– Лин, я не то имел ввиду, – в глазах на против проскользнул испуг. Видимо понял, что натворил, и как глубоко ранил. Только поздно, я все услышала. У меня тоже есть ниточки, которые можно порвать одним словом или взглядом.

– Ничего не хочу слушать. Отпусти меня. Ничего у нас не получится. Ты сам все рушишь. Отпусти меня, – с отчаяньем стала трепыхаться под ним, но как сдвинуть сотню кило из гранита?

– Не надо, маленькая моя. Прости. Я, я глупец. Не отдаляйся от меня, – и перехватив руки, притянул к себе и смял губы в поцелуе.

Если бы можно было говорить поцелуями его бы был извиняющимся, умоляющим, просящим не разрушать то, что и так шатко стоит. Но разве есть смысла такое оставлять? На шатком фундаменте прочного дома не построить. А у нас все именно шатко и нет надежды, что когда-то это изменится.

Я упиралась в его плечи как могла, пытаясь отпихнуть, но чем сильнее отталкивала, тем сильнее меня прижимали к мускулистой груди, что была огненной, как лава. Не хочу ничего. Хочу домой, подальше от него, его мира. Не хочу быть с ним связана. Ни за что и никогда! Пыталась бить его по спине, ведь мы так тесно были прижаты к друг другу, что по-другому просто никак.

– Отпусти ее, иначе пожалеешь, вожак.

Глава 27

– Отпусти ее, иначе пожалеешь, вожак.

Этот голос я не спутаю ни с чьим. Танюшка. Она приехала. Таким грозным тоном она еще никогда и ни с кем не говорила, даже рыкнула мне показалось, как самый настоящий хищник. Но на нервах и не такое может послышаться. Азиз напрягся, но отстранился от меня, сверкая глазами. Вот только не отошел в сторону, а просто развернулся ко мне спиной, причем вальяжно так, что мне захотелось ускорить его.

– Татьяна, – протянул ее имя после не долгого зри тельного знакомства, – значит. Рад знакомству, рад. Но признаться не ожидал, что оно будет таким.

– К чему игра словами? Делай, как тебе говорят, – подруга старалась говорить жестко и четко, но что-то в ней дрожало, а по мне словно прокатывалась волна странного чувства. Хотелось сжаться и покориться. Только кому? В голове начало неприятно гудеть.

– Не высоковато голос взяла, а? Кто ты такая? – куда резче чем подруга, бросил в ее сторону Курт.

– Нормально. Я прошу вас по-хорошему, Азиз, отойдите от нее, – как можно более холоднокровно отвечает Таня. – Не заставляйте вредить вам, – как же хочется видеть все что происходит, но спина мужчины слишком широка для этого.

– Силенок не хватит мне навредить. А ты молодец. Я еще думаю, что же за тайну ты хранишь, откуда? Всю голову сломал вместе с бетой, а оно вон оно как, – упирая руки в бока смотрит ей прямо в глаза. Я не вижу этого, но понимаю, что это так и есть по тому, как смотрит Таня.

Но что в конце концов здесь происходит? О чем они говорят? Они знакомы?

Нет, точно знать друг друга не могут. Курт сам сказал, что рад узнать ее. Но откуда Тиньшина его знает? Интернет не в счет, в сети ничего не найти о знойном мужчине. Нет, у меня сейчас голова от напряжения лопнет. Кровь пульсирует в висках приключая все внимание только на себя. Но я должна взять себя в руки, сейчас совершенно не время для отвлечения на боль. Но как же это трудно, волны так и витают в пространстве. Неужели только я чувствую?

– Я не хочу ссор и скандалов. Просто дайте нам уйти. Я подниму вопрос о насильном удержании. Вы этого хотите? Совет такое не простит.

Так, все, я начинаю закипать от злости. Когда я чего-то не понимаю, начинаю злиться, начинаю злиться – болит голова, болит голова – хочется волком выть, лишь бы она ушла. Так тут еще и странная атмосфера усугубляет. Единственный способ не допустить разрыва серого вещества, остановить происходящее и потребовать объяснений.

– Ну попробуй. Я думаю Альфы обрадуются, что я наконец с истинной, – самодовольный голос пары заставил прерваться от собственных мыслей. И все потому, что он начал поглаживать меня по коленке. Боль даже стала немного отступать. Сила исчезла. А с ней и последствия.

– С истиной? – голос подруги предательски утих.

Таким он бывает только тогда, когда ее скашивает информация. Но почему они так спокойно говорят между собой, о советах, истинных. Почему я ничего не понимаю, а Тиньшина – да? Да еще и угрожает большому мужчине. Причем я говорю не о статусе. Сейчас речь идет о его габаритах.

– Да что происходи? – не выдержала и вмешалась в их разговор. Пора уже заметить и меня, объясниться.

– О, объясни ей. Будет интересно послушать, – Курт отошел в сторону скрестив руки на груди, давая возможность встретиться глазами с подругой.

– Не стоит так ухмыляться, Альфа. Вы… – и тут она прервалась.

В дом ввалилась толпа оборотней во главе с Девлетом. Таня изумленно застыла, смотря на вооруженную до зубов охрану, хотя и друг Аза стоял не шевелясь. Но стоило ему сделать шаг в сторону подруги, как она протянула руку вперед с давно знакомым мне электрошокером. Покупали мы его еще в Лондоне, как было сказано «на всякий пожарный». Вот и пришел его день, только не поможет. Этих толстокожих никакой заряд не пробьет.

– Не смей ко мне подходить. Не надейся, что удастся заполучить меня, – еще более угрожающе чем раньше сказала уже бете.

– Думаешь меня напугает эта игрушка, – Четин лениво приближался к Тиньшиной, а она все так же держала руку вытянутой. Что происходит? – Ты бы убрала ее, а то покалечишься еще. Не хорошо будет, – и одним пальчиком начал отодвигать Танину руку в сторону, укоризненно качая головой. Даже цокал кажется.

Но промашка вышла парень. Ты плохо знаешь мою подругу. Если она сказала «не подходи» – это то и значит. Она никому и никогда не уступает, сразу расставляет все по полочкам. То же мне, укротитель тигров.

– Ай, – нервно отдернул руку от игрушки и недовольно покачал головой, когда Таня укусила его разрядом. – Плохая волчица, очень плохая. Разве так с парой обращаются?

Что он только что сказал? Волчица? Да нет, это точно слуховая галлюцинация. Моя Танька не оборотень, она такой же человек, как и я. Похоже у всех начался сезон текучки мозгов.

– Как заслужил, так и обращаюсь, – почему на его не поправила?

Или он оказался прав, и она и впрямь волчица? Но я тогда