Двинятин всеми потрохами ощущал, как уходит время. Пока он тут разговаривает, Вера где-то там в опасности… И дорога каждая секунда. Надо скорее что-то придумать, потому что будет поздно. Перехитрить его… Переиграть?.. Игра?

Он сплюнул на песок.

— Твои уважаемые люди — убийцы, — сказал он. — Ты служишь им, значит, ты и сам убийца. В кого ты превратился, парнишка? На очередном сборе десантников ты спокойно будешь пить пиво, вспоминать службу и смотреть нам в глаза? Или спрячешься со своими хозяевами в особняке?

Зипун моргал, лицо его застыло.

— Лучший, блин… — продолжал дразнить его Двинятин. — Какой ты лучший, если без помощников справиться со мной не можешь!..

— Ты… Ты… — Хобта сжал кулаки. Гнев нарастал в нем, как летящая с горы лавина. Он понимал, что его провоцируют, но стихию остановить невозможно.

Андрей опять сплюнул.

— Зипун, ты меня знаешь. Если с Верой что-нибудь случится, я тебя всюду отыщу. Будем играть в прятки? Прячься тогда тщательней, мальчик!

— Отпустите его, — прорычал Хобта своим бойцам.

Они медлили.

— Тарас Иваныч… Нельзя его отпускать, — нерешительно сказал кто-то из парней.

— Что? — удивился тот. — Ты мне будешь указывать, что можно, а что нельзя?

Он неторопливо шагнул вперед и вдруг молниеносно ударил непокорного ногой в грудь. Парень отлетел в сторону и упал на песок, попытался подняться, закашлялся, снова рухнул…

— Это ты в такую команду меня звал? — усмехнулся Андрей. — Я-то думал: профи… А у вас одни понты.

Хобта протянул руку за спину и вытащил пистолет, направил ствол на остальных.

— Отойдите от него! Быстро!

Парни отпрянули. Задержанный остался один. Сейчас он его разорвет, этого чистоплюя. Возьмет реванш за все проигранные ему там, в армии, схватки… За все очки и раунды. Он не потерпит, чтобы кто-то был сильнее. Чтобы кто-то мог сказать: я победил Тараса Хобту.

Он фыркнул, словно бык, отшвырнул пистолет в сторону и ринулся на Двинятина с такой скоростью, что плечом задел одного из своих бойцов. Парень от сильного толчка отлетел к коллеге, тот его поймал, и они замерли в изумлении и растерянности. Помогать начальнику? Но он просто не может не справиться сам. Еще и разозлится на них опять. Стоять и смотреть? Что вообще делать?..

Опытный боец айкидо, Андрей допустил одну ошибку: он слишком рассердился. Нужно было сразу включить противника в поле взаимодействия, принять в себя без ощущения отдельности, как учит практика самозащиты, — и тогда можно было бы вести его. Контролировать малейшее движение атакующего не умом, а внутренним чувством, опережающей интуицией. В том и смысл айкидо, чтобы становиться с нападающим одним целым, лишать его опоры мягкими, плавными, геометрически точными движениями — и оставаться неуязвимым.

Но очень уж агрессивно он был настроен. Слишком тревожился за Веру, спешил, боялся не успеть. И тут же поплатился: успел поймать бьющую руку, но получил ногой в грудь. Дыхание перехватило. А противник все наступал и наступал, наносил удар за ударом руками и ногами, не давая опомниться, — молотил, как боксерскую грушу. Даже странно было, как человек может двигаться с такой скоростью.

Только уникальная реакция спасала Андрея. Он не упал, но все же чувствовал себя неуверенно. Ведь он не занимался ежедневно в спортзале. Не оттачивал технику, давным-давно не повторял одни и те же движения, доводя их до интуитивно-точного автоматизма. Максимум раз в неделю немного упражнялся, потом медитировал. Вся его повседневная жизнь — работа, лечение животных. Физическая нагрузка связана только с профессиональной деятельностью… Часть навыков, и весьма важная для победы часть — утеряна.

