Дорога дальше представляла собой смесь из красной грязи и камней, повсюду были ямы и обрывы. Погода значительно улучшилась, вышло солнце, но все еще было прохладно. Тем не менее я вспотела, поэтому сняла несколько слоев одежды и убрала их в рюкзак.

Грязь на тропе высохла, и, хотя по камням ходить было все еще тяжело, я уже не была обязана следить за каждым своим шагом, как несколько часов назад. Я могла оторвать взгляд от земли и любоваться просторами, открывшимися передо мной. Мне становилось легче и радостнее. В этот момент меня ничего не волновало. Ни прошлое. Ни будущее. Я жила только настоящим, и на душе у меня было спокойно.

Я не только смотрела на природу, я чувствовала себя ее частью. Я не была одна, я была связана со всем вокруг. Мое эго наблюдало за мной, но молчало. Я чувствовала себя полностью проснувшейся и ожившей, и меня не мучили мои раны и мое прошлое.

Около половины четвертого я подошла к концу древней римской дороги и оказалась на окраине Асторги – моего сегодняшнего пункта назначения. Я пересекла железнодорожные пути и вышла к неброской церкви.

Внутреннее убранство церкви внушало благоговение. Богоматерь смотрела на меня с алтаря, и я произнесла молитву благодарности за то, что продержалась еще день. Потом я вспомнила, что у Патрика день рождения.

«Матерь Божия, всем сердцем и душой благодарю тебя за то, что присматриваешь за мной. Я также хочу поблагодарить за все подарки, которые получила от Патрика. Сегодня его день рождения, и я хочу подарить ему освобождение от моего гнева и обиды и молитву от всего сердца, что он сможет найти свое счастье и внутренний покой. Я благодарю тебя за помощь, без которой я не оказалась бы здесь. Я молюсь, чтобы у него был счастливейший день рождения. Аминь».

Я поставила свечку в честь его дня рождения и послала ему любовь. «Спасибо, Патрик, – прошептала я, – с днем рождения». Я посидела в церкви еще немного и прочитала молитву по четкам в благодарность за все, что встретилось мне в Пути. Потом я встала, подняла свои палки и углубилась в город, пока не вышла к красивой площади на вершине холма. Я увидела свой хостел сразу же, и слава богу, потому что минуту спустя в небе затрещали молнии, сопровождающиеся сильнейшим ливнем, с которым я сталкивалась на Камино.

Я проснулась рано, готовая продолжать путь. Мне предстояло снова идти в горы, и я хотела выйти пораньше, так как знала, что подъем будет долгим. Мое тело чувствовало себя прекрасно, за исключением вечно ноющих жалких ног. Но они еще могли идти. Я не могла остановиться.

Открыв деревянные ставни, я выглянула на улицу. Все еще немного дождило, площадь была усеяна закутанными в дождевики паломниками с рюкзаками, напоминавшими кучу огромных черепах, бредущих в одном направлении.

Столовая была в соседнем здании. Сдав сумку администратору гостиницы и забрав у нее купон, я отправилась на завтрак.

От других паломников я узнала, что подъем на Рабаналь был достаточно пологим и на его протяжении мне встретится несколько кафе, поэтому я отказалась от попыток доедать свой завтрак и заглянула в рюкзак, чтобы убедиться в наличии энергетических батончиков.

«Матерь Божия, спасибо. Спасибо. Спасибо. Я снова отправляюсь в путь. Аминь».

Я еще раз взвесила свой большой камень, прежде чем убрать его в рюкзак. Он действительно был довольно тяжелым, и я подумала вдруг, что перестаралась, выбирая камень. Нет, все было, как надо. Я шла по городу в направлении Камино, следуя за другими паломниками, вместо того чтобы искать желтые стрелки. Вскоре я вышла к потрясающему собору на другом конце города. Женщина-паломник из Германии попросила разрешения меня сфотографировать, я с удовольствием согласилась и тоже сняла ее. Я подошла к дверям церкви, но они, что неудивительно, были закрыты.

Ушло несколько минут на то, чтобы выйти из города. Пейзаж был таким же навязчивым, как и днем ранее. Густой мягкий туман стелился по всей земле, достигая колен. Я могла чувствовать, как духи природы выглядывают из-за деревьев и перешептываются между собой, пока я прохожу мимо.

Все было так пропитано какой-то мистикой, что я не могла в это поверить и останавливалась каждые несколько минут, чтобы сделать фотографии.

Пока вокруг сгущался туман, у меня внутри становилось все яснее. В тот день меня разрывало от сострадания по отношению к каждому человеку, которого я встречала в своей жизни, и я плакала почти два часа, пока шла. Я могла видеть, что каждый человек делал лучшее, на что он был способен, а я требовала от людей того, что они дать не могли, и в итоге разочаровывалась. И мне становилось нестерпимо грустно от осознания того, что я редко прислушивалась к другим.

Может быть, это было связано с тем, что я росла с мамой, которая была практически глухой после войны, и от нее я научилась прислушиваться к потокам энергии, вибрации, к своей интуиции… но я никогда не придавала значения тому, что было на самом деле высказано. Я никогда не думала об этом раньше. Это, должно быть, сильно задевало людей в моей жизни.

Можно сказать, что я стала такой же глухой, как моя мать, слушая только то, что я хотела услышать, и необязательно то, что хотели до меня донести другие. Это было одной из основных жалоб Патрика, и теперь я наконец поняла, что он был прав. Я не слушала многое из того, что он мне говорил. Неудивительно, что наши отношения закончились такими проблемами.

«Мне очень жаль, Патрик, – сказала я вслух, надеясь, что его дух услышит меня, – чтобы исцелять дух, нужно слушать. Я с этим не очень хорошо справлялась, да?»

Я также видела все те замечательные вещи, которые он принес в мою жизнь. Чудесные блюда, которые он с такой любовью готовил для меня и нашей семьи. Великолепный сад, который он посадил для нашего дома. И то, как он познакомил меня с кемпингом и катанием на велосипеде и каноэ, как он учил меня собирать лучший хворост и разжигать костер. И, конечно же, наши две удивительные дочери. Мой отец тоже многому меня научил: концентрироваться на работе и доводить дело до конца, чинить практически все, что сломалось, быть находчивой и несгибаемой и не позволять жизни сбивать меня с ног.

Я получила от них обоих так много, но большую часть того, что они мне дали, я не замечала из-за моего израненного и замкнутого эго. Осознав это, я почувствовала, будто на самом деле получаю все эти подарки прямо сейчас.

Никогда не поздно почувствовать любовь других, даже если мой брак распался, а отец умер. Любовь, которую они испытывали ко мне, не исчезла. Она все еще существует.

Если это так, то вся любовь, которой я когда-либо делилась, тоже никуда не делась. Я вдруг поняла, что любовь никогда не теряется. Не уходит. Она ждет, пока каждый из нас будет готов ее принять.

Я столько страдала из-за отсутствия любви, тогда как на самом деле все дело было в моей неспособности эту любовь получать, потому что мое эго тщательно уворачивалось от нее.