– С тобой пойти? – предложил капитан, немолодой, но крепкий, явно в прекрасной физической форме.

– Пошли, – кивнул Антон. – А то мало ли что. Ствола у него быть не должно, как я надеюсь, а с ножом он управляется лихо.

К этому времени Сташис уже получил ответ экспертов: на коробке обнаружены следы, оставленные людьми, имеющими вторую положительную и третью отрицательную группы крови, в то время как на ноже, которым убили Инну Ефимову, следы оставил только человек с третьей группой крови и отрицательным резус-фактором. Игорь Журихин.

Они вместе вошли в подъезд, поднялись на второй этаж, и участковый нажал кнопку звонка. Звонок не работал. Тогда он постучал кулаком в дверь.

Из-за двери послышались неспешные шаги, Антон ждал вопроса «Кто там?» и уже приготовился выдать одну из обычных легенд, которыми в таких случаях пользуется полиция, но никакого вопроса не последовало. Просто открылась дверь.

На пороге стоял невысокий худощавый молодой мужчина, чуть моложе самого Антона.

– Нашел, значит, – горько произнес он.

Антон узнал голос. Значит, это Игорь Журихин поджидал его тогда в подъезде. Потому и узнал сразу, ведь они с Шокиным следили за ним, наверное, не один час.

– Ну, стало быть, так, – ответил Антон.

– Да и нас. ть, – выдохнул Журихин. – Эта сука мою сестренку жизни лишила, а я с ней рассчитался по полной. Теперь и сесть не жалко. В отказ не пойду, во всем признаюсь. Чего, наручники-то прямо сейчас надевать станешь?

– Да успеем еще, – Антон махнул рукой. – Куда нам торопиться-то? Посидим, поговорим, может, ты нас даже чаем угостишь напоследок, а то потом мне тебя, конечно, придется в камеру отправить, а там уж чаю-то не дадут. Вот и капитан с нами посидит, тоже почаевничает. Мы ж мужики, нам суетиться не к лицу.

Значит, Журхин собрался брать все на себя, понял Антон. Имя своего друга Юрия Шокина он не назовет даже под пытками. А может, и бог с ним, с этим Шокиным? Конечно, соучастие в убийстве в форме пособничества – это не кот начхал. Но, с другой стороны, убийца, исполнитель – вот он, отпираться не собирается, показания давать готов, а Шокин – честный работяга, и ребенок у него вот-вот родится…

«Будь она проклята, эта моя работа! – с внезапным ожесточением подумал Сташис. – Брошу ее и пойду в дворники. Пусть меньше платят, зато и моральный выбор делать каждый день не придется».

* * *

Чтобы выполнить просьбу своей «не первой, но вечной» любви, Олегу Семеновичу Усикову пришлось наврать своим подчиненным и уехать за город, где Вадим Константинович Орехов проживал в собственном двухэтажном доме. Настя с Дзюбой ехали следом и теперь сидели в машине, нетерпеливо ожидая возвращения Уса.

Наконец ворота разъехались в разные стороны, на дорогу выехала машина Усикова и направилась в сторону выезда на шоссе. Настя двинулась следом. Автомобиль начальника службы безопасности «Файтер-трейда» съехал на обочину и остановился, не доезжая метров ста до трассы.

– Ну что, любовь моя, – начал Ус, – имею тебе сказать, что номер пистолета, который находится в комнате Филиппа, совпадает с тем номером, который указан в документе на оружие. То есть это именно тот травматик, который он приобретал законным путем. Но, как ты и предполагала, переделанный под стрельбу боевыми патронами.

– А второй ствол? – нетерпеливо спросила Настя.

– Второго нет. Я все обыскал, я ж в этой комнате уже давно каждую нычку знаю, каждую дырку, каждую щелку. Ствол только один, купленный легально.

– Значит, все правильно, – удовлетворенно констатировала она. – Но если я права, ему нужны свидетели, хотя бы человека три-четыре, для верности. Орехов никакого приема в своем доме не планирует?

