litbaza книги онлайнФэнтезиНеоконченные предания Нуменора и Средиземья - Джон Рональд Руэл Толкин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 168
Перейти на страницу:

И с Морем все обстояло примерно так же. Ибо, как говорила Нунет дочери своей Эрендис задолго до того: «Корабли он, может, и любит, дочь моя, ибо создают их руки и разум человеческие; однако думается мне, что не ветра и не бескрайние воды так жгут его сердце, и не вид чужих земель, но некий внутренний пыл, некая мечта, что его преследует». И, надо полагать, Нунет была недалека от истины. Ибо дальновиден был Алдарион и прозревал те дни, когда людям потребуется больше простора и богатств, и, сознавал ли это он сам или нет, но мечтал он о славе Нуменора и о могуществе его королей; и стремился он создать оплоты, откуда смогут они шагнуть к владениям более обширным. Так что не прошло много времени, как вновь обратился Алдарион от лесничества к строительству кораблей, и явилось ему видение могучего судна, подобного крепости, – с высокими мачтами и парусами как тучи, – на борту которого разместится столько людей и груза, что достало бы для целого города. И вот на верфях Роменны вновь застучали молотки, завизжали пилы, и среди меньших кораблей мало-помалу начал расти гигантский ребристый остов, и дивились люди, на него глядя. «Туруфанто», «Деревянный Кит» прозвали его, хотя имя кораблю назначалось иное.

Обо всем об этом узнала и Эрендис, хотя Алдарион ни словом не помянул ей о происходящем, и не на шутку встревожилась. А потому однажды сказала она мужу:

– Что бы значили все эти хлопоты вокруг кораблей, о Владыка гаваней? Разве не хватит с нас? Сколько прекрасных деревьев до срока лишил ты жизни в этом году?

И улыбнулась Эрендис, так что слова ее прозвучали шуткой.

– Мужчине нужно дело, которым можно занять себя, даже если у него есть красавица-жена. Деревья растут, деревья падают. Я сажаю больше, нежели приказываю срубить, – ответил Алдарион таким же шутливым тоном. Но в лицо жене он не глядел; и более они о том не заговаривали.

И незадолго до того, как Анкалиме должно было исполниться четыре года, Алдарион наконец-то открыто объявил Эрендис о том, что намерен снова уплыть из Нуменора. Эрендис выслушала его молча, ибо ничего нового не сказал ей Алдарион, и слова тут были тщетны. Он дождался дня рождения дочери, и в тот день только ею и занимался. Девочка смеялась и радовалась, в отличие от прочих домочадцев; и, уже укладываясь спать, спросила отца:

– А куда ты повезешь меня этим летом, татанья? Мне бы так хотелось поглядеть на белый домик в земле овечек, про который рассказывает мамиль[93].

Алдарион не ответил, а на следующий день уехал из дома и отсутствовал несколько дней. Когда же все было готово, он возвратился попрощаться с Эрендис. Тогда, вопреки ее воле, на глазах у нее выступили слезы. Огорчился Алдарион, видя это, но и рассердился, ибо решение его было твердо; и ожесточил он свое сердце.

– Довольно, Эрендис! – молвил он. – Восемь лет пробыл я на острове. Не можешь же ты навечно связать шелковыми узами королевского сына, в жилах которого течет кровь Туора и Эарендиля! И ведь не на смерть иду я. Я скоро вернусь.

– Скоро? – отозвалась она. – Но годы безжалостны, и назад с собою ты их не привезешь. А ведь мне отпущен более краткий срок, чем тебе. Молодость моя уходит; а где мои дети, где твой наследник? Слишком часто и подолгу оставалось мое ложе холодным в последнее время[94].

– Часто в последнее время казалось мне, что такова твоя воля, – отвечал Алдарион. – Но давай оставим гнев, даже если нет промеж нас согласия. Поглядись в зеркало, Эрендис. Ты прекрасна, и тень старости тебя еще не коснулась. И можешь ты пожертвовать немного времени моей великой надобности. Два года! Два года – вот все, что я прошу!

– Скажи лучше: «Два года отберу я, хочешь ты того или нет», – откликнулась Эрендис. – Так возьми эти два года! Но не больше. Королевский сын, в жилах которого течет кровь Эарендиля, должен держать свое слово.

На следующее утро Алдарион заторопился в дорогу. Он поднял на руки Анкалиме, поцеловал ее, но, хотя девочка льнула к нему, он поспешно опустил ее наземь и ускакал прочь. И вскорости огромный корабль отплыл из Роменны. «Хирилонде», «Ищущим Гавань» нарек его Алдарион; однако отплыл он из Нуменора без благословения Тар-Менельдура; и не пришла Эрендис в гавань, дабы укрепить зеленую Ветвь Возвращения, и никого взамен себя не прислала. Алдарион стоял на носу «Хирилонде», где жена капитана укрепила пышную ветвь ойолайре; лицо его было мрачным и встревоженным, однако ни разу не оглянулся он, пока Менельтарма не скрылась в сумерках.

Весь день Эрендис просидела в своих покоях одна, предаваясь горю; но в глубине души ощутила она новую боль ледяного гнева, и любовь ее к Алдариону получила незаживающую рану. Эрендис ненавидела Море, а теперь и на деревья, некогда столь ей милые, глядеть не желала, ибо они напоминали ей мачты огромных кораблей. Так что вскорости покинула она Арменелос и перебралась в Эмерие в самом сердце Острова, где ветер отовсюду доносил неумолчное блеяние овец.

– Этот звук отраднее моему слуху, чем чаячий плач, – говорила она, стоя на пороге своего белого домика, подаренного королем. Дом тот находился на склоне, окнами смотрел на запад, а вокруг раскинулись обширные лужайки, незаметно переходящие в пастбища, – не разделяли их ни стены, ни изгороди. Туда увезла она Анкалиме; и не было у них иного общества, кроме друг друга. Ибо Эрендис соглашалась терпеть в доме только прислугу, и непременно женскую; и тщилась воспитать дочь на свой лад, внушая ей собственную горькую озлобленность на всех мужчин. Анкалиме же мужчин почти не видела, ибо Эрендис двора не держала, а немногие ее работники и пастухи обосновались на подворье поодаль. Другие мужчины туда не заглядывали, разве что редкие посланцы от короля; да и те стремились побыстрее уехать, ибо мужчины ощущали в доме словно бы ледяной холод, обращающий их в бегство, и, находясь там, поневоле понижали голос до полушепота.

Однажды утром, вскорости после того, как Эрендис перебралась в Эмерие, пробудилась она от птичьего пения: у нее на подоконнике сидели эльфийские птички – долго жили они в ее саду в Арменелосе, но, уезжая, Эрендис совсем про них позабыла.

– Летите прочь, сладкоголосые глупцы! – молвила она. – Не место тут для вашей радости!

Птички умолкли, взвились над деревьями, сделали три круга над крышей, а затем унеслись на запад. В тот же вечер они устроились на ночлег на окне тех самых покоев в доме отца Эрендис, где она некогда разделяла ложе с Алдарионом по пути с празднества в Андуние; там Нунет и Берегар и увидели их утром следующего дня. Но едва Нунет протянула к ним руки, птички взмыли вверх и полетели прочь, уносясь к морю, назад, к родной земле; она же провожала их глазами до тех пор, пока те не стали двумя пылинками в солнечном свете.

1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 168
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?