Еврей по национальности, барон покровительствовал своему незаконнорожденному сыну, а управление финансовыми потоками Hermann-Goring-Werke AG осуществлялось из замков «Маутендорф» и «Вельденштайн», собственной резиденции Эпельштайна, недалеко от Нюрнберга. С учетом размаха Hermann-Goring-Werke AG финансовые потоки должны были бы быть весьма полноводными. Знаменитая фраза Германа Геринга по поводу генерал-фельдмаршала ВВС Эрхарда Мильха: «Кто еврей, а кто нет, решаю я сам!» — имела широкое применение [10], намекая на которое, Геринг говорил: «Эрхард моя правая рука. И что ж из того, что она еврейская?! У меня — только рука, а у других целые головы и задницы» [9]. Герман Геринг знал, что усилиями его брата Альберта Третий рейх покинул ряд известных людей с еврейскими корнями, а также австрийский эрцгерцог Иосиф Фердинанд IV и австрийский экс-канцлер Курт фон Шушниг. Кроме того, Альберт сотрудничал с чешским сопротивлением [11].

Любовница бывшего командира роты А. Гитлера, возглавлявшего направление разведсети СД Фрица Видемана — графиня Гогенлоэ титул почетной арийки получила лично от доктора Геббельса, несмотря на свое еврейское происхождение. При этом арийское происхождение самого доктора философии вызывало большие сомнения, даже у рядовых членов партии. Пауль Йозеф Геббельс, в 1922 году вступив в НСДА и примкнув к ее к лево-социалистическому крылу, лидерами которого были в то время братья Штрассеры, уподобил себя «новому Моисею» и предложил «Юзаповедей национал-социализма», восьмая из которых гласила: «Не будь скандальным антисемитом, но будь начеку с Berliner Tageblatt! [12]. Геббельс совершенно спокойно предложил режиссеру Фрицу Ланге (Фридриху Кристиану Ланге) пост «руководителя германской киноиндустрии» [13], а на возражение последнего, что его мать еврейка, ответил: «Это мы решаем кто еврей!» [14]. В 1941 году Геббельс также выступил покровителем работавшего на государственном радио Арнольда Броннера (Арнольта Броннена), когда раскрылось его еврейское происхождение: «Этот человек — наш друг, я это улажу!», после чего Броннен был восстановлен на своей должности [8].

Стефания Гогенлоэ устраивала встречу Видемана и Галифакса [15]. Адольф Гитлер вручил графине Гогенлоэ бриллиантовую брошь и фотографию с трогательной подписью, когда владелец Daily Mail лорд Ротемерс передал через нее 5 млн. долларов наличными на нужды фюрера. В 1937 году она вместе с Видеманом посетила США, познакомилась с членами «братства» Состенесом Беном, Уолтером Тиглом и Эдзелом Фордом.

Герман Шмиц так высоко «оценил» услуги графини, что ей была вручена солидная пачка акций I.G. Farben. Еврейское происхождение графини также не мешало ей поддерживать связь с баронетом Уильямом Уайзманом, главой английской разведки в годы Первой мировой, а ныне партнером банка Kuhn, Loeb & Со, который согласно документам министерства финансов, был тесно связан с группой наиболее крупных компаний, работавших на Третий рейх в Латинской Америке [16], территории, юридически свободной от ограничений, наложенных в США на деловые контакты с компаниями, связанными с Третьим рейхом. В феврале 1943 года в Швейцарии состоялась конфиденциальная встреча мужа графини, специального уполномоченного начальника VI управления РСХА князя Макса фон Гогенлоэ и руководителя Европейского бюро Управления стратегических служб (УСС) Аллена Даллеса. В период войны Даллес продолжал занимать доходный пост официального советника англо-германской банковской империи Шредера, одно из многочисленных отделений которой — J.H. Stein в Кельне, руководимое лично Куртом фон Шредером, — обеспечивало все секретные финансовые операции Гиммлера и чинов элиты СС [17]. Брат Макса фон Гогенлоэ, Константин, был группенфюрером СА, а другой брат, Макс Карл Рудольф — штурмбанфюрером СС. За Гогенлоэ стояла давняя традиция тайной дипломатии, весной 1918 г. князь Эрнст Гогенлоэ-Лангенбург был посредником в тайных переговорах между США и кайзеровской Германией. Родовой замок Гогенлоэ Ротенбург в Судетской области был традиционным местом встречи международной аристократии. Гогенлоэ был членом наблюдательного совета Skoda, его племянник Рудольф был членом наблюдательного совета Eisenrentenbank во Франкфурте-на-Майне, дядя князь Август фон Гогенлоэ-Оринген входил в состав наблюдательного совета угольной компании Oehringen Bergbau AG, одним словом очень наблюдательная семья [15].

