– Чего тебе? – Майоров со злостью взглянул на адъютанта.

– Получено сообщение, что к премьеру приехал замминистра обороны Варшавский. Приехал полчаса назад, в 9.15, и до сих пор там.

– Что данные сканирования? – оживился Майоров. Ход был неожиданный, но интересный.

– К сожалению, ничего. Полное молчание. Наши спецы пробиться не могут, – Адольф с сожалением пожал плечами.

– Так-так. В игру влезла непобедимая и легендарная. А что Дума, уже собралась? – генерал метнул дротик от дартса в висевшую на стене мишень.

– Собираются.

– Запустишь трансляцию, как начнут говорильню.

– Есть! Разрешите идти? – и Адольф выскользнул из кабинета. Но буквально через две минуты постучался вновь. – Товарищ генерал, прибыл посланец Патриарха, епископ Евпатий, требует встречи.

Майоров некоторое время подумал, но потом решительно кивнул:

– А… запускай. Всё равно ведь придётся с ними общаться, так сейчас хоть время есть.

Самого епископа Майоров лично не знал, хотя досье на него, безусловно, имелось. Впрочем, он слышал, что этот архиерей прослыл в народе чуть ли не святым. Сам генерал в Бога не верил, в церковь не ходил, но влияние религии на умонастроения народа учитывал трезво.

Когда епископ вошёл, генерал встал, но из-за стола не вышел. Худощавый, высокий, с очень умным и волевым лицом, епископ не походил на обычного церковного начальника, ничего благостно-лицемерного в нём не было.

– Константин Константинович, разрешите, я прямо к делу? – епископ остановился посреди комнаты, с интересом и, как показалось Майорову, благожелательно рассматривая генерала.

– Разумеется, епископ. Да вы присаживайтесь. Как я понимаю, вы с претензией ко мне? Поверьте, это всё досадное недоразумение, – генерал говорил солидно, не торопясь, желая показать, что оправдываться не собирается.

– А я знаю, – вдруг с неожиданной улыбкой ответил епископ. – Более того, я убедил Патриарха, что ваша служба сама пала жертвой обстоятельств, и если вы согласитесь с моим предложением, то мы в ближайшее время выступим с соответствующим заявлением, что, безусловно, лично вам будет большим подспорьем.

– Э… простите? – генерал несколько опешил.

– Я могу говорить открыто? Уверен, что могу. Итак, я точно знаю, что ваших людей заманили в засаду, абсолютно изуверски использовав для этого священное место. Мы, я имею в виду церковь, не намерены прощать такую низость, что бы по этому поводу ни говорил Христос. То есть, подставлять левую щёку мы не станем. В данном, конкретном случае. Поэтому мы намерены предложить вам нашу помощь, – епископ хитро посмотрел на генерала.

– Простите, отец Евпатий, откуда такая осведомлённость? И какова же будет помощь? – генерал как-то очень быстро проникся уважением к епископу, уж очень неожиданной оказалась его манера вести себя. Во всём облике священника сейчас проглядывал жёсткий и умный делец, но никак не святоша.

– Ну что ж, генерал… На первый ваш вопрос я не отвечу – у церкви есть свои возможности, но мы их не афишируем. А помощь будет заключаться в следующем: мы выступим с заявлением в вашу поддержку, очень негативно выскажемся о премьере и ещё – поможем вам найти Колышева и эту его команду, которая выставила вас в столь дурном свете, – епископ уверенно смотрел Майорову в глаза.

– А что взамен? – хрипло спросил генерал. Разговор приобретал новое, неожиданное течение.

– А взамен вы всегда в дальнейшем будете поддерживать церковь, перестанете вести дела с Кагановичем и Эпштейном, полностью свернёте проект в Томилино и, главное, передадите «Нимб» и его изобретателя в наши руки. Мы сами разберёмся с этим дьявольским прибором, – генералу на миг показалось, что слова епископа поддержало некое запредельное эхо, а в комнате возникло свечение.

– Мне нужно подумать, – через некоторое время, с трудом справившись с пробежавшим по спине холодком, ответил генерал.

– У вас не так много времени. Впрочем, несколько часов есть, – епископ дружески улыбнулся генералу и встал со стула.

– Скажите, отче, а если я не приму вашу помощь? – бросил генерал вдогонку выходившему из комнаты епископу.

– Тогда Господь отвернётся от тебя, сын мой, – не оборачиваясь, ответил епископ.

Автобус въехал в какой-то то ли парк, то ли лес и остановился. Прошедший этой ночью дождь отмыл всю зелень от городской пыли и сажи, сделав её свежее и ярче, но, с другой стороны, увлажнил ещё не до конца затвердевшие после весны гаревые дорожки, и ездить по ним сейчас на автобусе было бы неразумно. Руслан вылез из-за руля и оглядел салон. Да, надо сказать, что настроение у находившихся в машине нельзя было назвать приподнятым, особенно у тех, кто не участвовал в перевязках раненых, а именно: у Саши, Сергея и Шайбы. И если Сергея бил мандраж человека, впервые стрелявшего в другого человека и вообще побывавшего в реальной огневой схватке, то Саша просто впал в прострацию, практически не обращая ни на что внимания. Шайба, которого жизнь закалила и приучила к подобным перипетиям, молча обдумывал произошедшее, иногда обсуждая с самим собой правильность своих действий в минувшем бое. Надо сказать, что его участие и реакция сыграли решающую роль в одержанной победе: Шайба лично подстрелил трёх противников, в том числе и двигавшегося на запредельной скорости монаха, а при отступлении ещё и тащил на себе Боброва.

Руслан подошёл к Мише, который как раз склонился над майором, и задал безмолвный вопрос при помощи мимики лица: «Ну, как он?». Миша поднял лицо к Руслану и скорбно покачал головой. Руслан спросил в голос, побоявшись ошибиться:

– Ты уверен?

– Да. К несчастью. Пробиты оба легких, печень, шея. Он погиб на месте. Здесь никто бы ничего не сделал, – Миша замолчал.

Люда, сидевшая через два сиденья на руках с Кощеем, до сих пор находящимся без сознания, тихо заплакала, прикрыв лицо свободной рукой.

– Что с остальными? – сухо спросил помрачневший Руслан.

– Кощей до сих пор без сознания, и если не попадёт в ближайшее время в реанимацию, то… – Миша не стал заканчивать. – Девушка ранена в плечо и в руку, обе раны навылет. Кажется, ничего важного, к счастью, не задето. У остальных практически ничего: у Саши, кажется, контузия, а Сергея просто поцарапало. А ты сам как?

– Я в порядке. Надо сейчас же привести в чувство Александра. Если запустим «Нимб», то спасём Кощея и быстро вылечим девушку. Можно было бы и Боброва спасти, наверное…

– Не знаю, о каком-таком нимбе ты говоришь, – непонимающе ответил Миша, – но с майором никаких шансов не было. А Саша, похоже, в полной прострации…

– Шайба, эй, дружище… – окликнул Руслан всё ещё обсуждавшего с самим собой схватку молодого человека.

– Чё?

– Можешь дать Саше пощёчину, но аккуратно?