Когда слесарь ушел, Хлоя вздохнула, подошла к столу и открыла нижний ящик.

В нем был беспорядок, характерный для Пирса. Она нашла там письма его матери, Монтегю, старые армейские бумаги, фотографии Пандоры и множество вырезок из газет и журналов с хвалебными отзывами о нем.

Черт возьми, подумала Хлоя, но здесь же нет ничего такого, из-за чего стоило запирать этот дурацкий ящик! Она села на стул и стала перебирать бумаги.

Вдруг на самом дне Хлоя увидела большой коричневый конверт и с замиранием сердца открыла его. Там были копии банковских счетов, начиная с 1957 года.

Сначала на них значилась сумма в двести пятьдесят долларов, но она возрастала с каждым годом, пока наконец не достигла тысячи долларов ежемесячно. Хлоя прочитала адрес. Деньги направлялись в банк Плайя дель Рей, а потом в Санта-Барбару. Просмотрев все чеки, Хлоя заметила, что в отдельные периоды сумма увеличивалась в несколько раз. Так, один из чеков 1964 года был выписан на сумму в двадцать тысяч долларов.

Это могло означать только одно — Джерард Звери постоянно шантажировал Пирса. Но почему?

Взглянув на часы, Хлоя обомлела. Господи, она так давно ушла из больницы от Неда! Как же она забыла о нем? Быстро сложив бумаги, Хлоя закрыла ящик, написала записку Розмари, спустилась вниз и села в автомобиль.

На полпути к больнице она внезапно все осознала.

Слезы лились из ее глаз. Ей было плохо, ужасно плохо.

Охваченная паническим страхом, она понимала, что должна немедленно остановить машину и успокоиться, но не сделала этого. Мысль, что маленький Нед ждет ее, не давала Хлое покоя. Вдруг она вспомнила про Людовика. Да, только он может помочь ей, посоветовать, что делать дальше. Нужно срочно поговорить с ним.

Заметив на перекрестке телефон-автомат, Хлоя резко свернула к нему. В тот же миг она услышала пронзительный визг тормозов, автомобильный сигнал, шум и крики. Последнее, что она помнила, были скрежет металла и сильный удар. Потом Хлоя потеряла сознание и, только очнувшись в больнице, поняла, что нарушила правила уличного движения и попала в аварию.

К счастью, от этого не пострадал никто, кроме нее самой. Правда, три другие машины были серьезно повреждены, у Хлои оказалась сломана рука, до кости разбито колено, а все тело в синяках и ссадинах. Но хуже всего было то, что она могла потерять ребенка.

Хлоя психологически подготовилась к этому, но все же, услышав от доктора, что спасти ребенка не удалось, она отвернулась к стене и горько заплакала. Ведь это был ребенок Людовика, и она хотела сохранить его!

— Очень жаль, — сказал доктор, — но ваша жена потеряла ребенка. Слишком большая потеря крови и пережитый шок. В остальном — ничего страшного.

Повреждения не очень серьезные, рука заживет, а рана на колене хорошо обработана. Все будет в порядке. Она молодая и сильная женщина.

Бледный как мел Пирс непонимающе смотрел на врача.

— Я могу повидаться с женой? — наконец спросил он.

— Да, но недолго. Она еще очень слаба. Пожалуйста, ни о чем не спрашивайте ее и ни в чем не упрекайте. Помните, что у нее шок.

— Я не собираюсь ни о чем ее спрашивать. Я просто хочу посмотреть на нее.

— Хорошо. Следуйте за мной.

Хлоя еще не совсем пришла в сознание. Иногда она открывала глаза и пыталась вспомнить подробности происшедшего, но потом снова погружалась в сон. Проблески сознания пугали ее: трудно было вспоминать об этом кошмаре. Больше всего она боялась, что Пирс узнает про ее беременность. Он же сразу догадается, что ребенок не его! А вернувшись домой, увидит, что ящик стола взломан. О Господи, какой ужас! А Людовик? Да он же с ума сойдет, узнав, что в автокатастрофе она потеряла его ребенка. Ведь Людовик так мечтал о детях!

И как ее угораздило попасть в эту катастрофу? Как теперь выбраться из всего этого?

— Хлоя, дорогая, — тихо сказал Пирс, склонившись над ней.

Она протянула ему руку:

— Пирс, прости, что испортила тебе отдых. Ну, как ты?

— Все было прекрасно. А как ты себя чувствуешь?

— Ужасно, Пирс. Все болит. Я ударилась головой. разбила колено, сломала руку. — Она закрыла глаза, пытаясь собраться с силами.

Пирс молча смотрел на нее.

— Все будет хорошо, Хлоя. Я все знаю. Мне рассказали про ребенка.

Хлоя метнула на мужа быстрый взгляд, но не заметила ни малейших признаков гнева. Она немного успокоилась.

— Пирс, объясни мне, кто такой Джерард Зверн. — Она увидела, что он замер от страха и еще больше побледнел.

Но тут вошла медсестра и попросила Пирса удалиться. Он поцеловал Хлою:

— Поспи немного и успокойся. Все уладится.

— Пирс, это Людовик. Слава Богу, ты вернулся! Я очень волнуюсь за Хлою и даже звонил в больницу, но мне ничего не говорят. Как она себя чувствует?

— Неважно. Надеюсь, со временем все образуется, но она получила много травм, пережила шок и.., у нее выкидыш.

— Выкидыш?

— Да, к несчастью. Надеюсь забрать ее через пару дней; тогда она будет рада видеть тебя.

— Хорошо. Я позвоню.

Людовик попросил секретаршу ни с кем его не соединять, опустил голову на руки и заплакал.

Магнус Филипс испытывал странное ощущение.

Книга «Показной блеск» была почти готова, но его не покидало чувство, будто он преодолевает сопротивление материала, пытаясь дописать последние главы. Ричард Боуман проявлял нетерпение и даже пригласил Магнуса поужинать в ресторане отеля «Стаффорд», где познакомил его с планами издания книги и организации широкой рекламной кампании.

— Думаю, следует развесить плакаты по всей стране, поместить рекламу в самых популярных журналах и также дать ее по радио. Надеюсь, это привлечет миллионы читателей.

— Неплохо, — отозвался Магнус.

— Полагаю, книга готова?

— Почти.

Едва открыв дверь, Магнус почувствовал: в доме что-то неладно. Было холодно, хотя он не выключал центральное отопление. Дверь па кухню оказалась закрытой, чего Магнус никогда не делал. Радио было выключено.

Он заглянул па кухню. Там царил хаос, перевернутые ящики лежали на полу. Магнус быстро направился в комнату и застыл на пороге: повсюду валялись вещи, бумаги, рваные магнитофонные ленты. Другие комнаты выглядели как после погрома. Магнус вернулся в кабинет и позвонил в полицию.

— Вы что-то чересчур спокойны, сэр, — заметил сержант, вручая на подпись Магнусу протокол осмотра.

— А я и в самом деле спокоен, — ответил Магнус. — У меня не взяли самое главное, а все остальное — пустяки.