вопросы, но какой-то ответной реакции на общение ни от кого не было. Ребята просто отвечали на его вопросы, не спрашивая что-то в ответ, и даже не ощущалось их желание общаться с ним. Они общались как будто просто потому, что это было нужно, но Стас чувствовал, что они этого не хотят. Парень не понимал почему, но принуждать их к общению не стал. Чувствуя некое отчуждение ребят, он отходил от них.

Сдался Станислав быстро. Даже если он сам начинал общаться с ребятами, продолжать общение с ними он не мог, потому что это было очень сложно из-за отстранённости ребят. Такое общение очень быстро утомляло молодого человека. В конце концов, поняв, что пообщаться он ни с кем не сможет, Стас ушёл домой.

Перед выходом парень попытался попрощаться с ребятами, но ему никто не ответил, словно бы не услышав его. Но Станислав понимал, что его услышали. Просто проигнорировали! Это было обидно молодому человеку, но он старался не думать об этом, концентрируясь на хороших мыслях. А именно на прошедшей спевке, которая была замечательной, и на пении. Все эти мысли успокаивали Стаса и помогали не думать ни о чём плохом. Самое главное, что он мог петь и служить Богу, а остальное…. Остальное было не так уж и важно!

Глава 7. «Золотое правило или подстава»

Станислав сидел в хоре, рассматривая зал и сидящий на лавочках народ. Впервые в жизни молодой человек сидел в хоре и мог отсюда в воскресенье рассматривать людей. Это было очень необычно, но Стасу это даже нравилось. Сидеть перед всеми, хорошо видеть каждого человека и сидеть не одному, а в компании молодых людей, поющих в хоре…. Это было вообще замечательно! Парень даже не думал, что ему так понравится сидеть в хоре в воскресенье. Петь-то ему, понятное дело, нравилось, а вот сидеть перед всеми в хоре…. Сначала молодой человек даже боялся, что ему это не понравится, что он будет сидеть всё воскресенье напряжённый и даже не сможет расслабиться под взглядами людей, но всё вышло иначе. Всё вышло даже очень хорошо!

Станислав нашёл глазами отца. Тот сидел как обычно среди братьев и внимательно рассматривал что-то в Библии, скорее всего, готовясь к проповеди, так как к нему в начале служения подходил один из служителей и, наверное, говорил, что ему сегодня нужно будет говорить проповедь. Немного понаблюдав за отцом, молодой человек перевёл взгляд на маму, которая сидела на том же месте, где всегда. Посмотрев на неё, Стас встретился с ней взглядом. Мама ободряюще улыбнулась сыну, не скрывая свою радость от того, что тот находится в хоре.

Служение уже шло, за кафедрой один из братьев говорил проповедь, но сосредоточиться на проповеди парень не мог, так как думал только о псалме, что им сейчас предстояло петь. Это будет первый псалом, который он должен будет петь с хором, и Стас сам не понимал почему, но очень нервничал. Мысленно молодой человек ещё раз репетировал этот псалом, пропевал его куплеты в голове, но всё равно продолжал нервничать.

— А теперь давайте помолимся, — закончил проповедь брат и все поднялись на ноги, начав молиться.

Станислав молился вместе со всеми, прикрыв глаза, но его волнение всё усиливалось, ведь петь они должны были уже скоро. И как назло молитва была короткой. Брат сказал: «Аминь!» и вернулся на своё место. Псалом для общего пения у них был лёгкий, и они его быстро пропели вместе с народом. А вот после этого псалма они должны были петь одни. Все сели на свои места и лишь хор продолжал стоять. Около минуты они шуршали папками, открывая их на нужной странице. Наташа вновь вышла вперёд, все приготовились, заиграл на пианино Павел, взмах рук и все запели:

— Факел веры угасает,

Песни мира замирают,

Нет надежды, нет любви,

О мой друг, о мой брат,

О где же ты?

Продолжая петь, Стас краем глаза заметил маму. Она в руках держала телефон и снимала на видео, как они поют. Парень с трудом сдержал улыбку. Ему было понятно, почему мама решила снять видео. Ведь так много лет он хотел быть в хоре, но не было такой возможности. И вот наконец-то в Петербурге в другой Церкви у него появилась такая возможность, и он встал в хор. Понятное дело, мама хотела снять на видео, как сын первый раз поёт в хоре. Этот момент, и правда, необходимо было зафиксировать. Станислав был полностью согласен с ней. Он на её месте сделал бы то же самое.

— Ты покинул, друг, собранье, — продолжали тем временем они петь дальше. — Видит Бог твои страданья,

Он зовет тебя: «Приди!»

Ты на зов, ты на зов

Его спеши.

Друг мой бедный, где блуждаешь,

Где напрасно ты страдаешь?

Мрак в душе твоей сильней.

О мой друг, о мой брат,

вернись скорей.

С каждым куплетом Стас переживал всё меньше и меньше. Сердцебиение затихало, и парню становилось спокойнее. Петь в хоре было гораздо спокойнее, чем одному. И гораздо легче, ведь было на кого опереться. Если ты даже потерялся и запутался что и как петь, рядом были ребята, к которым можно было прислушаться и тянуться следом за ними. Но, к счастью, Станислав не терялся и с наслаждением пел куплет за куплетом, радуясь, что он может наконец-то стоять в хоре и петь вместе со всеми. Это было настоящим счастьем для молодого человека, так как он давно этого желал. Даже не смотря на то, что пока у него не было друзей, и ребята не стремились к общению с ним, он был рад уже тому, что находился в хоре.

— Сумрак ночи опустился,

Ты сегодня не молился,

О, склони пред Ним главу

И скажи: «Я у ног Твоих стою», — пропели они последний куплет и замолчали. Павел проиграл последние ноты на пианино и тоже остановился.

— Слава Богу! — проговорил хором народ.

Молодые люди уселись на свои места. Стас с облегчением вздохнул, позволяя себе полностью расслабиться, и увидел идущего к кафедре отца. Видимо, уже была его очередь говорить проповедь. Парень сразу встрепенулся. Кого-кого, а отца он точно хотел послушать, потому что его проповеди были всегда интересны Стасу. Ему в принципе нравилось, как отец рассуждал, и они частенько дома рассуждали и обсуждали какие-то места Писания. Виктор Петрович всегда всё понятно объяснял. Общаться с ним и говорить об этом сыну очень нравилось.

— Братья и сёстры, я вместе с