Сара смотрела мне прямо в глаза так долго, что мне стало неуютно. Беспредельно долго, так что от моей гримасы, изображающей раненые чувства, начали побаливать мышцы век. Наконец она вздохнула и опустила голову мне на грудь.

– Прости, Том. Просто я…

Она не закончила фразу «Просто я…», приглашая меня продолжить беседу вопросом: «Просто что?», как мне показалось. Но я не собирался этого делать. О нет, господи помилуй! Я бы хотел похоронить этот вопрос и закрыть его раз и навсегда, но у меня не было готовых ответов, так что фраза повисла в воздухе. Изо всех возможных вариантов этот был самым приемлемым.

Немного позже я начал поглаживать ее волосы. Я гладил их некоторое время, притворяясь, что снова погрузился в чтение. Ее голова лежала так, что глаза были не видны, но явно открыты: взгляд Сары был настолько пронизывающим, что я видел, что она вглядывается куда-то, даже не видя ее глаз. Я не подал виду, что чувствую, что глаза ее все еще смотрят в глубь спальни, потому что тогда мне пришлось бы спросить: «О чем ты думаешь?», что было явно опасным направлением. Хотя это слишком ясно, что я не спрашиваю, о чем она думает, словно признаю собственную вину. Вместо этого я старался проводить по ее волосам так, как гладят голову человека с закрытыми глазами. Ситуация, как вы видите, дошла до высочайшего уровня напряжения. Я хотел подвинуться в кровати, потому что у меня заболел синяк, но не осмеливался. Ситуация была настолько непредсказуемой, что любое внезапное движение, шум или даже малейшее перемещение попки могли вызвать пламенную дискуссию. Я продолжал гладить ее по голове, пока не решил, что можно позволить себе тихо-тихо зевнуть, сигнализируя, что пора спать, и медленно выключить свет.

Темнота была озвучена тишиной. А потом Сара, не двигаясь, прошептала:

– Ты любишь меня?

– А где же сравнения? Как тележка любит поверхность дороги? Больше, чем есть фотографий кошек в Интернете? Как что?

– He как что. Просто… ты меня любишь?

Я прижал ее крепко к себе, так крепко, что чуть ли не сломал ей позвоночник.

– Господи, да. Конечно, я люблю тебя.

– 'Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросила Эми за секунду до того, как выпустить изо рта взрыв сигаретного дыма.

– Нет… – ответил я довольно мрачно.

– Понимаю, имеешь полное право.

Я не видел Эми целую неделю и не разговаривал с ней столько же. Я знаю, что некоторые могут не общаться со своими агентами месяцами, но я и Эми редко обходились без того, чтобы не встретиться или поговорить по телефону несколько раз в неделю. Это было частью стратегии Эми, ее маленькое нотабене: «Я твой агент, мы едины духом». Я не знаю, сколько у Эми было клиентов, определенно несколько десятков, но с ней всегда было ощущение, что ты не просто ее любимчик (отложим в сторону некоторые вздорные детали контракта), но вообще единственный ее клиент. Но я думаю (и так бы мне и хотелось думать), что это было не просто игрой. Иногда мы просто встречались пообедать, потому что ей хотелось со мной пообщаться. Чтобы поболтать, она могла заказать несколько бутылок вина, не беспокоясь, что кто-то их выпьет. Именно Эми предложила встретиться на этот раз, чтобы обсудить, как продвигаются книжные дела, и пожелала оплатить счет.

– Имеешь право, – повторила она насмешливо. – Но предупреждаю, что мне довольно сложно понять, что можно говорить твоей девушке, когда я не знаю, что говорить нельзя, если ты понимаешь, о чем я?

– Да… спасибо, что прикрыла меня. Я тебе обязан.

– Ага.

– Но мы просто друг друга не поняли.

– Ах… ха-а-а…

– Не сомневаюсь.

– Всенепременно.

Я ответил громким протяжным вздохом.

– Хорошо, Том, не обижайся и не капризничай. Я не собираюсь быть твоим личным прихотерапевтом. Не подумай, что я намереваюсь заняться твоим воспитанием. Да, действительно, я надеялась, что ты повзрослел и избавился от сотворения кумиров – увлечения женщинами, которые обладают особым очарованием индустриальной постройки.

– Я не встречался с Фионой.

– А я что сказала – Фиона?

– Всего лишь недоразумение.

– Неважно. Я советую тебе еще раз хорошенько подумать. Всегда лучше сначала хорошенько подумать.

Эми осушила стакан вина и, держа во рту сигарету, наполнила новый. Всю последнюю неделю, с тех пор как мы расстались с Джорджи, я провел очень скрытно, но самое сложное оказалось – прятать сигареты. Нос Сары был просто радаром. Она точно могла бы профессионально заняться вынюхиванием нелегально провозимых сигарет на таможне в Дувре. Я серьезно подумывал о том, чтобы снять где-нибудь квартиру под чужим именем, просто чтобы я мог там спокойно курить.

– Можно стрельнуть сигарету? – я повел подбородком на пачку сигарет Эми, лежащих на столе.

– Когда ты начал курить? – спросила она. В той особо нервирующей манере, как и можно было ожидать.

– Я не сказал, что начал курить, я всего лишь спросил, можно ли мне сигарету?

– Это что – часть твоего магического замысла, над которым ты работаешь?

– Знаешь, вполне приемлемо выкурить сигарету без того чтобы «начинать курить».

– Это слишком утонченно для меня. Я агент, а не писатель, если помнишь.

– Послушай, если ты не хочешь давать мне сигарету, так и скажи.

– Нет-нет, бери, пожалуйста.

– Спасибо. Нет такого шотландца, который пожалел бы сигареты.

Я зажег сигарету. Ощущение просто потрясающее.

Эми затаенно смотрела на меня какое-то время. Я было решил, что она собирается сказать нечто, что мне совсем не хотелось бы слышать, но, к счастью, пока возможные реплики все еще витали в воздухе, ее особый умственный термостат выключился, и она отвела глаза. Я насладился парой безмятежных затяжек в ожидании, пока она вернется. После прогулки по сторонам энергия обратилась в живое тело, взгляд снова сфокусировался, и, чтобы начать новую тему, Эми сказала:

– Так… в общем… «История роста»…

– Я в курсе, что книга продается бешеными темпами. Разве они не допечатали два дополнительных тиража?

– Они печатают уже третий. Пол побежден.

– Почему?

– Потому что он понимает, что они явно издадут больше чем двести тысяч копий и он должен будет отдать нам те призовые деньги, о которых мы договаривались. Ему проще отрезать себе яйца и вручить их нам, чем отдать еще два процента прибыли. Кстати, вполне возможно, он именно так и сделает, потому что он знает, что я его обставила и добилась самых выгодных для нас условий. Так что его яйца уже у меня в кармане.

– Неплохо.

– И для тебя тоже хорошо. Когда мы дойдем до отметки двести тысяч копий, у тебя в кармане окажутся еще тридцать тысяч фунтов.