Ус отрицательно покачал головой.

– Вадим Константинович вообще большие приемы дома не устраивает, если нужно – арендует ресторан, или клуб, или пансионат за городом.

– А просто гости к нему приезжают? Ну, какие-нибудь знакомые, на ужин, например, или на обед, или на шашлыки? Может, какая-нибудь семейная пара?

– Это да, – кивнул Олег Семенович. – Это бывает. В холодные месяцы не часто, а вот в теплое время года он любит на шашлычки людей позвать, но тоже не толпу, так, человека три-четыре. Ближний круг, так сказать. Кстати, вот в субботу как раз такое мероприятие планируется.

– В субботу, в субботу… – Настя поковыряла носком кроссовка землю рядом с колесом своей машины. – Сегодня понедельник. Времени вагон. Давай, Олежек, будем встречаться с твоим боссом. И чем быстрее – тем лучше. Жду от тебя звонка.

Они снова расселись по своим машинам и помчались по трассе в сторону Москвы.

– Рома, найди Ульянцева, пусть поставит ноги за маленьким Ореховым. Мы с тобой участвовать не можем, он нас видел.

– Да ладно, Анастасия Павловна, не запомнил он нас.

– Все равно рисковать нельзя. И Антона вовлекать в это тоже нельзя, потому что в любой момент рядом с Ореховым может появиться Власов, а Власов Антона знает. Короче, здесь мы Ульянцеву ничем помочь не можем, так что вся надежда только на него самого. Но если у Федора что-то не будет получаться, ты мне перезвони, ладно? Я тогда к своему шефу обращусь, у нас пара-тройка «топальщиков» в конторе есть, и если Кирган согласится платить…

– Он согласится, – горячо заверил ее Роман.

* * *

Ох, как же не любил следователь Баглаев такие разговоры! Но профессиональная честь не позволяла ему перекладывать неприятную работу на адвоката, хотя многие именно так и поступают.

Они вместе поехали в следственный изолятор, куда Баглаев предварительно позвонил, попросив организовать ему допросную к определенному часу. Это вот адвокаты пусть сидят часами в очередях, ожидая, пока освободится комната, а следователь время терять не может, он на государственной службе.

Ламзин выглядел неплохо, во всяком случае, сломленным и упавшим духом не казался.

– Валерий Петрович, – начал Баглаев без длинных предисловий, предпочитая побыстрее разделаться с неприятной частью разговора, – я в присутствии вашего адвоката приношу вам свои извинения. Я совершил ошибку, и теперь я ее признаю. У следствия появились убедительные доказательства вашей непричастности к убийству Михаила Болтенкова.

– Значит, меня выпустят? Когда? – сразу же спросил Ламзин.

Он не был сильно удивлен, даже как будто ждал чего-то подобного. Он знал о своей невиновности и был уверен, что рано или поздно правда будет доказана.

И вот тут начиналось самое неприятное.

– Вас обязательно выпустят, Валерий Петрович, – мягко сказал следователь. – Но не сейчас. Дело в том, что следствие столкнулось с очень опасным и предусмотрительным преступником, который может узнать о том, что вас освободили, и изменить свои планы. Сейчас, когда он уверен, что его никто не ищет и даже не подозревает, он составил определенный план, и если мы верно просчитали ход его мыслей, мы сможем взять его с поличным и доказать его вину. Как только он поймет, что в вашу виновность следствие не верит и начинает искать другого обвиняемого, он может затаиться, а потом изменить план, и мы уже не узнаем, каким он будет, понимаете? Он уйдет от наказания. Мы не сможем доказать его вину. И получится, что убийство вашего коллеги Болтенкова останется нераскрытым, а на вас навечно повесят ярлык человека, которого подозревали в убийстве, но не посадили просто потому, что адвокат попался опытный и дело развалил, а на самом-то деле вы, конечно, преступник и убийца. Разве вам хочется, чтобы так вышло?