Он все же сконцентрировался и, привычно для айкидошника предугадывая движения на миг раньше, чем их сделают, сумел ускользать от ударов. Зипун был в просторной рубахе с короткими рукавами и в шортах, сделать захват было сложно, не за что зацепиться. Он все надвигался и, резко, с криком выдыхая, вспарывал воздух конечностями. Двинятин использовал один из особенно мощных ударов Хобты, в который тот вложил всю силу и движение корпуса, — и наконец сумел применить самый простой прием: вывел его из равновесия. Всем телом Тарас рухнул на песок. Сила инерции была так велика, что он прокатился несколько шагов и сбил с ног троих наблюдавших за схваткой бойцов. Все произошло очень быстро. Кулак летит в голову Двинятина — уклон — захват бьющей руки и придание ей ускорения чуть вбок и вниз — падение — столкновение со зрителями.

Зипун с рычанием вскочил и вновь налетел на Двинятина. Андрей нырял и резко отклонялся в стороны, но все же еще несколько раз получил по корпусу. Ребра затрещали. Еще один могучий удар ногой — блок руками — Зипун взлетел в воздух и второй ногой нанес ему страшный удар рифленым ботинком в голову.

Череп Андрея хрустнул, боль пронзила все его тело до самого сердца. Мир перевернулся. Поросший редкой сухой травой песок шлепнул по щеке, река оказалась почему-то стоящей вертикально. Он перестал слышать левым ухом и плохо видел, но острый запах воды и нагретых камышей ворвался в нос. Боль в ухе нарастала, в правый зрачок будто вставили красный светофильтр. Плохо дело, промелькнуло в голове опытного ветеринара, не хватало мне кровоизлияния в глазное дно… Но эта мысль его сильно утомила.

Захотелось растянуться на песочке и уснуть, успокоиться.

— Ну хорошо, — устало сказала Вера. — Просчитали вы точно. Я здесь. И что? Зачем вы все это рассказываете? Извините, но мне не интересно.

— Зато мне интересно, — улыбнулся Хромченко. — Хочется поговорить в последний раз с таким талантливым человеком, который в наше время не гнушается входить в положение других, лечить их и даже спасать. И посмотреть на вас любопытно… Это было лишь вступление. Теперь я собираюсь рассказать вам кое-что о себе, чтоб вы поняли, кому помешали и почему умрете. Как я уже говорил, это удовольствие, которое я непременно себе доставлю. Потому что так хочу.

…И он рассказал. Пригласил, так сказать, в свой зверинец. Ну-с, пожалуйте. Ноги вытираем: чистоту уважаю. И руки мою десять раз в день, да. Вы думаете, это вы меня изучаете. В душу мою нырнули эдакой подводной лодкой и давай прочесывать слой за слоем. Нет. Это я вас исследую. Собственно, уже исследовал, рассадил по клеткам. И использую. А вы можете только два раза в день по мискам лапами барабанить, и все. И ждать кормежки.

Жизнь не в любви, как вы полагаете. Не в счастье, не в этих ваших мелочах. Жизнь — в игре, но не в дурацких затеях Олега Чепурного. Турниры, гонки, скачки… Это всего лишь забава. Знаете игру «Монополия»? Нет? Ну, была такая, и сейчас кое-где еще популярна. Она элементарна, но дает очень точное представление о происходящем в нынешнем мире. Сядьте как-нибудь за нее, и вы получите верное представление о жизни. И даже почувствуете себя так же. Вас будут иметь как угодно, а вы ничего не сможете сделать. Ничего не в состоянии будете этому противопоставить, кроме разговоров, пустого сотрясения воздуха. Вы придете в бешенство, ваш разум возмущенный закипит, и вы даже, пожалуй, устроите революцию путем опрокидывания игрового поля вместе с его фишками. И еще громкого выкрикивания нецензурных слов.