И в том же, 1964 году в Музее Революции появляется переданная им копия «Записки» отца, где комендант из гроба вновь заявляет: «Я убил последнего царя».

Но Никулин оказался не последним из цареубийц, кто еще жил тогда на белом свете. В том же, 1964 году М.М. Медведев получил письмо из далекого Хабаровска от бывшего лейб-гвардейца и цареубийцы Кабанова. Жив, жив, курилка! Прочитав некролог в «Правде» о своем старом знакомом чекисте Медведеве, он написал его сыну. Так возникла их переписка. И старый чекист-пулеметчик, один из последних свидетелей Ипатьевской ночи, отвечает из Хабаровска на главный вопрос: «Тот факт, что от пули Вашего отца умер царь – это тогда знали все работники Уральской ЧК».

Так продолжалась эта удивительная борьба «за честь расстрела».

В том же, 1964 году, когда записывались на Московском радио последние свидетели гибели Семьи, в Финляндии, на местном православном кладбище, хоронили 80-летнюю монахиню. Была она пострижена, но в монастыре не жила, и обряд пострижения ее в инокини был совершен тайно. Постриглась она, исполняя обет, данный ею еще на родине, в России. После тайной инокини осталось множество удивительных фотографий – Царское Село, дворец в Ливадии – допотопный, канувший в вечность мир. Остались и акварели, писанные рукой последней императрицы, и рисунки последнего цесаревича, и письма царицы и ее детей.

Да, это была она. Перевалив за половину двадцатого века, ушла из жизни Анна Вырубова…

И с нею ушла эпоха.

Гора новых читательских писем – мучительных писем. Я все пытаюсь поставить точку в книге. А они все приходят и приходят…

Пишет племянница Елизаветы Эрсберг – комнатной девушки Царской Семьи: «Несколько слов о судьбе тетки после расстрела Царской семьи. Когда Колчак взял Тобольск, Елизавету пригласили на допрос в комиссию следователя Николая Алексеевича Соколова (как оказалось, он был однокашником моего отца по третьей гимназии). С авангардными белыми частями Елизавета прибыла в Екатеринбург. Наняла лодочника, искала трупы в пруду и на каком-то болоте (такую она получила информацию), но ничего не нашла. Потом с миссией Красного Креста проследовала через Дальний Восток, Японию, Америку, Францию в Данию, к матери царя императрице Марии Федоровне. Получила от Марии Федоровны субсидию, далее через Швейцарию и Чехословакию прибыла в Россию в ноябре 1928 года. Впустили ее на родину опять же по личной просьбе моего отца Молотову. На границе Лиза дала подписку о 24-часовой явке в ЧК. Когда она пришла, то дала подписку о неразглашении данных жизни семьи царя и обстоятельств с этим связанных… В 1937 году умер отец, и мы с тетками стали мало общаться…

Теперь об истории подруги тети Лизы – Анны Демидовой, будто бы расстрелянной в Ипатьевском доме.

Нет, история Анны Демидовой не кончилась в день расстрела. И вот почему я делаю этот вывод. Отец любил фотографировать, у нас были в коробке негативы, где были виды загородных парков, а на их фоне фотографии знакомых. Очень много было изображений тетки Елизаветы в обществе Демидовой и других царских служащих. Поэтому я хорошо знала лицо Анны Стефановны и как сейчас вижу ее перед глазами. Среднего роста, полная, с простоватым круглым лицом, с зализанными у висков волосами и кичкой на макушке…

Еще до возвращения в Россию тетки Елизаветы я была вывезена в гости к ее сестре. Чтобы позабавить меня, мне дали альбом в красивом ониксовом переплете – альбом тети Елизаветы. В нем было не менее 10 фотографий Демидовой. Я ее уже узнавала. А вот кто была в этом же альбоме высокая, худощавая, рябая женщина, мне объяснить не могли – дескать, тетя приедет и расскажет. На Рождество 1929 года, когда тетя Елизавета была уже дома, мы приехали к теткам. Я снова попросила альбом и начала его листать, но все фото Демидовой, даже в группах, исчезли или были замазаны. На мой вопрос, где фотография «папиной невесты», тетки зашикали, а когда я осведомилась насчет неизвестной высокой, рябой женщины, Елизавета сказала, что это был очень хороший человек, но она погибла. И заплакала.

Тетки умерли от голода в один день, 12 марта. Их хотели эвакуировать и взяли в ЖАКТ паспорта, но они не поехали. А хлебные карточки без паспорта им не дали. (Так от голода умерла комнатная девушка царицы. – Э.Р.)

История Демидовой выплыла позже. Я работала на заводе ЭРТО (Ленинград, Лермонтовский, 54). В 1968 году к нам в цех номер 17 пришел мастер-техник компрессорных установок Демидов. Я увидела его в первый раз и оторопела – где я видела это лицо? И вдруг осенило – Анна Демидова. Я как-то пошутила в разговоре с ним, что если одеть ему капор, то он сойдет за знакомую даму. И спросила, нет в его роде Анны Степановны Демидовой. Он ответил: не Степановны, а Стефановны, это старшая сестра моего отца. Он рассказал, что Анна Демидова умерла после Отечественной войны. Как описал мне ее Демидов, она была среднего роста, полная, с зализанными волосами, выпивала, курила, из дома не выходила… племянника своего то ли боялась, то ли не любила. Как встретит в коридоре – убегала. По ночам бредила, кричала. Так что брат ее в комнате запирал. Просила я Демидова написать о тетке, он: «Под монастырь подведешь».

Расстрелянная под именем Демидовой по всем описаниям была – высокая… Так кто же она была, та высокая женщина из альбома, которую расстреляли вместо Демидовой?»

Я откладываю письмо… «Вместо Демидовой?» Еще один миф? Или еще одна загадка…

И новое письмо: сведения о странном человеке – Филиппе Григорьевиче Семенове, который считал себя спасшимся Алексеем… Оказалось, этот загадочный человек во времена Хрущева вышел из лагеря, жил в Ленинграде, женился и умер только в 1979 году…

И, умирая, взял с жены слово, что она его перезахоронит рядом с остальной Царской Семьей…

А вскоре раздался звонок междугородной…

В трубке послышался кашель, и заговорил знакомый голос… Боже мой, я уже закончил книгу, я уже написал эту строчку, похожую на цитату из романа: «Больше моего Гостя я никогда не видел», – и вот опять этот загадочный человек!

Голос произнес без всякого вступления:

– Вчера в одну из больниц города Свердловска, переименованного нынче, как вам известно, опять в Екатеринбург, в морг привезли останки 9 человек. Надеюсь, вы поняли, о ком я говорю?

– Нет, – сказал я, уже догадавшись.

– Да это останки, которые были в могиле, описанной Юровским… Вчера могилу вскрыли.

И в трубке раздались гудки.

Только через несколько дней после этого звонка в газетах появились сообщения: 12 июля в окрестностях деревни Коптяки вскрыта могила, где предположительно захоронены останки Царской Семьи.

И вот Гость опять сидит в моем доме. Он сильно сдал за эти месяцы, видимо, болен, разговор все время прерывался его кашлем, но постоянная саркастическая усмешка – все та же.

– Ну вот, видите… Немного прошло после нашей последней встречи, а сколько событий: Ленинград опять стал Санкт-Петербургом, Свердловск – Екатеринбургом, запрещена КПСС… Да, как совпало: вы окончили книгу о последнем царе одновременно с окончанием эры коммунизма в России…