За исключением листьев и веток, из которых давным-давно некие существа сделали гнездо в углу за дверью, и нескольких гниющих обломков старой мебели, помещение было пустым. В задней стене была дверь с надписью «уборная», Бенни подошел к ней и осторожно приоткрыл. Свет был настолько слабым, что он ничего не мог видеть, поэтому достал из кармана спичку и чиркнул серной головкой по дверной раме. В быстрой вспышке света он увидел, что в крошечной коморке только туалет и раковина, но вода давно испарилась, а углы были завалены хламом и лохмотьями.

Бенни застыл. Вытянул мерцающую спичку вперед, используя секунду, чтобы дольше всмотреться в кучу старой одежды. Заваленная листвой и другим мусором, та была забита в угол между стеной и туалетом, хитиновые тельца мертвых букашек были разбросаны рядом.

Пламя свечи бесцветно отражалось от ствола револьвера, лежавшего на полу в груде старой лозы.

Нет… не лозы. Костей.

Он положил свой меч на землю и, зажав кусочек материи большим и указательным пальцем, поднял его. И сделав это, он сразу понял, что это такое. Лохмотья были остатками одежды — коричневой униформы, отделанной золотой шнуровкой. Под всем этим лежала старая шляпа с плоскими полями. К ее дну был прикреплен тусклый значок. Бенни никогда раньше не встречал такого, но видел изображения лесников в книгах. Это был лесник. Был ли он укушен и заполз сюда умирать? Нет… это не имело смысла. Он превратился. А потом Бенни заметил пистолет и все понял. Мужчина получил укус и забрался сюда, чтобы сделать все необходимое и уберечь себя от перерождения в монстра. Даже несмотря на то, что Бенни знал о подобных случаях, вероятно, происходивших сотни тысяч раз по всему миру, видеть это своими собственными глазами было нестерпимо грустно.

Спичка догорала, но света еще хватало, и он успел порыться в лохмотьях, обнаружив бирку с именем лесника.

М. Хорвиц.

— Мне очень жаль, — прошептал Бенни.

Не на эту ли заставу Том и мистер Саккетто приходили с подзорной трубой? Если и так, здесь не было их следов, и Бенни предположил, что среди гор, вероятно, разбросано несколько подобных башен.

Он выпрямился и вышел из ванной, а затем поспешил через станцию в угол, где все еще сидела Никс. Он весь дрожал, несмотря на жару, и почувствовал, как его пронзает острое лезвие страха. В скаутах им рассказывали о приступах паники, и он знал, что они могут быть так же опасны, как пуля.

— Идем, — сказал он, протягивая руку. Никс на секунду засомневалась, ее взгляд рассеялся, словно она не вполне узнавала его, и подошла к нему. Он притянул ее к груди. Никс обняла Бенни сильными руками и прильнула к нему, и только спустя долю секунды, он обхватил ее плечи и спину, стиснув в объятиях, как только мог крепко.

Вместе, все еще держась друг за друга и двигаясь в неловком балете, спотыкаясь, они доковыляли до двери и втащились внутрь. Бенни ударом закрыл дверь и, прижавшись к ней, они вместе сползли на пол.

Она прошептала единственное горестное слово, раздирающее душу.

— Мама!

Бенни прижал ее к себе, даря свое тепло.

— Знаю, — сказал он. Это все, что он должен был сказать и все, в чем она нуждалась. Факт его знания и понимания был важен для нее в той же мере, в какой это знание было сокрушительным, и она ударилась в слезы, обжигавшие его лицо и шею. Бенни удерживал Никс, и собственное горе по матери, по мистеру Саккетто… и по Тому было бескрайней и невыносимой болью, заполнявшей каждый миллиметр его существа.

Они обнимали друг друга и плакали, пока ночь опускалась на их крошечный приют, а мир внизу бурлил убийцами, как мертвыми, так и живыми.

Бенни открыл глаза и осознал, что спал… и что был один. В домике лесника стояла кромешная тьма. Он напрягся, выискивая свой меч, но пальцы нащупали лишь пустоту. Тогда он вспомнил, что оставил боккэн в уборной.

— Никс?.. — прошептал он.

Тишина.

Очень медленно он переместился на колени и поднялся на ноги, не выпрямляясь в полный рост, вслушиваясь в каждый звук. Воротник рубашки все еще был влажным от ее слез, так что он знал, что не мог проспать долго. Должно быть, около получаса?

Он вышел наружу. Никс стояла на углу ограды с крепко скрещенными на груди руками, ее волосы развевались на легком ветерке. Все небо покрылось россыпью звезд, а посередине висел серп луны, бросая отсветы на ее лицо и сияя в слезах, словно это капельки ртути бежали по щекам. Он подошел к ней, облокотился на изгородь и посмотрел в бесконечность неба. Звездный свет мерцал в куполе листвы, и казалось, что лесной океан простирается бесконечно вдаль.

— Ты что-то услышала? — прошептал он, когда они уселись на краю моста, их ноги свисали над озером тьмы.

— Нет.

— Хорошо. Думаю, здесь безопасно, — продолжил он и, запнувшись, добавил: — Я хочу сказать, наверху.

Она кивнула. На ближайшем дереве пересмешник пел свои непоследовательные трели.

Бенни сказал:

— Когда рассветет, нужно попытаться найти путь обратно в город.

Никс только отрицательно мотнула головой, и это несогласие имело так много возможных значений, что Бенни не задавал вопросов.

— Морги, — сказала она. — Он?..

— Нет, с ним все в порядке. По крайней мере, будет. Они довольно сильно ударили его по голове, но врач сказал, что он оправится.

Бенни видел, как Никс собирается с силами перед тем, как задать следующий вопрос, и был почти уверен, что именно та спросит.

— Моя мама, — начала она, и он тихо сжал пальцами край металлического пола моста. — Они говорили, что она стала… что она будет… — Никс замолчала и затрясла головой, пробуя подобрать другие слова. — Они хотели оставить Тому подарок. Так они это назвали. «Подарок».

— Все произошло не так, — успокаивал Бенни. — Мы достаточно быстро прибыли к вам домой. Твоя мама все еще была… твоей мамой. Том до последнего держал ее на руках, а она держалась за него. Все было… даже не знаю. Я никогда не видел ничего подобного. Но затем она… покинула этот мир. Не казалось, будто ей было больно, когда это произошло. Она просто уснула.

— Уснула, — тихим эхом повторила Никс. — А… после? Она… я пытаюсь сказать, они позволили ей… Боже, Бенни, не заставляй меня произносить это!

— Нет, — успокоил он. — Она не превратилась. Времени не было. Том сделал то, что было должно.

— Том?

— Да. С помощью лучины. Сделал все быстро и точно. Она не знала. И он продолжил держать ее после этого.

Никс ничего не сказала, но он мог чувствовать ее боль. Она сидела, вглядываясь в темноту своих собственных мыслей, пока сфера ночи вращалась над ними.