула только моя будущая жена. Я не могу написать, что у меня с этими девушками был секс – пусть так пишут врачи в медицинских карточках. У меня со всеми была близость, и ни с одной я не начинал встречаться, имея в виду только секс, то есть я никогда не мог заведомо сказать, куда нас эти встречи заведут, и вполне мог жениться на любой. Мой опыт говорит, что как ты это ни планируй, а предсказать развитие событий между мужчиной и женщиной трудно, если вообще возможно. Давайте немного об этом.

Анализируя свое прошлое, я как-то по-новому взглянул на содержание прочитанных романов и фильмов о любви – они все как «штаны с одного плеча». Сюжетная линия возникновения любви практически всегда одинакова: он увидел ее – возникло чувство – ухаживание – счастливая любовь по американскому шаблону и трагический конец любви по советско-российскому шаблону. Из романа в роман и из фильма в фильм эта схема сохраняется, меняются только детали и перипетии. Вообще-то, это схема секса: он пришел в место сбора проституток – увидел ее – она понравилась – заплатил – «любовь». Не спорю, что настоящая любовь тоже так возникает и, возможно, даже в большинстве случаев. Но у меня по этой схеме любовь ни разу не возникла, однако я никогда не читал и не видел на экране схемы подобной моей. Вот смотрите.

Я – ученик слесаря-инструментальщика инструментального цеха завода им. Артема. Мне 18-й. На механическом участке цеха работает крановщица, она старше меня. Однако мне она ужасно нравится. Но я стесняюсь специально к ней подойти, а «случайно» не получается – она то на кране, то в компании более старших парней и с работы идет с ними. Не встанешь же под краном, чтобы на нее посмотреть – работяги засмеют. Помню, мне дали нетипичную работу – на механическом участке сверлить какие-то тяжелые станины. Она мне их краном подавала и снимала – такое было счастье! Но она имела какое-то отношение к художественной самодеятельности, не помню уже какое, но надо же как-то объяснить хотя бы самому себе, как я оказался в драмкружке заводского клуба. Она наверняка догадывалась, что я на нее «не ровно дышу», но никаких знаков мне не подавала, а я «ходил вокруг нее кругами», стесняясь как-то объясниться. Довольствовался, как пес в мультике, – «меня не видят – это минус, не прогоняют – это плюс».

А у этой моей прекрасной крановщицы была подружка – ужасная стерва. Худая, ехидная вульгарная блондинка. Она ситуацию вычислила и начала меня все время подначивать и подхихикивать. Тут и так стесняешься, а еще эта зараза приблизиться к подруге не дает. Возненавидел я эту стерву, смотреть на нее не мог. И вот как-то (я уже учился) мы отыграли в клубе какой-то концерт, наверное, к Октябрьским. Завклубом организовал вечеринку для участников, потом начались танцы, и эта стерва подходит и приглашает меня. Послать ее подальше – высмеет! Ну и я положил ей руку на талию, положил с большим отвращением. А к концу танца был влюблен в нее по уши. Ну, может, и не к концу танца, но к концу вечера мы уже в каком-то закутке целовались, и я был где-то на седьмом небе. Говорят, что от любви до ненависти один шаг, но я-то сделал этот шаг в обратном направлении. Кстати, когда моя прекрасная крановщица узнала, что я встречаюсь с ее подругой, то тут же нашла способ дать мне понять, что я очень интересный мальчик. Ага! Поздно, мне уже никто иной не был нужен.

А любовь на пятом курсе возникла так. Я эту девушку знал до этого года два. Наш СТЭМ выступал вместе с вокально-инструментальным ансамблем – так было легче и нам, и зрителям. А в ансамбле пели, по-моему, человек пять студенток младших курсов, в том числе и эта девушка. Она была симпатичной, но не более того, вместе с ней пели девушки гораздо красивее. Кроме того, вскоре выяснилось, что она встречается с гитаристом, а я подобных пакостей товарищам не делаю. Короче, она была мне совершенно безразлична, хотя в течение этого времени мы виделись очень часто – и выпивали вместе, и в Ленинград ездили в одной компании.

Перед началом пятого курса поехала наша самодеятельность в наш спортивный лагерь самим развлечься и тамошний народ повеселить. И чуть ли не в последний день стало мне после обеда скучновато, смотрю – у сторожа лодочной станции удочка стоит. Попросил, тут же нашел полулитровую стеклянную банку, выкопал пару червей, сел в свободную лодку и подгрёб к противоположному берегу Самары. Приткнулся в камышики и забросил. Клевало хорошо, но один бубырь. Это такая рыбка, похожая на бычка, но о-очень маленькая. Её обычно ловят как живца для окуня и судака. Ладно, думаю, дай, половлю, если сторожу не потребуется, то отпущу. Помыл банку, налил воды и складываю в неё добычу. Сижу, никому не мешаю, вижу, через Самару ко мне плывут две головки – эта девушка и её подружка, очень симпатичная. Наплыли мне на поплавок, я их обругал за то, что они мне рыбу распугали, они, конечно, посмеялись над тем, что я называю рыбой (когда я из-под них выдернул очередного бубыря), но всё же отплыли недовольные таким приёмом. Однако подружка успела стрельнуть по мне пару раз глазками и попала. А я в те годы был любопытным: «Чего это, – думаю, – они Самару переплывали? Надо будет, – думаю, – вечером на танцы сходить, с этой подружкой потанцевать и узнать, что там и к чему».

Пошел вечером на танцы, они действительно там, стоят возле оркестра, в котором как раз играл парень этой девушки. Я начал проталкиваться, но когда подошел, то подружка уже танцевала с каким-то студентом, мне ничего не оставалось, как пригласить эту девушку. Потанцевали, она мне рассказала, что ее подружка танцует со своим постоянным другом, и я понял, что в стрельбе глазками я увидел то, что сам хотел, а не то, о чем мне сигнализировали. Мне стало скучно, я решил вернуться в лагерь и переплыть на другой берег Самары – мы там ночью жгли костер, и на огонек к нам залетали разные симпатичные существа. А эта девушка сказала своему парню, что уходит в лагерь, и мы вместе пошли. Чтобы спрямить дорогу, надо было перелезть через невысокий забор, сначала я перепрыгнул, а потом она. Я, чтобы помочь ей, принял ее, она упала мне в объятья, и мы как-то сразу поцеловались. И пошло-поехало! Месяцев пять. Со всеми приличествующими атрибутами – дикой радостью, страшной ревностью, бессонными ночами и т. п.

Вот я и пишу, что когда начинаешь встречаться с девушкой, то никогда толком не знаешь, чем это кончится, – может быть, как и с сексуальной партнершей – оргазмом или несколькими, а может, чем-то таким, что окончится для тебя огромным счастьем.

Женщина – это не только тело, это и нечто, что называется душою. Обычно женщины очень следят за тем, как выглядит тело, и это, безусловно, правильно. Но мужчины любят их в комплексе, и тело – далеко не определяющий фактор. Уж если мужчина полюбил, то ему в женщине кажется прекрасным все, и все это достойно любви. Не буду приводить примеры этому, тут можно опереться на общее положение: если бы это было иначе, то любимыми были бы только какие-то топ-модели, однако в жизни любимыми становятся (или по крайней мере раньше становились) почти все женщины, а топ-модели, боюсь, в последнюю очередь. Ведь за что любить тело, пусть даже ослепительно красивое, – это всего лишь мешок с мясом и костями. Желать этот соблазн, это мясо можно, а любить-то за что? Сегодня женщины очень много уделяют внимания тому, как они выглядят, но очень мало тому, за что их можно полюбить. Так мне кажется.