Дэнис посмотрела на Лана и Каллию. Они выглядели такими же потерянными, какой ощущала себя и она.

— Давайте позволим им закончить работу, а потом мы представим вас всем. Пока же держите рты на замке.

Аэрокар приземлился на каком-то подобии стоянки на краю лагеря. Здесь все еще клубился туман, размывая контуры строений, напротив которых собрались войска.

У стоянки был накрыт длинный стол с пончиками, печеньем, кофе и фруктовыми соками. С полдюжины мужчин и женщин в гражданской одежде стояли у стола, ели, пили и тихо разговаривали.

Пара «аэросмитов» Миротворческих сил кружила над головами. Джимми указал на ряд складных стульев рядом со столом.

— Присядьте. Я скоро вернусь.

После того как Джимми ушел, Лан с любопытством огляделся:

— Здорово. Кто хочет апельсинового сока? Каллия пожала плечами:

— Пожалуй. Дэнис?

— Конечно.

Они вместе подошли к столу.

— Все это кажется мне очень знакомым, — сказала Каллия. Лан кивнул, разливая сок:

— Мне тоже.

Дэнис покачала головой:

— А мне ни о чем не говорит.

Она успела сделать всего один глоток, когда начался обстрел. Луч лазера прорезал плотные ряды миротворцев. С их позиций ответила артиллерия: ужасающей мощи огневой вал прокатился по склону и снес большую часть стены, окружавшей поселение. Волна пехотинцев ринулась вперед, к дымящимся в утреннем тумане зданиям. Из окон и дверей домов потянулись ниточки лазерных лучей — беспомощно слабый ответ на ураганный огонь миротворцев.

Дэнис застыла на месте, забыв в руке бумажный стаканчик с соком, и во все глаза следила за развитием атаки.

Миротворцы достигли окраины поселения и остановились, чтобы перегруппироваться. Оглушительно грохочущий голос, неестественно усиленный динамиками, с легким акцентом объявил:

— У вас осталась последняя возможность бросить оружие и сдаться. Тридцать секунд, чтобы принять решение.

— Это правильно, — сказала Каллия, ни к кому конкретно не обращаясь. — Они уже поджарили Президента и теперь хотят живьем захватить спикера парламента.

— Они ждали всего двадцать секунд, прежде чем возобновить атаку, — сообщил Лан.

Дэнис секунд не считала, но решила, что Лан, скорее всего, прав. Примерно через двадцать секунд солдаты миротворцев перебрались через разбитый забор и вступили в ожесточенный бой за каждый дом, как оно и происходило при захвате Кэмденского Протектората в последнем крупном сражении войны за Объединение.

Прошло около минуты после заключительной атаки, и тот же грохочущий голос с неба объявил:

— Закончили!

Джимми пожал плечами:

— Статисты — все из ОДР. Полдюжины членов «Эризиан Клау» играют офицеров, и есть еще парочка в съемочной группе. Второй помощник режиссера, Джо Тагоми, занимается всеми массовыми сценами. Он из Космических сил, один из лучших наших военных специалистов. Здание, которое они атакуют, по странному совпадению очень похоже на казармы миротворцев, которые и по сей день существуют в Лос-Анджелесе.

Каллия безжизненным голосом проговорила:

— Это самая безумная затея, о которой я когда-либо слышала.

Дэнис хлопала глазами. Джимми без всякого выражения посмотрел на Каллию. Они находились в сорока метрах от трейлера, в котором второй помощник режиссера в сенсорном шлеме, закрывающем всю голову, работал над отснятым материалом.

— Разве? Нам надо было где-то тренироваться. Где-то на местности, хотя бы слегка напоминающей ту, на которой мы собираемся сражаться. Крис Саммерс посоветовал горы Санта-Моники, и мы провели полный анализ риска, прежде чем начали все это. Вообще-то мы снимаем виртуальный фильм. Терри Шоумак написал сценарий, Адам Сельстрём согласился сыграть Жюля Моро. Шоумак знает, чем мы занимаемся. Пришлось ввести его в курс дела. Зато он выстроил сценарий таким образом, чтобы мы получили максимальную отдачу от тренировки. Сельстрём ничего не знает. Большая часть съемочной группы — сочувствующие «Обществу Джонни Реба». Плюс те двое из «Эризиан Клау», о которых я говорил. У миротворцев, как мы полагаем, на них ничего нет. Декорации не совсем соответствуют исторической правде, но это никого не волнует. Сам факт, что мы снимаем проправительственную картину в канун Трехсотлетия, их буквально осчастливил. Лицензирование прошло «на ура», чиновники Объединения так нам помогали, что даже не представляю, какими словами это описать. Прямо как по маслу.

Каллия покачала головой:

— Мне это не нравится. Слишком рискованно. С Николь проконсультировались? Джимми развел руками:

— Честно говоря, мадемуазель Сьерран, я просто не знаю. Это дело мадемуазель Лавли и Ободи. Через два дня Лавли снова будет в Лос-Анджелесе. Здесь к тому времени уже закончится эвакуация, которую мы проведем тоже для тренировки. Когда Лавли приедет, вы сможете спросить у нее сами. Но если вы придумаете какой-нибудь другой способ, кроме того что избрали мы, для того чтобы наши люди получили настоящий военный опыт до Четвертого июля, я с огромным вниманием выслушаю все ваши предложения. Как раз сейчас над нашими головами кружат шпионы Объединения, и они делают снимки такого качества, что на них видны все погрешности вашего макияжа. Но они не следят за нами, потому что знают, кто мы такие. — Он поежился. — Хорошие немцы, снимающие проправительственный сенсабль.

Лан и Каллия куда-то пропали. Дэнис даже не заметила их исчезновения. К своему удивлению, она обнаружила, что до конца дня предоставлена самой себе. После обеда Джимми отправился по каким-то делам, явно спеша и предупредив ее, чтобы слушала всех, кто захочет с ней поговорить, но не рассказывала ничего о себе.

— Ты пробудешь здесь недели две; думаю, у нас найдется для тебя работенка, но надо еще все до конца выяснить, прежде чем я сообщу тебе о ней побольше.

Дэнис приподняла бровь:

— Да?

Они были вдвоем, и никого поблизости на расстоянии слышимости. Тем не менее Джимми понизил голос:

— Моя работа — говорить людям то, что они должны знать и тогда, когда должны. С тобой, конечно, этот номер не пройдет...

— Джимми, сколько раз повторять, что я не прикасаюськлюлям, когда в этом нет настоятельной необходимости? Тем более если речь идет о моих друзьях. Когда я встречусь с мсье Ободи?

— Когда он пошлет за тобой. Думаю, это произойдет очень скоро. — Он быстро поцеловал ее в лоб и добавил: — Я вернусь

— Шестьдесят.

Человек, стоявший рядом с Дэнис на краю глубокого оврага, был тощим и довольно-таки уродливым. Широкие плечи профессионального футболиста сочетались у него с долговязой фигурой профессионального баскетболиста. Мундштук с дымящейся сигаретой торчал у него в зубах.