— Да, светлее, — подтвердила Лиана и хлопнула в ладоши.

И стало ещё светлее. В тот раз им казалось, что зал под открытым небом, а сейчас метрах в десяти наверху неслись сплошным потоком тяжкие, плотные тучи, их озаряли вспышки молний изнутри, отбрасывая вокруг людей зыбкие, лиловые тени. От грозового потолка исходило то самое свечение. И — тишина. Молнии ярились совсем рядом, но ни звука не приходило с небес.

— Жуть какая, — поспешно опустила взгляд Агата. — Вы говорите, я жива?

— Вы знаете своё тело. Вы жили с ним столько лет. Посмотрите, прислушайтесь, прикоснитесь, неужели вы его не узнаёте?

Агата прижала ладони к лицу, провела ими по рукам; не стесняясь, забралась под кофту, провела по животу и всему, что поблизости. Прислушалась к самой себе.

— Есть хочу, — сообщила она мрачно. — И у меня ещё куча вопросов. Вы обещали ответить.

— Я тоже проголодалась, — согласилась Лиана Фиона или как-её-там-ещё. — Этому горю нетрудно помочь. Идёмте. И возьмите меня за руку.

Держась за руки, они подошли к одному из зеркал. Оно осветилось, по ту сторону Агата увидела летний пейзаж с сосновым бором. Показалось даже, что с той стороны донеслось дыхание ветра, исполненное ароматов хвои, цветов и упоительной свежести. Лиана шагнула на ту сторону, потянув Агату за собой, не отпуская её руку. Агата зажмурилась и шагнула следом.

* * *

Мобильный Владимира — старый, прежний — зазвонил, когда он заканчивал с посудой. Агафья жестом пояснила, чтобы он ответил, пока она домоет посуду.

— Володя? Дуб? — не сразу узнал Владимир. — Доброе утро, что случилось?

— Не уверен, что доброе. — Дуб явно не в своей тарелке. — Слушай. У нас тут перестрелка была, в одной из квартир на Палубной. Обнаружено женское тело, при нём нашли документы твоей жены. Она сейчас дома?

— Она не… — слова застряли в глотке у Владимира, и словно ледяной водой окатили. — Точный адрес не назовёшь?

Дуб назвал. Владимир прошёл в прихожую, взял тот самый лист с адресом. Развернул. Сравнил. Всё сходится.

— Ты прости, старик, но её нужно опознать, — заметил Дуб сухо. — Мне очень жаль. Сможешь приехать? Я пришлю за тобой машину, если нужно.

— Машина есть. Называй адрес, — сумел ответить Владимир и записал его дёргающимися, непослушными пальцами.

Как только он сбросил звонок, из кухни выбежала встревоженная Агафья.

— Что случилось?

«Не забудь назвать Агату её двойником», — напомнил Владимир-второй.

— Найдено тело женщины, при ней документы Аг… вашего двойника, — пояснил Владимир сухо, сумев вернуть часть самообладания. — Меня вызвали на опознание.

— Я с вами! — Агафья схватила его за руки. — Мне очень жаль! Она не должна была погибнуть!

Должна была. И не просто погибнуть, а исчезнуть насовсем. Это сообщил Владимир-второй, а потом практически завопил во всю глотку: «НЕ ВЗДУМАЙ СКАЗАТЬ ЭТО АГАФЬЕ, ЕСЛИ ТЕБЕ ЖИЗНЬ ДОРОГА!».

Владимир осознал, что стоит, тяжело дыша, и перед его глазами всё двоится. Ведь чуть не сказал, что должна была! Да что же это такое?!

— Я с вами? — тихо переспросила Агафья. — На вас лица нет. Вы знали её?

— Очень хорошо знал, — подтвердил Владимир. — Да, поехали вместе. Снаружи охрана настоящего отца вашего двойника. Они отвезут нас.

— Да, я знаю, — покивала Агафья. — Минутку, только одежду перекрашу.

Она перекрасила свою волшебную одежду так же, как Агата. Владимир скрипнул зубами и вернулся на кухню, чтобы убедиться, что всё опасное выключено.

* * *

Дубова на месте не было, но Владимира и Агафью проводили, куда было велено. Они зашли в морг. Странно, но Агафью словно не замечали. У Владимира проверили документы, а у Агафьи не стали.

Патологоанатом жестом поманил их к себе. И Владимир осознал, насколько ему не по себе. Только бы это была ошибка. Ещё вчера Агата была жива и здорова, бодра и полна желания выжить, причём не просто выжить, а жить с Владимиром долго и счастливо. Ноги едва слушались его.

— Вы готовы? — поинтересовался патологоанатом. — Её застрелили в затылок. Лицо сильно пострадало; если помните какие-нибудь особые приметы, то скажите, мы проверим.

Владимир попробовал припомнить. Голова шла кругом. Агафья крепко держала его за руку, и вот она, похоже, не нервничала. Вот это выдержка!

— На левой руке на безымянном пальце должен быть след от чёрного маркера. На правом плече когда-то был большой синяк, могли остаться следы. Да, под правой лопаткой небольшая татуировка, две косые черты.

— Всё сходится, — подтвердил патологоанатом. — Можете взглянуть сами.

И он, и Агафья взглянули на плечо, под лопатку и на пальцы руки. Сердце упало куда-то ниже пола, и не желало возвращаться в грудь. Всё верно, Агаты больше нет.

— Причина смерти очевидна, я не стал делать вскрытие, — пояснил патологоанатом. — Мне очень жаль. Держитесь.

— Можно нам остаться здесь вдвоём ненадолго? — тихо попросила Агафья. — Мы ничего не тронем! Просто побудем с ней!

— Две минуты, — кивнул патологоанатом и вышел в коридор.

Агафья взглядом указала на камеры видеонаблюдения по углам комнаты и встала так, чтобы Владимир заслонял руку Агаты от одной камеры, а сама Агафья от другой. Ясно, что она задумала. Агафья осторожно приложила палец Агаты к экрану своего телефона и приподняла простыню, закрывавшую лицо Агаты. Опустила вновь. Лицо Агафьи не дрогнуло.

— От лица мало что осталось, — пояснила она спокойным голосом. — Это она. Не нужно смотреть на лицо, хорошо? Идёмте отсюда.

Внутри поднялась волна ярости. «Это она, — понял Владимир. — Это всё из-за неё». Не явись она внезапно, Агата не побежала бы срочно прятаться, не попалась бы на глаза убийце, кем бы он ни был. Агафья во всём виновата. И сразу же у него в голове появились начертания, нужно сделать всего два жеста. Вначале «Лишение силы», можно прямо на одежду Агафьи, а затем «Прилежную ученицу» поверх. На всё уйдёт секунд десять. После этого можно приказать Агафье вернуться туда, откуда она взялась и всё забыть. И конец истории.

Он уже почти собрался исполнить оба виграфа, когда к нему вернулась способность рационально мыслить, и ярость чуть утихла. И вспомнил, что даже если её медальон сломан (что вряд ли), если на одежде Агафьи нет охранных контуров (что вряд ли), ей нужна лишь доля секунды, чтобы исполнить «Princeps vult». В лучшем случае от Владимира останется обгоревший труп — ещё одна забава для патологоанатома снаружи. В худшем — Владимира допросит Владыка Света, и очень нескоро где-то в темницах Инквизиции появится его труп. Владимир-второй припомнил, что такое допрос Владыки. Те, кто смогли пережить его, потом понимали, что лучше было бы умереть.

Левая рука Владимира замерла, не начав исполнять виграфы. Ярость схлынула, и вновь явилась звенящая пустота, а следом отчаяние.