На его борт была выслана спасательная команда, которой удалось открыть один из люков при помощи аварийных кодов и пневматической кувалды.

Спасатели обнаружили на борту два трупа, два полутрупа и одного капитана корабля, который сидел в кресле первого пилота и с выражением полного блаженства на лице курил короткий огрызок дорогой сигары.

Когда Клозе открыл глаза и увидел над собой покрашенный в нежный салатовый цвет потолок больничной палаты, он сразу же понял, где находится, а поняв это, вспомнил и все остальное.

Чокнутый сукин сын Юлий всадил ему пулю из «офицерского сорокового» в живот. Скотский выродок граф Морган подстрелил его. Последнее, что он помнил, – ему очень хотелось ругаться, но от удивления он забыл, как это делается. Ублюдок чертов!

Когда Клозе запихивали в криокамеру, он мечтал выжить и отплатить скотине Моргану той же монетой.

Клозе ненавидел Юлия.

Был еще старик, который помогал упаковывать Клозе в холод, но против старика он ничего не имел. Пассажир, почти незнакомый. Гражданский. Что с него взять?

Это будут разборки между военными.

Дуэль, решил Клозе. Всажу этому ублюдку шпагу в живот. Он мне пулю, а я ему шпагу. Это будет называться «поэтическая справедливость».

Клозе был зол.

Более того, он был в ярости.

Однако в одном этому чокнутому сукину сыну Моргану не откажешь. Он – отменный пилот. Клозе еще раз убедился в этом, когда они прорывались сквозь флот Чужих. В тот момент он не успел испугаться, потому что был слишком занят стрельбой, но теперь не мог вспоминать о тех минутах без содрогания. Этот чокнутый сукин сын вытащил их оттуда. И смог доставить их на борт «Наполеона», иначе он, Клозе, сейчас не грелся бы на больничной койке, а мерз бы в криозаморозке.

Но если чокнутый сукин сын ждет, что я буду его за это благодарить, он крупно ошибается, подумал Клозе. Кто кого в этой ситуации спас, это вопрос очень и очень спорный.

По крайней мере, я готов спорить об этом довольно долго.

Бесконечно.

Физически Клозе чувствовал себя отвратительно.

Дело было не в дырке в животе. С дыркой врачи справились быстро.

В ходе реанимационных работ после заморозки Клозе заменили всю кровь и кое-какие из органов, и теперь он чувствовал ужасную слабость во всем организме и не мог самостоятельно передвигаться. А если Клозе что-то и ненавидел в этой жизни сильнее, чем чертового ублюдка Моргана, так это было состояние собственной слабости.

Клозе всю жизнь презирал слабых людей. А когда он сам бывал слаб, то презирал и самого себя.

С врачами Клозе близко не сходился, имена сестер он даже не старался запоминать. Как и все пилоты, он был суеверен. А одно из суеверий пилотов говорило, что чем лучше твои отношения с медицинским персоналом, тем быстрее ты снова попадешь в госпиталь.

Поэтому некоторые пилоты вели себя на лечении просто по-свински.

Но не Клозе.

Он был сдержан и холоден.

На второй неделе его нахождения в госпитале и на третий день его пребывания в сознании к нему пришла первая посетительница.

– Офигеть, – сказал Клозе. – Не думал, что я сумел произвести на вас такое впечатление. То есть, конечно, я знаю, что произвожу впечатление на женщин, но вас я увидеть точно не ожидал. Хотя мне и приятно. Откуда вы здесь?

– Просто проходила мимо, – сказала Изабелла.

– Ха! – сказал Клозе. Чертов сержант с Сахары никак не желал вылезать у него из головы. – Может быть, какой-нибудь идиот вроде Юлия вам и поверил бы, но со мной этот номер не пройдет. Что вы тут делаете?

– Работаю.

– Не повезло вам, – сказал Клозе. – Я никогда не встречаюсь с медсестрами.

– Почему?

Клозе объяснил.

– Не думала, что вы суеверны.

– Я очень суеверен. В моих апартаментах в родовом замке стоят не меньше пятидесяти чучел черных кошек, которые пытались перебежать мне дорогу. А в плевках, отправленных мною за левое плечо, можно утопить еще одну Атлантиду.

– Здорово. Правда, я не медсестра.

– Должно быть, меня ввел в заблуждение ваш белый халат. Кстати, он вам к лицу.

– Такие халаты выдают всем посетителям.

– Посетителям? А мне показалось, вы говорили, что работаете здесь.

– Я работаю в разных местах.

– Предполагается, что сейчас я должен спросить, кем вы работаете.

– Такой пункт есть в моем плане беседы.

– Тогда не будем нарушать план. Итак, кем вы работаете?

Она показала ему удостоверение.

– УИБ. Отдел внутренних расследований.

– А я еще удивлялся, как этому чертовому Винсенту удалось так быстро добыть ваш адрес, – сказал Клозе.

«Внутренние расследования» были слишком расплывчатой формулировкой и могли означать что угодно. Начиная от расследований внутри самого УИБ и заканчивая расследованиями внутри Империи. Все знали, насколько у УИБ широк спектр интересов.

– Я веду дела о нарушениях устава на военных кораблях, находящихся в открытом космосе, – сообщила Изабелла.

– Так вот почему вы не встречаетесь с пилотами. Опасаетесь столкновения интересов, – догадался Клозе. – И какой пункт устава я успел нарушить? Точнее, каким именно нарушением я привлек ваше внимание к своей скромной персоне?

– Сейчас речь идет не о ваших нарушениях.

– А о чьих же?

– Капитана вашего судна.

– Вы о том ублюдке, который всадил мне пулю в живот, а потом засунул в холодильник?

– Да, речь идет о полковнике Моргане. Вы желаете выдвинуть против него официальные обвинения?

– За что?

– За нанесение вам физического вреда и за то, что он подверг опасности вашу жизнь и здоровье.

– Нет.

– Почему?

– Вам нужна официальная версия или моя личная?

– А между ними есть разница?

– Огромная, – сказал Клозе. – На самом деле я не выдвигаю против него никаких обвинений, потому что намерен разобраться с ним лично, и не хочу никому перепоручать сие удовольствие. Но официально я всегда буду говорить, что этот чертов ублюдок всех нас спас.

– Не всех, – сказала Изабелла.

– Ну, он застрелил этого астрофизика, но на самом деле парень был уже мертв, – объяснил Клозе. – Видите ли, все дело в том, что у нас намечался некоторый дефицит кислорода.