мне, что с тем, на что так восторженно пишет мать и о чём так загадочно намекает отец, дело может обернуться вовсе не так безоблачно. Почему? А бес его знает. Интуиция, она же шестое чувство, она же — квинтэссенция жизненного опыта, на нехватку которого мне грех жаловаться…

VII

— Суть идеи заключается приблизительно в следующем…

Шарль нервничал, а от того говорил быстро, мешая английские и французские слова, так что синхронный перевод, который выполнялаТася, пятнадцатилетняя девочка из Новосибирского кружка юных астрофизиков при одном из тамошних академических институтов, был делом непростым. К счастью, Тосе вполне хватало словарного запаса, чтобы с ходу щёлкать специальные термины, которыми юный француз использовал по поводу и без оного.

— …мы получаем возможность разогнатькосмический зонд до сколь угодно высоких скоростей, возможно даже субсветовых, не покидая пределов Земли и не потратив на это ни единого грамма топлива из бортового запаса.

Слушатели зашумели — заявление было сильным. «Пани Зося», мало что понимающая в космонавтике и физике (она закончила четвёртый курс филфака ЛГУ) постучала карандашом по столу и сделала строгое лицо.

— Тише, пожалуйста! Шарль, мон ами, продолжайте!

Чернявый француз, услыхав такое обращение от первой красавицы среди вожатского состава лагеря, расплылся в довольной улыбке. По моему, он был тайно в неё влюблён — как, впрочем, половина мальчиков старших отрядов.

— Надо пробурить шахту…. Да, шахту-колодец диаметром в десять-пятнадцать метров и глубиной в пять километров, возможно в семь. Тщательно его… как это…. Изолируем? Нет, герметизируем. — продолжала Тася. Всё же иногда она запиналась — по большей части, потому что не могла угнаться за нервничающим «докладчиком».

— Потом откачиваем весь воздух, так, чтобы образовался вакуум…

Хотел бы я посмотреть, как вы будете выкачивать воздух из пятикилометрового ствола диаметром в десять метров… — я едва сдержал сардоническую ухмылку. — Как не бетонируй стены такого «колодца», как не обшивай его сварными стальными листами (да хоть титановыми, один чёрт…) протечки при таких масштабах неизбежны. Впрочем, при желании можно справиться и с этой проблемой — достаточно держать постоянно работающими мощные вакуум насосы…

— … в нижней части устанавливаем один над другим два «космических батута» на расстоянии примерно метров сто один от другого. Вверху устанавливаем на крепёжных фермах космический зонд и по сигналу сбрасываем его вниз! Под действием земного тяготения, зонд разгоняется в вакууме колодца с ускорением равным одному «же» — и попадает прямиком в «горизонт событий» первого «батута»! Оттуда он отправляется в точку старта — и процесс повторяется столько раз, сколько понадобится для того, чтобы зонд приобрёл нужную скорость. Когда это происходит — отключается первый, верхний «батут» и одновременно включается нижний — и он-то отправляет наш «полезный груз прямиком в космическое пространство, в заранее заданную точку! И всё, дело сделано — корабль летит к звёздам на субсветовой скорости, без всяких там фотонных отражателей и антивещества! Конечно, реализовать такой проект будет очень непросто, но можно сначала построить уменьшенный действующий образец — скажем, с колодцем диаметром в один метр и глубиной метров в восемьсот.

Слушатели некоторое время молчали, переваривая сообщение. Я их понимал — что-то в было в этой идее… что-то, неуловимо схожее с бароном Карлом Фридрихом Иеронимом фон Мюнгхаузеном, вытаскивающим себя из болота за волосы вместе с конём.

Наконец во втором ряду взлетела вверх рука. Ага, Середа — что ж, следовало ожидать…

— А сколько раз придётся повторить этот цикл для разгона… ну, хотя бы до одной трети световой? — спросил калужанин. — Этой скорости в принципе достаточно для полётов к планетам-гигантам и поясу астероидов…

Шарль затараторил что-то на чистом французском, Тася осеклась, беспомощно всплеснула руками, затормозив, таким образом, учёный диспут. А когда с вынужденным затыком справились — выяснилось что да, процесс разгона может затянуться даже и не на один год, но Шарль вовсе не считает это помехой. Экипажа в зонде (и уж, тем более, в макете) нет, времени навалом. Можно, добавил юный француз, построить экспериментальный образец ещё меньше — скажем, с глубиной колодца 50-70 метров,для проверки принципа действия этого вполне достаточно!

Следующий вопрос задал земляк нашей «синхронной переводчицы», парень из Новосибирска:

— Если предположить, что ваш зонд — не модель, а нормальный, полноразмерный образец — всё же отправится к звёздам — то как он будет тормозить в точке прибытия, скажем, возле той же Проксимы Центавра, ближайшей соседки нашего Солнца? Или к звезде Барнарда, до которой двумя световыми годами дальше? Ведь на то, чтобы сбросить такую громадную скорость придётся потратить уйму времени и, кстати, ракетного топлива — а где вы его разместите на относительно небольшом зонде?

У француза и на это был готов ответ.

— Проще простого!

Он усмехнулся, словно демонстрируя удивление: как это можно не догадаться о таких элементарных вещах?»

— На определённом расстоянии раскрываем своего рода «тормозной парашют» — огромный зонтик из кремнийорганической плёнки, который будем тормозить зонд под давлением «солнечного ветра», исходящего от звезды. Заодно, этот «зонтик» будет снабжать системы зонда электрической энергией. Конечно, процесс торможения затянется на несколько лет — но ведь автоматическому устройству некуда торопиться?

Шум с «зале» усилился — теперь уже все обсуждали экстравагантную идею француза, не обращая внимания на настойчивый стук Зосиного карандаша.

— А как быть с магнитным полем Земли — спросили из заднего ряда. — Оно ведь меняется по мере приближения к центру планеты — а значит, ваш зонд будет представлять из себя проводник, движущийся в переменном магнитном поле, а при этом возникает ЭДС. Что, если он у вас попросту сгорит?..

И так далее, и тому подобное. С какого-то момента я стал пропускать вопросы и ответы мимо ушей. Следующим проектом должен быть наш, дворцовский, а точнее — мой собственный, так что следовало хорошенько сосредоточиться. В особенности, имея в виду содержание полученного сегодня утром письма.

Что ж, примерно такого исхода сбора я и ожидал. Не поймите меня неправильно, дело не в самоуверенности попаданца, свысока взирающего на своих малолетних конкурентов. Я печёнками ощущал, что мой проект реальнопревосходит остальные — и по уровню проработки, и по глубине аргументации, и — далеко не в последнюю очередь! — по смелости. Конечно, идею Шарля насчёт разгонной шахты-колодца тоже не назовёшь «приземлённой» — да простят меня за невольный каламбур, — но уж слишком она… громоздкая, что ли? Видимо, слушатели представили себе всё это — и грандиозную бетонированную