– Дмитрий Евгеньевич, я само внимание, – бодро отвечает мне Маша.

– Привет, куколка. Как ты?

– Скучаю по вам, сэр, – смеется она. – Скоро ты?

Я смотрю на часы, потом на график встреч.

– В восемь точно буду, малыш.

– Фу, какой ты. Еще три часа.

– Потерпи, зайка. Как там наша девочка?

– Играет с девочками в парке. Она уже такая проворная. И болтает постоянно.

– Я слышу, – улыбаюсь в трубку. – Я люблю тебя, милая.

– Тебе что-то нужно? Хочешь, чтобы ночью я была плохой девочкой? – Маша снова хохочет, а меня бросает в жар.

– Ты всегда по ночам плохая девочка. Но я не откажусь от очень-очень плохой девочки, – понижая тембр голоса, произношу я, зная, как на жену влияют подобные интонации. – Ты так и не решила насчет с субботы?

– Так и знала, что ты звонишь по делу, – разочарованно отзывается Маша.

– Так что?

– Я не пойду. Ко мне Стелла приедет.

– Маленькая гадюка. Я счастлив, что меня не будет, – с сарказмом произношу я.

– Что значит «не будет»? Ты ночевать там собрался? Утром приедешь к пустым стенам.

– Ты ограбишь дом? – с улыбкой спрашиваю я.

– Поверь, я заберу самое ценное.

– Даже шутить на эту тему не смей, милая. Самое ценное я сумею сохранить даже ценой собственной жизни, – серьёзно произношу я.

– Не знаю радоваться или плакать по этому поводу. Звучит здорово, но только в случае, если я вхожу в список самого ценного.

– Всегда, Маш.

– Звучит, как клятва.

– Свои клятвы мы дали во дворце бракосочетания, – напоминаю я. – Ты точно не пойдешь со мной? Пара часов, Маш. Просто для галочки.

– Я умру со скуки. Представь двести человек нудных юристов, заумных судей и мрачных прокуроров. Траурная музыка. Белые воротнички, пафосные морды. Упаси меня от такого счастливого в кавычках вечера.

– Мне приятно твоя лестная оценка относительно моей профессии и моих коллег, – сухо отвечаю я. – Смотрю общество будущих стриптизеров, танцоров и качков тебе куда интереснее.

– По крайней мере, они ничего из себя не строят, Дим. Давай закончим на этом, иначе поругаемся, – примирительно просит Маша. – Тем более, ты забыл, что я плохая девочка. И очень-очень плохая. Меня нельзя пускать в приличное общество.

– Плохая ты только ночью и только для меня, – улыбаюсь я. – На самом деле, мне хотелось, чтобы коллеги увидели тебя. У меня самая красивая жена.

– Спасибо, Дим. Но мой ответ по-прежнему: «нет».

– Ладно, проехали. До вечера, куколка. Поцелуй Еву за меня.

– Уже целую. Пока.

Я отключаю вызов, и смотрю на телефон, продолжая глупо улыбаться. Мне повезло, черт побери. И пусть кто-нибудь попробует оспорить это.

Маша

– Где твой обмороженный? – подхватив на руки Еву и бегло оглядевшись, спрашивает Стелла. Я поднимаю брови, делая раздраженную гримасу.

– Прекрати так называть моего мужа? – cтрого говорю я. С недавнего времени она стала слишком придираться к Диме. И у них установилось что-то вроде холодной войны. Солнцев терпел ядовитый язык Стеллы, но исключительно ради меня.

– Ладно, я шучу. Он просто суперкрутой чувак, – закатывает глаза белокурая хулиганка, в то время как Ева тянет ее за волосы, причем ощутимо. Стелла садится на диван в гостиной, а я ухожу на кухню, чтобы налить нам чай. Ева хохочет и продолжает прыгать по Стелле, щипать ее и драть волосы.

Когда я возвращаюсь с подносом, девочки уже читают детские книжки. Не могу смотреть на них без улыбки. Стелла только кажется колючкой и кактусом. На самом деле она очень добрая и обожает детей. Она умеет быть милой, когда захочет.

Расставляю на кофейном столике кружки и тарелки с печеньем, фруктами и пирожными. Глядя на клубнику, невольно вспоминаю о разговоре в онлайн чате с Марком пару дней назад и хмурюсь. Он так и не писал мне с тех пор. Я даже не знаю, чем там закончилась история с его ненормальной Моник.

– Так где твой благоверный, говоришь? – подняв голову, спрашивает Стелла и вопросительно смотрит на меня. Я улыбаюсь уголками губ.

– Я не говорила. Но если любопытно, то у них ежегодный сход юристов. Что-то там отмечают в ресторане, – пожимаю плечами, присаживаясь рядом. Ева перебирается ко мне на руки и показывает пальцем на печенье, которое ближе всех лежит к ней.

– Ме, ме… – тянет она настойчиво. На ее особенном языке это означает «мне», «мне». Я грожу пальчиком, нежно целую щечку, приглаживая темные вьющиеся кудряшки. Дима говорил, что у него в детстве тоже вились волосы. Она так на него похожа. Мои только глаза.

– Нельзя, милая. Ты еще маленькая, чтобы есть сладости, – строго говорю я. Ева плачет, не получив желаемого. Стелла фыркает и забирает у меня ребенка.

– Мамаша, тоже мне. Зачем дразнишь ребенка? Если ей нельзя, то и не выкладывай.

– А тебя я чем, детским пюре угощать буду?

– Я обойдусь. Так адвокат твой тебя не взял, что ли? – мрачно спрашивает Стелла, хмуро глядя на меня.

– Я сама не пошла. Что я там забыла?

– Вот, Маш. Замуж вышла, дочь родила, в МГУ учишься, бизнес свой имеешь, а все равно, как была дура, так дурой и осталась! – выдает Стелла. Я изумлено таращу на нее глаза. Сестра крутит пальцем у виска. – Ты совсем, да? Маш, кто такого мужика одного отпускает на вечеринку, где полно этих акул, готовых его сожрать с потрохами? Ты спятила что ли? В клушу превратилась?

– Какая клуша? Ты о чем? – мне не нравится ни тон, ни предмет беседы, ни тем более доводы, которые приводит Стелла.

– Маш, быстро собралась и поехала в этот ресторан.

– Нет. Куда я Еву дену?

– Здрасьти, а я на что? Мы с тобой сколько детей вынянчили?

– Кстати, как там мама? Она говорила, что у нее давление снова пошаливает.

– Мама нормально. Все под контролем. Ты мне зубы не заговаривай. Собирайся я говорю.

– Стелла, я не хочу. Честное слово, мне там делать нечего.

– У вас должны быть общие интересы, вы должны быть вместе вне спальни.

– Откуда такие познания? – скептически спрашиваю я.

– Это прописные истины, Маша. Там будут красивые умные женщины, которые с ним на одной волне.

– Я уверена в нем.

– Нельзя быть ни в ком уверенной, даже в себе, – заявила категорично сестра.

А вот это в точку, подумала я, но вслух не сказала. Странное дело, Стелле всего-то семнадцать лет, а она такая умная. Откуда это у нее?

– Маш, без обид. Ты, конечно, потрясно выглядишь. Ухоженная вся, лощеная сучка, но мужики устроены иначе. Им все время хочется кого-то завоевать, осваивать и покорять новую территорию.