И если бы все эти фигуры, отлитые в бронзе, пролежали в песке, как скульптуры воинов из Риаче из Национального археологического музея в Реджио Калабрия, а потом оказались в руках потомков, то в новый учебник истории о нашей эпохе не попало бы ничего хорошего!

С пляжа доносились почти мартовские кошачьи вопли Олеси, пение Массимо и обрывки исполняемой хором «Катюши». На соседнем балконе Шиковский довольно громко говорил кому-то, кокетливо хихикающему:

– Фея моя, пьес в комедии дель арте не было, объявлялась только сюжетная схема, которая по ходу дела наполнялась живыми репликами… и они варьировались в зависимости от состава зрителей! Понимаешь? Я бы сделал не спектакль, а конфетку, но им не надо. Они не дают денег на комедию дель арте. Для цирка тонко, им надо про голых баб, Христа и трупы…

И в ответ раздалось более громкое женское хихиканье. Еще немного, и Ольга бы его распознала. Но не любила лезть в чужие тайны.

Она плотно закрыла балкон, включила кондиционер. И написала своим эсэмэс: «на свете счастья нет но есть покой и воля». Муж ответил: «спи олюшка», дочь ответила: «и за этим инсайтом ты тащилась в италию?», сын: ответил «монетка упала третьей стороной». Это была его любимая строчка из Егора Летова.

Она натянула на себя простыню, закрыла глаза. И рухнула в сон, в котором голой лежала на верху стены Навмахии, Ромео сидел на ее бедрах и делал массаж, а внизу шел бой и горели суда и галеры… и ослепительная молодая Печорина в тунике терракотового цвета улыбалась из каменной вип-ложи.

Отъезд в Москву.

Из расписания фестиваля

За завтраком лица у всех были вялые и серые. Большая часть махнула в Неаполь на поезде, надеясь сократить время и дискомфорт дороги. Так что автобус оказался неполным. Ольге тоже предлагали, но хотелось снова прожить кусок изумительной дороги от мыска итальянского сапога до Неаполя. Кроме того, она наконец села рядом с Русланом Адамовым.

Сзади трындели Егор и Андрей Николаев.

– Да пойми ты, у итальянских мафиози кодекс чести! – напирал Егор. – Самую главную мафиозную звезду, Франческо Скарпелли, свои грохнули за то, что он пытался завалить девушку босса! Ты у нас такое видел?

– Сними спагетти с ушей! Медичи вчера Вету на стол поставил, мэра угостить! Это тоже по кодексу чести? Глупый пингвин робко прячет, умный смело достает! – протестовал Андрей Николаев.

– Да потому, что Вета для них – русская проститутка. А структура мафии основана на кровном родстве, и каждый человек занимает в ней определенную нишу, и вся структура учитывает эту нишу! И каждый сам боится опозориться, чтобы не опозорить весь клан! – настаивал Егор. – Меня один их мужик спрашивает: вы, русские, так живете, как будто у вас ни у кого нет семей! Понимаешь? В том смысле, что вы легко позорите свои семьи!

За окном летели утренние горы, луга, овечки на склонах, особняки, край моря. Спереди Вета щебетала Гале Упыревой:

– С паршивого Медичи хоть шерсти клок. Он сказал, что мне надо искать северного лоха по компьютеру, изображать целку, выходить замуж и через полгода подавать на гражданство! А потом с этим паспортом валить от него в Европу! И уже оттуда подавать на развод!

– Так лучше сразу в Европу! – удивилась Галя.

– Европейца хрен на себе женишь! Собака собаку не ест! Только старого и жадного. А он такой брачный договор пропишет, что куска туалетной бумаги с собой не унесешь! А итальянцы щедрые и любят трахаться! – объясняла Вета. – Они еще хоть как-то могут жениться! Но полгода придется пожить в семейке, потерпеть их мамок, бабок, теток! Это, говорят, Гулаг! Зато отсидел – на свободу с чистой совестью!

– А что он тебе подарил, когда уходил, если они такие щедрые? – деловито спросила Галя. – Камушки?

– Да ничего, сука, не подарил! Сказал, что могу в любой день прилететь и жить в его гостинице бесплатно! Только без мужика! С подружкой или с мамой! Хочет трахать на халяву… – тяжело вздохнула Вета. – Но мне это в тему! Мать у меня в Кемерове живет, где снег черный. Отродясь такой красоты не видала! И легкие у нее больные… Так что, как говорят итальяшки, лучше яйцо сегодня, чем курица завтра!

Из другого конца автобуса походкой подстреленной птицы подошел бледный Бабушкин с бутылкой воды «Свежачок»:

– Оля, здравствуйте! Говорят, я вчера пошел вразнос! Ничего не помню… Это было очень противно?

– Вы не слишком выделялись на фоне общего пейзажа! – успокоила его Ольга.

Он оглянулся и совсем тихо спросил:

– А я ничего лишнего не орал?

Ольга пожала плечами, весело ответила:

– Вы очень громко орали цитату из Ленина: «Пока народ безграмотен, из всех искусств для нас важнейшими являются кино и цирк». Некоторым показалось, что это лишнее… но лично я в этом пункте совершенно согласна с вождем мирового пролетариата!

– Слава богу! – выдохнул Бабушкин, – гора с плеч! А то я так устал с выбором натуры в Риме! И вообще, очень тяжелый фестиваль… «Вскрытие показало, что больной умер от вскрытия!» Пойду хоть сейчас посплю.

И ушел. Но на его место встали супруги Голубевы в купленных на торговой улице Реджио Калабрия, но опять совершенно одинаковых бесполых шмотках.

– Нам так все понравилось! Мы никогда так близко не видели людей искусства! Очень бы хотели пригласить вас на ужин. Можно вашу визитку? – смущенно спросил Голубев. – Конечно, мы люди простые, но мы вызовем итальянского повара. И музыку итальянскую.

– Куда вызовете? – не поняла Ольга.

– На ужин. Ну, чтобы атмосферно было… чтоб как здесь! – смутилась жена. – У нас на первом этаже большой гостевой зал. Мы его гламурно украсим, будто Италия. У меня есть такой цветочный дизайнер. Там много народу поместится. Человек сто.

– Где у вас? – снова не поняла Ольга.

– На даче. Это двадцать километров от Москвы, мы за вами водителя пришлем. Вам понравится! – уговаривал Голубев. – У нас такая экология, вы одобрите! И пруд с лебедями. Их специальный человек по диете кормит. В зоопарке нашли.

– А вы на следующий фестиваль поедете? Мы обязательно поедем! И теперь я уже точно уговорю брата, а то он нас послал смотрящими, думал, что скучно будет! – добавила Голубева.

– А кто ваш брат? – Ольга спросила потому, что все равно ничего не понимала из их текста.

– Ну, уже теперь можно сказать, Свежачкова я по батюшке. Мой брат этот фестиваль финансировал, а нас послал смотреть. В том смысле, правда ли фестиваль идет или просто деньги пилят и прессу проплачивают, что все состоялось. Сейчас ведь никому верить нельзя! – заулыбалась Голубева-Свежачкова. – А тут так шикарно! Круче, чем в Каннах.

– Мы в Канны ездили. Тоска зеленая! Все такие закрытые, что выпить не с кем! – добавил Голубев. – А тут все культурно, солидно.