В книге А. Рудакова о секретных программах Третьего рейха, изданной Комитетом ветеранов спецслужб, упоминается еврейское происхождение Рудольфа Гесса [18], его сестра Маргарита Гесс выросла в Александрии, где у Гессов была процветающая торгово-экспортная фирма. В двадцатилетнем возрасте она вышла замуж за Роберта Лея, сотрудника I.G. Farben, председателя организационного бюро NSDAP и главу «Немецкого рабочего фронта». Будучи убежденным коммунистом, вместе с детьми она эмигрировала в США в 1938 году после «Хрустальной ночи», а вернулась в Германию в мае 1945-го [9]. Сам же Рудольф Гесс закончил Высшую коммерческую школу в Швейцарии [19], увлекался египетской астрологией и бывало, прислушивался к голосам в голове [7].

Все время становления Третьего рейха до 1938 года I.G. Farben находился под чутким руководством Макса Варбурга [20], директора голландского MM Warburg & Со. Варбург был также почетным председателем Deutsche Bank, в правление которого входил Оскар Вассерман [21], а это был основной обслуживающий банк I.G. Farben [22]. Злые языки называли I.G. Farben «инструментом международного финансового капитала», так как ключевые посты в нем были распределены между соплеменниками Макса Варбурга. Карл фон Вайнберг (Carl von Weinberg) был владельцем фирмы Casella — компонента концерна I.G. Farben, в Наблюдательный совет входили Артур фон Вайнберг (Arthur von Weinberg), Эрнст фон Симеон (Ernst von Simson), Отто фон Мендельсон-Бартольди (Otto von Mendelssohn-Bartholdy) и Курт Оппенгейм (Kurt Oppenheim). Также руководящие должности занимали Вильгельм Пельцер (Wilhelm Peltzer), Густав Шлипер (Gustav Schlieper) и Альфред Мертон (Alfred Merton) из династии, владевшей финансовой «alma mater» Германа Шмица Metallgesellschaft AG. В конце 1935 года Карл Бош пригласил в состав Наблюдательного совета старого друга Ричарда Мертона, которого во время Первой мировой выгнали из военного министерства за бесконечные биржевые игры с ценами на приобретаемый металл. Видимо Карл Бош собирался дать шанс наверстать упущенное давнему партнеру. А глава Agfa Герхард Олендорф (Gerhard Ohlendorf) наоборот? вышел из состава правления в 1932 году. В ноябре 1938 года он обратился к главе Sparte III Фрицу Гаевскому с просьбой покинуть Германию. Гаевский, не говоря ни слова Олендорфу, написал в гестапо о допуске последнего к информации, являющейся конфиденциальной и секретной, однако Олендорф, в конце концов, покинул Германию несмотря на свои знания. Желающим покинуть страну подбирали места в заграничных офисах I.G. Farben, а выезжающим Карл Бош выплачивал компенсации. К примеру, Эрнст Шварц был переправлен в Нью-Йорк, а заместителю председателя совета директоров Chemical Industry Association предоставили место в Женеве. Как пишет Джеффри Даймунд: «Начиная с лета 1931 года нацистская пресса регулярно клеветала на податливость 1.6. «ужасному еврейскому влиянию». Отношения I.G. Farben и NSDAP курировал личный помощник Дуйсберга и позже Боша по имени Генрих Гаттинау, бывший ученик известного геополитика Карла Хаусхофера. Он обратился к профессору с просьбой изменить риторику нацистской партии по поводу I.G. Farbenindustrie, не употребляя его в контексте «инструмента международных еврейских финансов», ибо это уже упоминают коммунисты и социал-демократы. Лидеры I.G. Farben должны были подаваться как self-made христиане, прошедшие путь от мелких торговцев, инженеров и ученых. В июне 1931 года Гаттенау написал Хаусхоферу, что атаки на I.G. Farben несправедливы, потому что предводители концерна состоят из напряженно работающих на благо Германии патриотов, имеющих в сердце лишь интересы страны. Он добавил, что «если бы Вы могли периодически говорить герру Г. о нашей ситуации… я был бы вам крайне признателен». Это сработало, и Гаттенау занял пост главы пресс-центра I.G. Farben. Принятие Нюрнбергских законов вновь идентифицировало I.G. Farben как «еврейское предприятие» о чем юрист концерна поспешил доложить Герману Шмицу. «Что Вы имеете против того, чтобы трудиться в еврейской компании?» — невозмутимо поинтересовался Шмиц. В июле 1933 года, когда два представителя DuPont прибыли во Франкфурт, член правления Карл фон Вайнберг, будучи евреем, заверил их, что нацистское движение получило полное его одобрение, и убедил реинвестировать деньги в Германию [23][24].