Шаманское действие состоит наполовину из определенного обычаем ритуала, отчасти же из импровизации, каждый раз новой. Если шаман призывает светлых духов, он в своей мистерии представляет поездку или полет на небо; если он призывает темные силы, он должен изображать свое посещение подземного мира. Конечно, подробности в том и другом случае должны быть различны.

Совершается шаманское действие таким образом: в юрте или на открытом воздухе разводится огонь, на него бросают пихту, вереск, богородскую траву для курений; юрту обрызгивают молоком; если шаман с бубном, то нагревают бубен, чтобы он был звонче, у бурят, впрочем, шаманы редко употребляют бубен. Затем шамана одевают в особую шубу и шапку, если он посвящен и имеет эти вещи. Шуба шамана обыкновенно делается из замши, обшита бахромой из ремней и железными привесками; первые иногда изображают, а иногда только носят название змей. Шапка у бурятских шаманов состоит из железного сквозного шлема; к ободу, надеваемому на голову, прикрепляют две железные полудуги, перекрещивающиеся на вершине; иногда такой шлем делается с рогами спереди. В прежнее время бурятские шаманы употребляли очень грубо сделанные маски, но теперь их не употребляют. Потому шаману подают его жезлы: это самая необходимая его принадлежность. Жезлы делаются из железа или дерева; они представляют коня, вверху у деревянных жезлов вырезана лошадиная голова; кончаются они копытом; посредине жезла есть легкий выгиб, подобие лошадиной спины, – на этом месте подвешиваются маленькие стремена.

Становясь у огня, шаман и его помощники, одевавшие его, начинают петь гимны; при этом шаман раскачивается туловищем во все стороны, ноги его остаются неподвижны, или же он делает прыжки, упираясь на свои костыли. Эти движения шамана, очень сильные и быстрые, приводят его в особое настроение; в него, как думают шаманисты, входят духи, которых он призывал, или говорят, что его душа в это время уходит из тела и совершает странствия в жилища западных или восточных хатов, или в царство Эрлэн-хана, в царство умерших людей: там ему приходится быть в том случае, если он молится за больного. Буряты думают, что послы Эрлэн-хана похищают души людей раньше наступления смерти и что болезнь и смерть – только последствия того, что организм человека не может жить долго без души.

Во время действия (камланья, как говорят русские, производя этот глагол от слова кам, как называются шаманы на тюркских наречиях) шаман должен сообщить присутствующим, что с ним происходит, и для этого он и его помощники поют заранее сложенные на этот случай песни, или импровизируют подходящие к случаю рассказы, или даже разыгрывают подходящие сцены, объясняя их значение коротенькими фразами, которыми шаман перекидывается с помощниками. Так, например, шаман мимически изображает свой страх при появлении перед очи грозного Эрлэн-хана, свои униженные мольбы перед ним, поднесение подарков и т. д. Конечно, большее или меньшее искусство при этом зависит от способностей и знаний шамана.

Ненормальное восторженное состояние, которое должно овладевать шаманом, для того чтобы его мистерии были искренни, наступает не у всякого человека скоро; иногда шаманить приходится и 2–3 суток, чтобы вдохновение посетило шамана. Шаманство тогда совершается с небольшими отдыхами. С некоторыми шаманами, особенно часто с женщинами, делаются при этом эпилептические припадки: они падают на пол и в конвульсиях бьются на полу, изо рта их течет пена, они рычат или кричат, подражая животным, бросаются на присутствующих, угрожая им когтями, – отчасти это болезненные явления, отчасти, вероятно, сознательное желание устрашить присутствующих. Вообще определить границу, где у шамана сознательные действия и где он сам находится во власти ненормально возбужденных чувств, очень трудно. Присутствующие, видя беснованья шамана, думают, что им овладели и духи, которых он призывает или с которыми ему приходится бороться. Изречения шамана в таком возбужденном состоянии считаются пророческими.

В настоящее время шаманство, как религия очень грубая, первобытная, перестало уже удовлетворять бурят, и многие из них переходят к христианству или буддизму. Там, где влияние русских сильно, как это мы видим у северозападных бурят, они почти все крещены; в Забайкалье, где связи с Монголией крепче и куда в XVII в. пришла часть селенгинских бурят-буддистов, религия эта распространилась по всему краю и держится крепко. Говоря одним языком и, главное, чувствуя свою большую умственную и нравственную близость с одноплеменными им монголами, чем с чужими по крови и духу русскими, буряты, очень естественно, быстро усвоили ламайское вероучение. Этому также много помогла буддистская веротерпимость и общность многих верований ламайского буддизма с общим всем восточным народам древним шаманизмом.

Более высокая нравственность в буддизме, стройное вероучение, красивая обрядность, монашеские учреждения – все должно было повлиять благоприятно на то, чтобы буряты от шаманства перешли к ламайству. Только в 1741 г. государство признало за забайкальскими бурятами право исповедовать буддизм, а в настоящее время у многих из них уже утратилось всякое представление о том, что предки их были, и притом еще так недавно, шаманистами. Забайкальские буддисты искренно верят, что желтая вера, как они называют буддизм, была их исконной религией[104]. В 1764 г. правительство позволило бурятскому народу избрать себе особого духовного руководителя; это так называемый хамбо-лама, т. е. ученый лама; он ведает духовные дела края и считается настоятелем самого большого ламайского монастыря на Гусином озере в Забайкалье. Лицо это избирается пожизненно из среды бурятского ламайства; во время богослужений хамбо-ламу окружают большими почестями. В настоящее время правительство относится несколько ревниво к его влиянию на бурят и старается ограничить его права; так, например, чтобы совершить поездку по подведомственному ему краю, он должен испрашивать разрешение у губернаторской власти.

Главой веры наши буряты признают все-таки главу всего буддистского мира, Далай-ламу тибетского[105], а также чтут и хутухт ургинских. Лам, т. е. лиц, принявших монашеские обеты, как этого требует буддистское учение, между бурятами много, но не все они живут в монастырях; большинство остается в семьях и ведет обычное хозяйство. Отчасти это зависит от того, что русское правительство, не желая уменьшения платежных сил бурятского народа, для каждого монастыря назначило определенное число лам, ввело так называемые штаты лам, а все монахи сверх этого, дозволенного законом, числа официально ламами не признаются. С другой стороны, в характере бурят нет особой наклонности к аскетизму, и потому часто встречается нарушение монашеских обетов. Происходят эти нарушения потому, что в ламы часто посвящают малолетних их родители. Хотя для посвящения в высшие духовные степени монашества требуются некоторые знания, но так как знания эти могут быть достигнуты и школьником, то часто случается, что монашеские обеты произносятся мальчиками и юношами, не достигшими совершеннолетия, почему и случается часто, что впоследствии, не снимая с себя звания ламы, такие люди нарушают обеты и живут людьми семейными.