Джованни Амендола о фашизме:

«Это положение, при котором нормальные отношения между государством и обществом совершенно извращены: общество существует для государства, а государство для правительства, а правительство для партии».

Но Муссолини был добрый дядя. И его ребята были приличные парни. Они редко убивали, чаще просто избивали своих противников до полусмерти. Правда, многие пострадавшие уже не могли оправиться после побоев и вскоре умирали, но это было уже их личное дело – могли и не умирать.

Это был облегченный, утонченно-европейский вариант политического бандитизма. Это были цветочки, ягодки появились позже.

«Всякая сила моральна» – вот тезис, который я ненавижу с детства, с той поры, когда я еще не знал его точной формулировки. Я буду ненавидеть его всю жизнь.

1.9.

У Блока в дневнике есть запись:

«Хотел бы много и тихо думать, тихо жить, видеть немногих людей, работать и учиться. Неужели это невыполнимо?»

Я живу именно так, как хотел Блок. Чего же мне еще надо? Уверенности. Да, только уверенности, что моя жизнь не будет завтра смята в комок, как клочок газеты.

3.9

В детстве и отрочестве я, разумеется, был бессмертен.

Пришла юность. Смерть вышла из-за угла и улыбнулась мне жуткой своей улыбкой. Я испугался и понял, что надо бежать. Я бежал долго и наконец перешел на шаг. «Кажется, она отстала!» – подумал я и увидел перед своим лицом ее оскал. Стало ясно, что бежать бесполезно.

Теперь мы идем с нею рядом. От нее несет холодом, как из погреба, поэтому у меня все время насморк.

Но в ее улыбке, как ни странно, есть что-то детское.

5.9

Дача. Тихий, теплый, почти южный вечер. Трещат сверчки. Тихая музыка по радио. Небо в крупных звездах.

Час всепрощения, благодарственный час.

Благодарю мироздание, приютившее меня!

Благодарю жизнь, которая была ко мне строга, но благосклонна!

Благодарю искусство!

Благодарю эту ночь, и сверчков, и небо в крупных звездах!

6.9

Утром ходил за грибами. Нашел штук сорок белых. Они росли в молодом сосняке на белом мху. Шляпки у них темные, красно-коричневые, почти вишневые. Каждый раз, когда заметишь такую шляпку, сердце сладко екает. И потом, когда погружаешь пальцы в мох, нащупываешь ножку, осторожно поворачиваешь ее, подымаешь гриб и рассматриваешь его – какое это наслаждение!

10.9

На улице подошел ко мне пьяный и представился:

– Зайцев!

Потом сказал:

– Знаете Пушкина? Поэт великий. А Твардовского знаете? Три поэта есть у России – Пушкин, Твардовский и я, Зайцев! Слушайте!

И он прочел очень складную басню, не хуже, чем у Михалкова.

5.10

Война продолжается.

Грохот. Лицо солдата, искаженное мукой смерти. Лицо солдата, искаженное ненавистью. Лицо солдата, искаженное ужасом.

22 года прошло, но война все продолжается. В тысячах кинотеатров, в миллионах книг рвутся авиабомбы, горят танки и мертвецы, не моргая, смотрят в небо. Война затянулась. Она никак не может окончиться.

Завтра я вылезу на бруствер и заору: «Впере-е-е-ед!»

И упаду лицом вниз в жидкую глину.

А после танк раздавит мой труп, вотрет его в землю и умчится, неся на гусеницах частицы моей плоти.

Послезавтра я буду сидеть в десятом ряду партера и смотреть на себя, падающего лицом вниз в жидкую глину и на танк, раздавливающий мой труп.

Войне не видно конца.

6.10.

Интонация – освободиться от иронии.

Ритм – освободиться от повторов.

Жизнь – освободиться от лени.

Работать!

9.10.

У египетской царицы Хатшепсут был возлюбленный – зодчий Сенмут. Он построил для нее знаменитый храм в Деир-эль-Бахри, самый красивый храм Древнего Египта.

Зодчий Сенмут – это я. Прошло 35 веков, и я родился второй раз. А царица не родилась. Отсюда все мои несчастья.

Быть может, она родится позже и не найдет меня на Земле. И жизнь ее будет печальна. Второй раз нам не суждено было встретиться.

На фотографии ее статуя. Я вглядываюсь в ее лицо, и оно кажется мне знакомым. Да, я помню его, хотя прошло уже 35 веков. Нужно вспомнить все остальное! Необходимо вспомнить! Это очень важно!

18.10

Шквальный ветер. Вода в Неве стоит вровень с берегами. У всех булочных очереди – паника. На Петроградской говорят, что Васильевский уже затоплен, а на Васильевском – что вся Петроградская уже под водой. Но вода еще не перелилась через край.

Получил диплом кандидата наук. Скромная на вид бумаженция, и сколько из-за нее унижений!

Первый космический корабль опустился на Венеру. Атмосфера планеты, как и предполагалось, состоит почти из одного углекислого газа.

19.10

В душе у меня как-то стихло, и эта тишина уже пугает.

27.10

Бюрократическая машина. Медленно вращаются огромные зубчатые колеса. Подставишь палец – затянет руку, потом и всего целиком. Долго будет крутить тебя между колесами. После машина выплюнет тебя, полураздавленного, полуживого. Очнешься и увидишь в руке бумажку, ту самую, из-за которой сунул палец.

По закону как кандидат наук имею право на дополнительную жилплощадь. Но право – звук пустой. Нужна бумажка с печатью.

Три дня мяли меня зубчатые колеса, и вот – о радость! – бумажка в руке. Теперь я буду платить за квартиру на 3 рубля 50 копеек меньше!

7.11

Фильм Эйзенштейна «Октябрь». Прекрасно сделано. Но если судить по фильму, центральной фигурой революции был, как ни странно, Антонов-Овсеенко – живописный человек в широкополой шляпе, в очках и с кудрями до плеч.

20.11

Две женщины. Одна говорит обо мне:

– Он же поэт!

Вторая спрашивает меня:

– Это правда? А вы как – под гитару или просто?

– Под баян, – отвечаю я, – а иногда и под балалайку. Под балалайку даже лучше получается.

3.12

Православие – самый азиатский, самый косный вариант христианства. Веками оно отсекало Россию от Европы. Благодаря ему средневековье тянулось у нас до конца XVII века. Живопись прозябала шесть веков. Не было литературы, театра, музыки, не было никаких наук. А потом, уже в девятнадцатом и в начале двадцатого, пышным цветом расцвел цветок антисемитизма – начались еврейские погромы.