Плетение «скреп» не заняло много времени. Это лишь первые разы работа с микленовым изменением пространства кажется трудной. Создал стандартный десяток закрепляющих конструкций, расположил их по принципу Видера: так получу самый быстрый отклик.

Здесь, на стволе Старшего дерева предков, я планировал оставить постоянный вход — не времянку, как в доме Силаевых. А значит и отклик на ключ-команду, и ширина прокола, и расход маны имели значение. Для их оптимизации пришлось учитывать все нюансы, указанные в трудах архимага Алоста Видера.

Получил доступ к созданной ночью пространственной складке-кубу — приступил к главному действу. Подсветил энергетические капилляры меллорна, один за другим вплёл в их узор входящие каналы эльфийского дома. Здесь важно было не спешить.

Старался не упустить ни одной детали. Не допустить, чтобы из спрятанной за пределами мира конструкции шла утечка энергии. Иначе любая течь со временем могла дать летальную для общей конструкции потерю того или иного фундаментального плетения.

Заканчивал вносить поправки в узоры, когда услышал торопливые шаркающие шаги. Снова использовал «скан», чтобы запечатлеть в памяти все те соединения, что определил, как оптимальные. Парочка каналов показалась мне явно проходящими не там, где положено.

Схема требовала переделки. При нынешнем количестве вплетённых в конструкцию дома деталей недочёты в энергетической подпитке не критичны. Но станут таковыми, когда убогий пустой куб превратится в роскошный дворец.

Я решил повременить с изменениями. Пока. Учту свои наблюдения при новой сборке энергетической сети.

— Что ты здесь делаешь, женщина?! — спросил громкий голос.

Я открыл глаза.

Увидел в пяти шагах от себя жрицу, что проводила вчера обряд «удочерения». Её грудь тяжело вздымалась, ноздри расширялись в такт дыханию. Должно быть, Хранительница очень спешила ко мне. А бегать её человеческая оболочка явно не привыкла.

«Плюшками балуюсь», — всплыла в голове фраза ответа. Попридержал её. Что такое «плюшки», если раньше и знал, то теперь не вспомнил.

— Интересно девки пляшут, — сказал я. — Разуй глаза, дерево! Где ты увидело женщину? Совсем рехнулось на старости лет? Присмотрись хорошенько. Я — мужчина.

Фонари, что опоясывали ствол меллорна, сегодня не светились. Должно быть, их зажигали только на время проведения церемоний. Но и без их помощи я видел, что лицо жрицы храма предков осталось всё той же неподвижной маской.

— Ты женщина, — сказала Хранительница. — Ты не введёшь меня в заблуждение. Мужчина не смог бы находиться в фамильных квадратах Бригдата живым. Да и в общей части города его наверняка бы ждала скорая смерть. К тому же, ты только что пользовалась женской энергией. Ни один мужчина на такое не способен.

— Я способен.

Покачал головой.

Сказал:

— Ну что за мир такой? Почему здесь главный признак мужчины — отсутствие какой-то там энергии? А то, что у меня есть явно не женские части тела, тебя совсем не смущает? Показать их?

Поднялся на ноги.

Я блефовал, когда обещал продемонстрировать отличия своего тела от женского. Повторять тот трюк, что проделал в борделе, у меня не было настроения. Да и сомневался, что смогу смутить или шокировать своими действиями эту бесчувственную куклу-жрицу.

— Я вижу строение твоего тела, Кира Силаева, — сказала Хранительница. — Да, я помню тебя. Мужские гениталии, о которых ты говоришь, не отменяют наличие у тебя женской энергии. Да будет тебе известно: именно её присутствие или отсутствие является первичным признаком пола человека.

— Да ладно?! Какая умная мне попалась деревяшка.

Я усмехнулся.

Не собирался спорить с меллорном о природе магии.

— Слышали бы тебя мои бывшие коллеги по Магическому совету: три четверти их состава — вечно брюзжащие мужчины-старикашки. Вот бы они удивились.

Спросил:

— Дерево, когда ты успело накопить в себе столько мудрости? Сколько, говоришь, тебе лет?

— Скоро исполнится шестьдесят…

Махнул рукой.

— Да перестань! Дерево, не играй со мной. Я спросил не о возрасте твоей куклы, а о твоём. Ответь, не придуривайся. Или мне посчитать твои годовые кольца?

Хранительницы из Вечного леса хотя бы пытались придать своим марионеткам черты обычных эльфов: копировали их мимику, подражали жестам. А вот меллорн из первого квадрата подобными мелочами не заморачивался. Жрица храма поведением мало отличалась от поднятого мертвеца. Хотя формально и относилась к живым.

— Кто ты? — спросила она. — Что с твоим лицом, почему у него такой необычный оттенок?

Решил не объяснять, что такое «алмазная броня».

Сказал:

— Сперва ты ответь на вопрос, дерево. Сколько столетий прошло после того, как на твоих ветвях впервые распустились цветы?

— Чуть больше двадцати.

— Вот как. Мы с тобой почти одногодки…

— Кто ты? — повторила жрица.

Тень скрывала её глаза. Но я не сомневался, что они не отражали никаких эмоций. Как и монотонный голос Хранительницы.

— Я мужчина, у которого есть женская энергия — это всё, что тебе следует знать.

После моих слов жрица обязана была недоверчиво усмехнуться. Но не сделала этого. Её поведение начинало меня злить.

— Откуда ты? Зачем явилась на мой остров?

«Явилась», — про себя повторил я.

Разговор с меллорном уже тяготил меня.

— Не знал, что он твой. И не собираюсь его отбирать.

Про себя добавил: «Во всяком случае, пока».

— Я разместил на твоём стволе парочку плетений. И запитал их твоей энергией. Мне это поможет — тебе не повредит. У людей такой процесс совместной работы называется сотрудничеством. Впрочем, ты наверняка и без меня это знаешь. Ведь изучаешь людей не первый год.

— Я не собираюсь с тобой сотрудничать, Кира Силаева, — сказала Хранительница. — И размещать на своём теле всякие мерзости тоже не позволю. Уходи.

Выдержала паузу.

— Не бойся, я не убью тебя. Пока. Ты меня заинтересовала, женщина. Я обдумаю то, о чём мы с тобой говорили и призову тебя, чтобы задать новые вопросы — позже.

Она посторонилась, освобождая мне путь к ведущей в сторону храма дороге.

Но я не спешил уходить.

Бросил «скан» на дерево. Убедился, что «скрепы» входа не развеялись, остались на прежних местах. Вот только вновь работали в автономном режиме: меллорн восстановил прежний узор своих энергетических каналов, разрушил созданные мной соединения.

— Дерево, — сказал я, — ты ежедневно выбрасываешь в атмосферу прорву энергии. Она не выполняет никакой полезной работы. Не находишь ей применение. Так неужели тебе жалко расстаться с крохами маны, что хочу использовать я?

Жрица не ответила. Смотрела на меня, не мигая.

Дожидалась, когда я