– Мне всегда хотелось узнать, как выглядит Бог. – Данло сдержал улыбку, покосившись на бесстрастное лицо Николоса Дару Эде.

– Лик Его сияет, как солнце, очи блистают, как звезды, уста дышат огнем.

– Понимаю.

– Когда Он отверз свои уста, чтобы поведать Ню АН о красоте, Он вдохнул огонь речи в ее уста.

– Значит, это Бог научил Ню АН говорить?

– Да. Бог научил всех перворожденных тому, что должны знать сайни.

– Понимаю.

– А перворожденные научили наших прадедов и прабабок, как они должны жить, чтобы быть красивыми.

– Понимаю. – Данло поразмыслил немного, глядя в огонь, и сказал: – Теперь Бог наблюдает и ждет, желая знать, какую красоту создадут на Земле сайни, да?

Рейна АН устремила на Данло долгий взгляд. Ки Лин Шанг и его жены тоже смотрели на высокого странного человека со звезд. Данло сделал пять медленных вдохов и выдохов. Все сайни, стоя в холодном тумане, тоже смотрели на него.

– И снова ты говоришь словами Ясы, – сказала Рейна.

– Правда?

– Не зная их и не слышав ранее.

– Может быть.

– Как можешь ты знать их?

– Не знаю.

– Как можешь ты знать то, чего не знали другие?

– Какие другие?

– Те, что были здесь до тебя.

Данло снова не понял, кого Рейна имеет в виду: “других пришельцев” или “другие народы”.

– Ты говоришь о тех людях, что жили на Земле до сайни?

– Нет. О других. О других людях со звезд.

Данло сидел неподвижно, глядя в огонь. Сердце у него стучало, как барабан, и ему хотелось пуститься в пляс вокруг костра, но он оставался неподвижным, как снежный тигр, выслеживающий гладыша в зимнем лесу.

– Давно ли эти другие побывали на вашей Земле? – спросил он.

– Лет пять назад, когда я только что стала прабабкой.

– Откуда они явились?

– Со своей Земли, должно быть.

– Они не говорили вам, как называется их мир?

– Нет, но себя самих они называли странным и гадким именем.

– Вот как? – проронил Данло, следя за игрой языков пламени.

– Гадким, гадким именем: они называли себя Архитекторами Бога.

Данло, шевельнувшись наконец, повернул голову к парящей в тумане голограмме. Теперь он понял, почему сайни не проявили никакого любопытства к его волшебной шкатулке: им уже приходилось видеть такие компьютеры.

– Где же они теперь, эти Архитекторы? – Данло посмотрел на темный лес, в котором ему чудились далекие голоса. – Все еще здесь, на вашей Земле?

– Нет, – опустила глаза Рейна. – Они ушли.

– Куда ушли?

– Гатей, гатей, – вступил в разговор Ки Лин. – Они ушли. Зачем тебе знать, где они?

– Так, из любопытства.

Рейна и Ки Лин обменялись многозначительным взглядом, и Данло уловил чуть слышный шепот одной из женщин: “Гатей, гатей, пара сум Эдеи” – “Они ушли к Богу”.

– Они вернулись домой, – сказал наконец Ки Лин.

– В свой мир? – спросил Данло. – К своей звезде?

Рейна и Ки Лин снова переглянулись, но ничего не сказали.

– У их звезды есть имя? Известно вам, которая это звезда?

Рейна посмотрела на непроглядное, чугунно-серое небо.

– Я знаю. Это звезда из созвездия Рыбы. Будь ночь ясной, я показала бы ее тебе.

Данло ухватился за образник с такой силой, что края впились ему в ладони. Наконец-то он сможет выполнить свою задачу и найти Таннахилл – только бы свежий ветер разогнал тучи, открыв им миллионы красивых звезд Экстра.

Но тут в лесу действительно послышались голоса, и все повернулись посмотреть на трех старцев, идущих по грязной улице деревни. Это были старейшины из ближнего селения, такие же коричневые и совершенно нагие, как здешние жители. Заляпанные грязью, они шли очень медленно – совсем, как видно, закоченели. Они шествовали мимо коптилен, лающих собак и взбудораженных ребятишек, направляясь прямо к костру. Рейна представила их гостю, и двое из них с улыбкой поклонились Данло. Третий, суровый старец по имени Фей Янг, даже не взглянул на пришельца, не захотел сесть на медвежью шкуру рядом с ним и отказался от чаши черничного пива, предложенной ему молодым Тошу Люаном. Вместо этого он хмуро воззрился на образник, который Данло держал на коленях, потрогал морщины вокруг беззубого рта и проскрипел, точно две сухие кости потерли одна о другую:

– Неужто мы забыли наши обычаи? Разве так следует встречать чужих? Мы должны устроить пир в честь этого путника.

– Пир! – воскликнул кто-то, и другие голоса подхватили: – Пир! Устроим пир!

– Красивый пир, – сказал Фей Янг. – Пусть бедный усталый путник отдохнет, пока мы будем готовить красивейшие свои яства.

Вслед за этим он предложил старейшинам, обсудить предстоящий пир, а молодой Тен Су Минь и двое его крепких и красивых братьев повели Данло к гостевому дому на самом краю деревни. Рейне и Ки Лину, видимо, не понравилось, что Фей Янг высказал свое мнение столь грубо и категорично, но он как-никак был старейшим из старейших, и его слово у сайни имело огромный вес даже за пределами его родной деревни. Тен Су Минь и его братья, здоровяки, нарастившие себе мускулы валкой леса и перетаскиванием бревен, проводили Данло до хижины, стоящей в большой грязевой луже, ипридержали для него тяжелую дверь. Внутри пахло мокрым медвежьим мехом и тухлой рыбой. Дверь захлопнулась, оставив Данло наедине с компьютером, и он принялся бродить по хижине, как тигр по клетке, в ожидании пира – и звезды, которую он так долго искал.

Глава 1О

ПИР

Знай, о возлюбленная: человек создан не в шутку и не случайно, но сотворен для некой великой цели.

Аль Газали

Дождь стучал по крыше хижины, и лицо Эде выражало откровенную растерянность.

– Я думал, мы сейчас узнаем, где находится Таннахилл, а вместо этого мы вынуждены ждать, когда они приготовят пир! Кто их поймет, этих сайни?

Данло поставил образник на одну из шкур, устилающих земляной пол, и почти не уделял ему внимания. Окон здесь не было, как и во всех сайнийских домах, но в очаге Данло нашел душистые еловые дрова, а на низком столе – вяленую лососину, орехи и миски с черникой: Он не знал, долго ли придется ждать пира, но смерть от голода и холода ему явно не грозила.

Эде, раздраженный, как видно, молчанием Данло, сказал:

– Должен сказать, что я не имею желания торчать в этой деревне, пока небо не прояснится. Сайни могли бы указать нам звезду Таннахилла как-нибудь по-другому.

Данло осмотрел стены из плотно пригнанных бревен, законопаченные твердой, как камень, глиной, потом исследовал потолок. Он надеялся обнаружить где-нибудь разошедшиеся или подгнившие бревна, но дом был сработан на совесть.