И еще один важный урок Октября: пока русские стоят друг против друга, постоянно обвиняют, требуют друг от друга покаяния, весь мир пользуется результатами нашего безверия и нашей неспособностью найти согласие ни по одному из важнейших вопросов своего прошлого, настоящего и будущего. Другие пожинают успехи в нашем неустройстве и смуте. Ведь только сейчас мы начинаем собирать камни и заодно осознавать, что преобразования - это хорошо, а революции - это плохо.

Но самое главное - это сохранить единство национального мировоззрения. Расколотость нашей нации создает паралич, в котором теряется понятие национальных интересов, общего стратегического пути и нашего места в истории. До хаоса, до такого предела никогда нельзя доходить. Также я сделала для себя вывод и не перестаю его повторять: сегодня самое губительное - оценивать события, продолжая оставаться на одной из сторон в том споре 1917-го, как и в споре 1991-го. Надо подняться над этими спорами, посмотреть панорамно на весь XX век - такой трагический, драматический и великий по-своему. Нужно понять, что Россия родилась не в 1991-м и не в 1917 годах, что она развивалась тысячу лет на фоне гораздо более глубоких и неискоренимых традиций русской жизни. Она пережила это и должна пережить все остальное.

- Если рассуждать о принципе «подняться над схваткой», то легко можно обнаружить, что практически все технологии, которые нас раскалывают, идут извне. На Ваш взгляд, сами эти технологии изменились с Октября 1917 года?

- Они достаточно последовательны, схожи и всегда опираются на внутренний раскол, на внутреннего врага. Вызревание кризисной ситуации, безусловно, всегда происходит в самой стране. Государство в такие моменты начинает искать пути, шататься. Но то, куда именно его опрокинуть, очень и очень зависит от этих технологий. Международное участие и в событиях 1991 года, и в «оранжевых» революциях по периметру наших границ было огромным. В принципе, оно было даже большим, чем в революции 1917 года. Мы живем в информационном обществе, когда манипуляция общественным сознанием есть один из самых главных и крайне эффективно действующих методов современной политики.

- На Ваш взгляд, эти методы достигли апогея сегодня?

- Конечно. Ведь стандарты «демократии» требуют «зримого» одобрения обществом тех или иных лидеров или идей. И вот на экране ТВ разворачивается разыгранный по нотам гигантский спектакль, который мы все могли лицезреть не так давно в Грузии, на Украине, в Киргизии. И не важно, что большинство жителей страны может даже и не смотреть телевизор. Люди могут по-прежнему пахать, доить коров, стоять у станка или писать книги. Столичные площадные сидения царят на экранах телевизора, и это в глазах весьма заинтересованных сил извне имеет эффект всенародной стихии. Это нужно хорошо понимать.

- Неслучайно, наверное, что именно в условиях кризиса последних остатков традиционного общества эти технологии стали особенно острыми, обрели свою всесильность?

- Конечно. Все это происходит в столицах. Помню, как в дни августовского путча 1991 года я оказалась в Прибалтике. Тогда мы бросили путевки, опасаясь, что вообще не сможем вернуться, и в 5 утра выехали на машине. И мы видели, как в самой Латвии и в Белоруссии царило полное спокойствие... И когда говорят потом о «широком общественном движении», о «всенародном порыве», то становится смешно и грустно - как же легко совершить подмену! Никогда не было ничего похожего на такое движение ни в 1991 году, ни в обеих революциях 1917 года. Да, народ хотел перемен. Он всегда хочет перемен и заслуживает их. Но, подчеркиваю, - именно перемен, а не революций, сломов и переворотов. И самодержавие перед 1917 годом никто, кроме интеллигенции, особенно свергать не хотел. Другое дело, надо признать, падение самодержавия тогда не особенно взволновало народ, гораздо больше его тогда волновал вопрос о земле. Поэтому так равнодушно все и отнеслись к тому перевороту. Еще отец Сергий Булгаков писал, что «революция есть духовное детище интеллигенции. Поэтому суд над революцией есть суд над этой самой интеллигенцией».

- Можно вспомнить, как Максимилиан Волошин в свое время сказал, что революция, перетряхивая классы, усугубляет государственность. Причем не улучшает государственность, а именно усугубляет...

- Максимилиан Волошин менял свои взгляды. Когда страну раздирали на части, он написал знаменитые строки:

С Россией кончено...

На последях

Ее мы прогалдели, проболтали,

Пролузгали, пропили, проплевали,

Замызгали на грязных площадях,

Распродали на улицах: не надо ль

Кому земли, республик да свобод,

Гражданских прав?

И родину народ

Сам выволок на гноище, как падаль.

Там еще было в конце:

А офицер, незнаемый никем,

Глядит с презреньем –

холоден и нем -

На буйных толп бессмысленную толочь,

И, слушая их исступленный вой,

Досадует, что нету под рукой

Двух батарей «рассеять эту сволочь».

Но потом, когда прошло несколько лет, обнажились корысть и предательство Запада, а большевики стали как-то собирать страну, тот же Волошин гениально пишет о Западе:

А вслед героям и вождям

Крадется хищник стаей жадной,

Чтоб мощь России неоглядной

Размыкать и продать врагам:

Сгноить ее пшеницы груды,

Ее бесчестить небеса,

Пожрать богатства, сжечь леса

И высосать моря и руды.

Поэтому, когда мы на грязных площадях начинаем раздавать «земли» и «свободы», мы должны отдавать себе отчет в том, кому они в итоге достанутся! Помните сказку «Два маленьких жадных медвежонка»? Они спорили, как сыр поделить, а лиса откусывала, чтобы подровнять, вот и остались они с ошметками! Весь окружающий мир только и ждет, чтобы мы именно так и поступали, - чтобы «высосать моря и руды» России. Уже половину морей и часть ресурсов выкачали. Это вечный урок для России. Поэтому, когда мы мечтаем о переменах, надо бдительно следить, куда идем. Сами перемены, тяга к модернизации - естественны, но преступно и безответственно расшатать свой дом настолько, чтобы он стал рассыпаться, потому что тогда те, кто расшатывал, сами попадают в кабалу своих же подстрекателей.

- Если вспомнить достаточно сенсационный документальный фильм «Троцкий. История мировой революции», который был показан по каналу «Россия» в феврале этого года, то можно только подивиться, как такие вещи государственное телевидение не побоялось освещать. Ведь речь шла о документальном подтверждении того, что Октябрь был в очень большой степени «постановкой» Запада, начиная от связей Троцкого с Америкой и заканчивая деятельностью полковника Эдварда Хауза. На ваш взгляд, каковы перспективы открытия совершенно новых документов о том, как именно делалась революция 1917 года?