– Ну, куда нам теперь нужно идти? – спросила Марина, заглядывая по очереди во все три коридора.

– Одну минутку… – Георгий сверился с планом и указал на левый коридор:

– Сюда!

Прежде чем продолжить путь, он положил в карманы еще несколько свечей. Марина посмотрела на него недоуменно и спросила:

– Ты что, собираешься провести в этом подземелье целый день? Зачем тебе столько свечей?

– На всякий случай, мало ли что… – Георгий пожал плечами и пошел вперед по коридору.

Идти при свете свечи по ровному коридору было легко, и через несколько минут Георгий дошел до следующей развилки.

– Куда теперь? – спросила Марина, поравнявшись с ним.

Он снова сверился с планом и показал на средний коридор:

– Туда!

На этот раз коридор шел с заметным уклоном, все глубже и глубже опускаясь под землю. Пол стал сырым, и по стенам сбегали тонкие струйки воды. Марина буквально физически чувствовала, как на нее давят тонны земли и гранита, однако не жаловалась и не отвлекала Георгия своими эмоциями.

Тут и там на глаза ей попадались заржавленные цепи, крючья и железные кольца вроде кандалов, должно быть предметы, оставшиеся с тех пор, как в здании собора и в его подвалах размещался Музей истории религии и атеизма. Она представляла, что совсем рядом, в десятке метров над ней, движется по Невскому проспекту оживленная толпа горожан, едут машины и автобусы. А здесь, под землей, они словно перенеслись даже не в девятнадцатый век, когда был построен собор, а в гораздо более ранние времена, во времена замковых подземелий, во времена алхимиков и инквизиции.

Миновав очередную развилку, Марина и Георгий прошли еще метров двадцать. На этот раз коридор шел прямо, на одном уровне, без подъема и спуска. Вдруг Георгий, который шел впереди, остановился.

– В чем дело? – спросила Марина, догоняя его.

– Дальше нет пути. Мы попали в тупик.

Марина шагнула вперед, подняла свою свечу над головой, разгоняя темноту.

Георгий был прав: перед ними была сплошная стена, в которую упирался коридор.

– А что здесь на плане?

Георгий развернул свой план, поднес к нему свечу и показал Марине:

– Вот, смотри, на плане коридор продолжается дальше, хотя в этом месте его пересекает какая-то пунктирная линия.

– Наверное, так изображена перегородка, но вот как ее обойти или сдвинуть…

Марина поднесла свечу к преграждающей путь стене, провела ею справа и слева.

Когда она поднесла свечу к левому краю стены, к тому месту, где эта стена смыкалась со стеной коридора, пламя отклонилось от вертикали, словно сквозняк тянул ее в стык между стенами.

– Кажется, здесь есть щель… – неуверенно проговорила Марина и нажала рукой на самый край стены.

И вдруг эта стена слегка сдвинулась со скрипом, какой издают несмазанные ворота, пришла в движение и повернулась. Теперь она стояла не поперек, а вдоль коридора, а по обе стороны от нее можно было протиснуться вперед.

Колебание воздуха, вызванное повернувшейся стеной, погасило свечу Георгия. Он чертыхнулся, свернул план в рулон и сунул в карман, чтобы освободить руки. Затем достал зажигалку и снова зажег свою свечу, прежде чем продолжить путь.

За подвижной перегородкой коридор снова раздвоился.

– Куда сейчас – налево или направо? – спросила Марина, повернувшись к своему спутнику.

– Сейчас посмотрю… – Георгий, одной рукой держа свечу, другой достал из кармана свернутый в трубку план и попытался расправить его. У него ничего не выходило. Марина хотела помочь ему, взялась за свободный край плана и потянула на себя. Вдруг мимо нее промелькнула какая-то маленькая серая тень. Марина вскрикнула и отшатнулась. При этом все еще свернутый в трубку план упал на землю и покатился по левому коридору.

Марина бросилась за ним.

Коридор пошел под уклон, к тому же пол здесь был сырым и скользким, поэтому рулон все не останавливался. Марина побежала, держа перед собой горящую свечу. Наконец она нагнала катящуюся бумажную трубку, схватила ее, но вдруг поскользнулась, упала и покатилась вперед, как с детской ледяной горки. Свеча при этом погасла, и Марина почувствовала настоящий ужас: она все быстрее скользила вперед, в темноту и неизвестность…

Выронив бесполезную свечу, она все же сжимала свернутый в трубку план подземелья. Сунув его за пазуху, Марина попыталась ухватиться за пролетающие мимо стены – но из этого ничего не выходило. Вдруг ее словно кто-то дернул за плечо и скольжение в темноту прекратилось.

Ничего не понимая, Марина ощупала стены и пол вокруг себя и поняла, что зацепилась полой ветровки за выступ стены.

Откуда-то издалека до нее донесся голос Георгия:

– Ты жива?

– Жива, жива, со мной все в порядке! Кажется…

– Сейчас я приду…

– Только осторожно, не поскользнись!

В темноте возникло пятно колеблющегося света, затем она различила свечу в руке Георгия, а уже потом – его самого. Георгий медленно, осторожно шел к ней, придерживаясь свободной рукой за стену.

Наконец он подошел совсем близко и помог Марине встать на ноги.

Оглядев коридор при свете свечи, Марина увидела, что впереди, не больше чем в метре от нее, в полу был глубокий провал, яма глубиной метров пять.

– О, господи! – прошептала она испуганно. – Если бы не ветровка, я бы сейчас валялась на дне этой ямы!

– А что с тобой случилось? – спросил ее Георгий. – Отчего ты вдруг так запаниковала?

– Крыса, – ответила Марина с дрожью в голосе. – Там была крыса, а я их очень, очень не люблю!

– Ну ладно, теперь нужно отсюда выбираться…

И пошел вперед. Вот так они все: ни тебе утешить, ни по плечу погладить, ни ласкового слова сказать – дескать, не бойся, милая, я с тобой… Ага, дождешься от них, как же…

– Ну, ты идешь? – В голосе Георгия слышалось нетерпение.

Осторожно, придерживаясь за стены и помогая друг другу, спутники вернулись к развилке.

– Ну, теперь хотя бы не нужно думать, куда дальше идти, – проговорил Георгий и уверенно свернул в правый коридор.

Они прошли по этому коридору метров двадцать – и на этот раз он действительно кончился и Марина увидела перед собой просторное подземное помещение, больше всего похожее на кладбищенский склеп.

– Кажется, мы пришли, – проговорила она вполголоса.

– Да, это он – Ключевой камень!

В глубине грота покоился огромный валун, передняя сторона которого была гладко отшлифована. На этой поверхности были нанесены ряды клинописных значков, знакомых Марине по рукописям Георгия Андреевича Успенского.