Нанн рекомендовал, среди прочего, чтобы Соединенные Штаты сократили военную и экономическую помощь Южному Вьетнаму до уровня, который Северный Вьетнам, по всей вероятности, получал от Советского Союза и Китая, и чтобы Вашингтон не передавал вновь американские войска Южному Вьетнаму. К 1975 году южновьетнамские военные сами занимались боевыми операциями. Он отмечал, что, если его рекомендации будут приняты, «наша страна должна будет смириться с возможным падением режима в Южном Вьетнаме и отказаться от повторного вступления в войну». При наличии разумного уровня помощи, по словам Нанна, «Южный Вьетнам не находится в состоянии немедленной опасности захвата его крупных населенных пунктов или уничтожения его населения и имеет некоторые шансы на экономическое развитие».[329]Северовьетнамские войска захватили Сайгон меньше чем через три месяца после этого.

Нанн вернулся в Европу в ноябре 1976 года, чтобы еще раз осмотреть войска НАТО, его сопровождал в этой поездке сенатор-республиканец Дьюи Бартлетт, сенатор из Оклахомы. В центре внимания на сей раз был растущий дисбаланс в обычных вооружениях между НАТО и Варшавским пактом. Нанн и Бартлетт подготовили отчет о своей поездке в конце января 1977 года. «Главным тезисом этого отчета, – сказали два сенатора, – является тот факт, что Советский Союз и его восточноевропейские союзники быстро движутся в направлении достижения решающего военного превосходства в обычных вооружениях над НАТО. Эта тенденция является результатом неспособности НАТО на тот момент совершенствовать и поддерживать на должном уровне обычные вооруженные силы в ответ на наращивание вооруженных сил и модернизацию обычных вооружений Варшавским договором».[330]

Время было очень удачным. Неделей ранее Джимми Картер сменил Джеральда Форда на посту президента. Его новый министр обороны Гарольд Браун выбрал Билла Перри на роль руководителя инженерно-исследовательских программ Пентагона. Нанн и Перри вскоре стали работать вместе над модернизацией сил США и НАТО.

Избрание Картера также привело к концу доминирования Генри Киссинджера в деле формирования американской внешней и оборонной политики, но не привело к тому, чтобы он замолчал. Более того, даже подвергнувшись сильной критике за вьетнамскую войну и имея неблагоприятные оценки своей роли в администрации Никсона, Киссинджер оставался на виду, высказывал свои суждения и оставался влиятельным. Он открыл успешную консультационную фирму в Нью-Йорке, зарабатывая на своей славе и уникальном доступе к иностранным руководителям, выпустил две внушительные книги о своей работе в администрациях Никсона и Форда. Он также запустил обзорную колонку в масштабах страны, рупор, который активно использовался для критики внешней политики Джимми Картера, а позднее неожиданно повернулся против однопартийца, республиканского государственного секретаря Джорджа Шульца.

Нам надо самым эффективным способом использовать высококлассную технологию в Соединенных Штатах и более мощную промышленную базу, которые у нас имеются.

Билл Перри

Билл Перри был закономерным кандидатом на руководство инженерно-исследовательской работой Пентагона для Джимми Картера и Гарольда Брауна, которым были знакомы мировые достижения науки и инженерного дела. Картер изучал ядерное инженерное дело в Военно-морской академии США до того, как заняться семейным бизнесом по выращиванию арахиса в Джорджии и выдвижения своей кандидатуры. Браун, физик, бывший директор Национальной радиационной лаборатории имени Лоуренса в Ливерморе, штат Калифорния, и бывший президент Калифорнийского технологического института, был первым ученым, ставшим министром обороны. Он сам возглавлял инженерно-исследовательскую работу в Пентагоне с 1961 по 1965 год, когда министром обороны был Роберт Макнамара.

Браун и Перри встречались во время работы администрации Кеннеди, но с того времени общались не очень много. Юджин Фубини, инженер-электротехник, работавший вплотную с Брауном в Пентагоне и известный как динамо-машина научно-исследовательской работы, убедил Брауна принять на работу Перри.

Казалось, что эта должность предназначена именно для Перри. Он мог бы распоряжаться миллиардами долларов в расходах Пентагона и создавать новое поколение высокотехнологичного оружия. К удивлению и разочарованию Брауна, Перри отказался. Ли Перри вспоминала: «Ему позвонил Гарольд Браун. Я была в саду, подрезала розы. У нас чудесное хозяйство в Лос-Алтосе, и он сказал: «Мне только что звонил Гарольд Браун и объяснил, в чем дело». Но он ответил: «Я склонен сказать нет». Что он и сделал. А я сказала, что меня это устраивает. Я имею в виду, что его компания работает. Мы были счастливы тем, чем занимались. А компания была очень успешной и действительно увлекала его».[331]

Но звонки продолжались. Фубини, разочарованный отказом Перри, сказал ему, что это ошибочное решение, и попросил прилететь в Вашингтон для того, чтобы все обсудить на месте. Когда они встретились, Перри изложил свои соображения о причинах того, почему он остается в ЛЭОН. Фубини сказал ему: «Взвесь все с этой работой, что она будет значить для тебя. …Это все равно что быть главным оборонным технологом и инженером-конструктором всего оборонного сообщества всей страны. Вся технология и все талантливые ученые мира будут тебе доступны, и у тебя будут полномочия составлять планы их работы».[332]

К тому времени Браун уже предлагал эту работу другим кандидатам, но безуспешно. «Я сказал, что уже общался с пятью или шестью специалистами. Думаю, надо еще раз обратиться к Перри и попытаться убедить его. …Я сказал ему, что он не имеет ни малейшего представления о том, к чему все это приведет, и я могу заверить его в том, что он не пожалеет о принятии этой должности. Такая вот сложилась история вокруг этого, и он был у меня шестым кандидатом по счету, но все-таки он был первым».[333]Перри принял этот пост.

Как и Сэм Нанн, Перри был обеспокоен появлением мощных вооруженных сил Советского Союза и Варшавского договора, особенно в Восточной Европе. «Это случилось, вероятно, на самом пике холодной войны с учетом нашей озабоченности тем, что русские, по всей видимости, достигают военного превосходства», – говорил Перри в 2008 году. По оценкам Пентагона, Советский Союз достиг явного численного превосходства в обычных вооружениях. «Все, что было в 50-е и 60-е годы, говорили мы, не имеет значения, у нас существенное ядерное превосходство, – вспоминал Перри. – Примерно к середине 1970-х годов это уже не было таким очевидным, и, по многим оценкам, русские приближались к нам или, может быть, уже сравнялись с нами по ядерному вооружению. Некоторые утверждали, что они даже обошли нас».[334]