Я, собственно, тебе хотел сказать, что заседание актива школы по твоему вопросу будет сегодня после уроков. Проблем быть не должно, так что сразу тебя и примем в комсомол. Но все равно хотел с тобой до этого поговорить, подготовить к возможным вопросам. Валить, конечно, не должны, но все равно нехорошо получится, если ты совсем не будешь разбираться в учении марксизма-ленинизма.

– Эм… – Я на секунду подвис, понимая, что Роман прав, и я действительно ни в зуб ногой в этих вопросах, да и вообще капитально плавал в теории социализма и коммунизма. – Спасибо. Я чего-то об этом совсем забыл. Как-то из головы вылетело.

– Я так и думал, – кивнул комсорг и положил мне на стол пару брошюр. – На переменах погляди пока вот эти книги. Тут коротко история ВКП(б) и главные даты и события. И основы марксизма-ленинизма. Только не психуй, но они для детей. Просто я ничего более краткого не нашел.

– Да хоть для чайников со свистком, – подмигнул я смущенному парню. – Я не обидчивый. Спасибо, Ром, буду должен.

– Все в порядке, – отмахнулся Еремин, а потом хлопнул себя по лбу и кинулся к своей сумке. – Блин, вот еще держи. Это устав ВЛКСМ. Его надо обязательно выучить. Наши школьные секретари тебя особо пытать не будут, а вот представитель райкома очень даже может. И если поймает на незнании устава – сразу срежет кандидатуру. Лучше не давать повода.

– Как скажешь, товарищ начальник. – Я уже немного пожалел, что ввязался во всю эту эпопею с комсомолом, но бросать дело на полпути было не в моей натуре, так что покорно принял еще одну книгу. Хорошо хоть тоже нетолстую. – Знал бы, вчера бы полистал. Но постараюсь мордой в грязь не ударить.

– Ты ее сначала от прошлой отмой, – не смогла промолчать Полякова. – Ром, зря ты это затеял. Он только читать их будет полгода. И еще год соображать, что именно там написано.

– Мария, а ты чего такая злая? – Я ехидно прищурился. – Неужели товарищ комсорг недорабатывает? Роман, так нельзя! Ставлю тебе на вид, что женщину нужно удовлетворять полностью, а не засыпать через пару минут. Ты же комсомолец, активист! Вот и прояви активность!

– Чего ты сказал?! – мигом залилась краской девушка, подскакивая с места. – Да я тебя…

– Семен, за базаром следи, – Еремин тоже набычился. – А то можешь и в морду получить.

– Запросто. – Я перестал улыбаться и тоже нахмурился. – Только ты свою красавицу угомони. У нас, конечно, равноправие полов и все такое, но бить женщин я не приучен. Так что в следующий раз челюсть сломаю тебе. Потому что кто уж должен следить за метлой, так это она. И мне плевать, какие у нее мотивы и обиды, или за кого она впрягается. Если у кого-то есть претензии – пусть подходит, обкашляем. Без посредников. Я понятно объясняю?

– Более чем. – Роман скрипнул зубами, но, на удивление, обострять конфликт не стал. – Маша, можно с тобой поговорить? Давай выйдем.

– Из-за этого урода ты со мной хочешь разбираться?! – опешила Полякова. – Рома, ты серьезно?! Я… да пошел ты!!!

– Я просто хочу поговорить с тобой, наедине, – тяжело вздохнул Еремин. – Как раз потому, что не хочу тебя обижать. Просто…

– Просто что?! – Машка откровенно нарывалась на конфликт. – Просто тебе так дорога карьера, что ты готов мной ради нее пожертвовать?!

– Ты неправа! – тоже повысил голос Роман. – И я никем не жертвую.

– Да конечно!!! – истерично рассмеялась девушка. – Ты просто активно продвигаешь морального урода и бандита, потому что это может тебе помочь. И тебе плевать, сколько человек пострадает от него в будущем.

– Семен изменился, – косморг буквально почернел лицом. – Я верю, что он стал другим человеком.

– Человеком?! – истерично рассмеялась Полякова. – То, что он кого-то там случайно спас и придумал одну песню, не делает его человеком. Вспомни, что он сделал с Леной!

– Ну да, я же убил ее, – задумчиво кивнул я. – И потом труп изнасиловал. Или наоборот? Так реально, что я такого с ней сделал? Потискал на танцах. Действительно трагедия. Как можно?! Позор! Ведь мальчики и девочки должны ходить по разным сторонам улицы. Как вы с Ромкой, правда? Или погоди…

– Ты нас с собой не равняй! – зашипела Маша, и я решил, что сейчас она действительно бросится на меня. – Мы…

– Я слышал это уже! – перебил я нахалку. – Вы люди, а я кусок дерьма. Так? А не пошла бы ты на хрен?! И любовника своего прихвати. Кто ты такая, чтобы людей на сорта делить?! Не много на себя берешь?! Или что, идеалом себя вообразила? Так фиг ли ты мнешься, давай бери наган и стреляй всех, кто не нравится, как бешеных собак. Или что, ссышь сама, хочешь чужими руками жар загрести?

– Да ты… да я… – опешила Полякова от отповеди, но в этот момент ее перебил новый голос:

– Маша, ты неправа! – На удивление, к нам подошла Зосимова, обычно державшаяся в классе тише воды ниже травы, но сейчас Лена была настроена весьма серьезно. – Семен уже извинился передо мной. И тогда… тогда я была сама неправа.

– Так, стоп! – оборвал я одноклассницу. – Тогда был только мой косяк. Я не должен был трогать тебя без согласия. Это я признаю и каюсь. Но к сегодняшнему-то событию это никакого отношения не имеет. Ты не видишь, что Машке нужен лишь предлог. Для нее я априори виноват во всем. Ей не нужна правда, справедливость и прочее. Ей надо меня унизить, уничтожить. Почему – кто знает. Может, ревнует из-за того, что раньше она была лучшей во всем, а тут я перехватил долю славы. Да мне и плевать. Мне с ней детей не крестить. Доучусь этот год и уйду. На хрен ваш комсомол и эту школу со всеми неадекватными девками. Да, Сикорская, к тебе это тоже относится.

– А я-то тут при чем?! – возмутилась София. – Я тебя не трогала.

– Да ладно, – рассмеялся я. – Ты такая же двинутая, как и Полякова. Только ты повернута на статусе, а она не знаю на чем. На справедливости, может, такое вот извращенное ее понимание. Главное, что вы уже все для себя решили и не собираетесь менять свое мнение, что бы ни произошло. Так что живите дальше, как хотите…

– Ты неправ! – перебил меня тонкий голосок Зосимовой. – Ты тоже неправ! Соня с Машей не такие! Они хорошие и не снобки! Всегда помогают другим! Просто ты тоже насчет них сделал свой вывод и менять его не собираешься! А они всего лишь переживают, как бы ты никому не навредил.