Детектив Каселла протягивает мне список, а я передаю его Чарли. Меня словно ударили, и я закрываю лицо руками.

— Понимаю, в это трудно поверить, — пожимает плечами детектив.

— Если бы миссис О'Киф не умерла и была возможность и дальше пользоваться ее деньгами, то он был бы богат и счастлив.

— И женился бы на мне, — тихо говорю я.

— Вам повезло. Как и остальным девушкам, которых ему почти удалось обмануть. Например, Аманде Паркер.

— Она-то какое отношение имеет к этому делу?

— Тальбот и ее окрутил. Он хотел, чтобы ее отец ссудил его деньгами на строительство домов, которым он собирался заняться. Расследование привело нас на Лонг-Айленд, где сейчас идет застройка…

— Джим Лоурел? — тихо спрашиваю я.

— Откуда вы знаете Джима Лоурела?

— Предполагалось, что Джон купит у него землю в районе застройки. Он сказал, что будет строить для нас дом.

— Этому не суждено было случиться. Джим Лоурел прекрасно разбирается в делах. Тальбот сказал ему, что он партнер Дэниела Паркера, и сперва Лоурел подумывал о совместном с ним предприятии. Но потом он понял, что дело не чисто. Тальбот брал у вас какие-либо вещи или деньги?

— Почти все мои сбережения. Семь с половиной тысяч долларов.

Детектив делает пометку в своем блокноте.

— Вам известно, что Джон Тальбот был рядом с миссис О'Киф, когда она умирала? — спрашиваю его я.

— Это меньшее из того, на что он способен.

— Я думаю, что он был искренне к ней привязан и прекрасно о ней заботился.

Детектив качает головой так, словно не может поверить в то, какая же я идиотка.

— Мы нашли у него целый склад вещей, множество коробок из магазина «Б. Олтман». Вы работаете там, я прав?

— Да. Приглашенные отправляли подарки на адрес магазина.

— Так значит, эти вещи… — Детектив протягивает мне еще один список, который я быстро просматриваю.

— Да, это подарки на свадьбу. Все они были упакованы и отправлены в Хантингтон к Джону, откуда он должен был перевезти их в наш новый дом.

— Итак, эти вещи не были украдены и должны быть возвращены вам.

— Мне они не нужны.

— Вам решать, но только после того, как мы их вам вернем. По закону мы не можем распоряжаться этими вещами, потому что они принадлежат вам. Вы здесь не единственная, чьи вещи находятся под нашим арестом.

Он делает какие-то пометки, а потом смотрит на меня. За все это время он впервые посмотрел на меня дружелюбно.

— Возьмите эти вещи. Он задолжал вам.

Потом он задает мне еще несколько вопросов, по большей части о тех местах, в которых мы бывали с Джоном.

— Дочь миссис О'Киф хочет знать еще кое-что. Дарил ли вам Тальбот платиновое кольцо с бриллиантом в два карата?

— В день нашей помолвки.

Как бы мне хотелось, чтобы детектив никогда не произносил следующих слов:

— Вам следует вернуть его. Оно было украдено у миссис О'Киф и по закону принадлежит ее дочери. Я думаю, не нужно дальнейших пояснений.

Чарли кивает мне.

— Все в порядке, — гладя меня по руке, говорит он.

Я открываю сумочку и передаю детективу кольцо, которое я сохранила в маленькой коробочке. Потом встаю, чтобы уйти.

— Если вы нам еще понадобитесь… — начинает детектив.

— Позвоните в мою контору.

Чарли протягивает мистеру Каселле свою визитную карточку.

На улице меня берет такая злость, что я ни о чем не могу думать.

— Какая же я дура!

— Нет, это не так. Джон Тальбот был выдающимся мошенником, — настаивает Чарли.

Мы забираемся в такси и едем, не говоря друг другу ни слова, пока Чарли не просит водителя остановиться рядом с местом моей работы.

— Лючия, — говорит он, — забудь его. Ты молодая женщина, ничего хорошего не выйдет, если ты будешь снова и снова переживать из-за того, что случилось.

— Спасибо тебе, Чарли, что был сегодня со мной.

Когда я вхожу в магазин, даже аромат экзотических духов не может ободрить меня. Рут дожидается меня в «святая святых», у нее наготове чашка горячего кофе и булочки с корицей из «Забара».

— Как все прошло?

Делмарр выходит из своего кабинета и кивает мне.

— Да ну, Рут, — машу я рукой. — Сколько можно повторять одну и ту же историю.

— Господи, мне известны все подробности этой истории с Лонг-Айлендом, — вдруг произносит Делмарр.

— Что?

— Джон Тальбот охотился за деньгами Дэниела Паркера. Пытался взять у него ссуду, а потом получить место в его брокерской фирме. Но Паркер нанял человека, чтобы проверить его прошлое, в котором обнаружилось множество пятен и несовпадений с его рассказами. Им также был необходим полный отчет о состоянии его банковского счета. Прежде чем дело приняло опасный оборот, Тальбот отказался от своей затеи и даже расстался с Амандой. Пытаться провести Дэна Паркера… Чтобы на такое решиться, надо либо совсем страх потерять, либо быть полным идиотом.

— Аманду Паркер вызывали для дачи показаний? — спрашиваю я, хотя мне и так известен ответ.

— Конечно же, нет. Девушек с Верхнего Ист-Сайда не забирают в полицейские участки, чтобы допрашивать. Ей совсем ни к чему афишировать это дело.

— Но все и так знают, — возражает Рут. — Даже газеты об этом пишут.

Она протягивает мне статью из утреннего «Джеральда». Заголовок гласит: «ПОЙМАН СВЕТСКИЙ ЛЕВ». Не читая ни слова, я закрываю глаза и отдаю статью Рут.

Когда мне вернули все вещи из списка полиции, включая брошь из морской звезды (принадлежавшую некогда Сильвии О'Киф), осталось еще одно дело, о котором нужно позаботиться, прежде чем навсегда позабыть Джона Тальбота. Мне нужно переговорить с Пэт-си Маротта из ресторана «Везувио».

Водитель плутовато ухмыляется мне, когда я забираюсь в его машину с огромной сумкой.

— Это мне? — спрашивает он.

— Нет, — откровенно говорю я.

— Это ведь не труп, а?

— Нет, сэр, — начинаю раздражаться я.

— Будем сводить с кем-то счеты?

— Да, сэр.

Я велю отвезти меня в «Везувио». Мне сейчас совсем не до болтовни.

Обычно до восьми часов вечера в ресторане мало посетителей, поэтому я решила приехать туда к шести. Когда я открываю украшенную начищенным узором из меди дверь, я не могу не думать, что сегодня первый раз, когда эту дверь для меня не открывает Джон Тальбот.

Я стою в проходе и оглядываю темный ресторан, пронизанный запахом табака, сладкого вина и жареных с розмарином ребрышек — наверное, сегодня это специальное блюдо. Пэтси находится там, где всегда, за барной стойкой. Присев на краешек высокого стула, одну ногу он поставил на металлическую перекладину, а другой упирается в пол, словно всегда готов вскочить и побежать на кухню. Бармен, заметив меня, что-то шепчет Пэтси. Тот тушит сигарету и смотрит на меня: